Архиепископ Нижегородский и Арзамасский Георгий (Данилов)
Преподобный Серафим Саровский — великий русский святой, почитание которого давно переросло национальные рамки. Ныне слава о святости преподобного Серафима распространилась не только по всей Вселенской Церкви, но и вышла за ее пределы. В чем главное значение святости? Святость, прежде всего, — свидетельство о действенности Божией благодати, не покидающей наш грешный мир вплоть до последних времен. Святой — гражданин Небесного града, открывающий и нам путь в Царство Божие. Феномен святости свидетельствует об истинности Церкви, о том, что ее не одолевают врата ада. Иссякновение святости — тревожный симптом для любой исторической Церкви.
В свете этого явление преподобного Серафима убеждает нас в том, что и в XIX веке в Русской Церкви сохранилась первоапостольская ревность, дары Святого Духа. Мы много знаем о разных ересях догматического плана (христологических, триадологических и пр.), но есть и еще одна ересь, о которой реже вспоминают, между тем она существует с первых веков христианства и сохранилась вплоть до наших дней. Великий византийский святой Григорий Палама характеризовал её следующим образом: «Здесь суть те, которых я зову еретиками, — говорю о тех еретиках, которые считают, что в нынешние времена среди нас нет никого, кто мог бы соблюсти заповеди Евангелия и быть такими, как святые отцы... Те, которые почитают это невозможным, есть еретики... эта ересь нечестием и богохулением своим превосходит и затмевает все другие, и кто говорит так, извращает все Божественные Писания... Эти богоборцы или, лучше сказать, антихристы вопят: невозможно это, невозможно!»
Есть такие люди и среди современных христиан, именно они ратуют за снижение требований, за приспособление к современному миру, катящемуся в бездну. По их мнению, требования Отцов невозможны, а их аскетический и религиозный опыт остались в прошлом, церковные же каноны и уставы нуждаются в переработке, в том, чтобы стать более удобными и приемлемы для современного избалованного человека. Но Царство Божие силой берется, и нельзя попасть в Царство Божие с комфортом. Необходима борьба и с самим собой, и с духами злобы поднебесной, а то, что победа в этой борьбе возможна, доказывает нам пример святых и, в частности, прп. Серафима, жившего не так уж давно, но явившего полноту исполненности Святым Духом.
Другой упрек, часто адресуемый монашеству, — его практическая бессмысленность. Еще император Петр Великий говорил о том, что большинство монахов — тунеядцы, приносящие вред государству. Современный обыватель часто на свой лад повторяет это обвинение, говоря: «Какая польза от монашества? Все это — лишь эгоизм. Чем думать о спасении своей души, шли бы лучше работать для пользы других людей!» Что на это ответить? Во-первых, это исторически неверно, т. к. в средневековье монастыри были очагами культуры, а монахи — самым образованным культурообразующим слоем общества. Во-вторых, важна не практическая польза, столь ценимая современным близоруким обществом. Ведь и спасение одной единственной души — вселенское событие. Архимандрит Софроний (Сахаров) в жизнеописании другого великого подвижника, прп. Силуана Афонского, совершенно верно замечает: «Природа всечеловеческого бытия такова, что каждое отдельное лицо, преодолевая в себе зло, этой победою наносит космическому злу поражение столь великое, что следствие её благотворно отражаются на судьбах всего мира... Единый святой есть явление чрезвычайно драгоценное для всего человечества. Святые фактом своего бытия, хотя бы и неизвестного миру, но известного Богу, низводят на землю, на все человечество великое благословение Божие». Как не вспомнить в связи с этими замечательными словами известное выражение прп. Серафима Саровского: «Стяжи дух мирен, и тысячи вокруг тебя спасутся». И эти его слова и до наших дней распространяют свою благодатную силу, т. к. и сейчас именно пример прп. Серафима Саровского вдохновляет множество людей по всему миру на следование тяжелым путем христианского воздержания ко спасению души.
Еще один очень важный момент — это то, что прп. Серафим был не только подвижником, но и богословом, несмотря на отсутствие у него семинарского образования. Древнеегипетский подвижник остроумно заметил: «Если ты богослов, то будешь молиться истинно, а если истинно молишься — то ты богослов». Разорванность богословской теории с молитвенной практикой — беда православной мысли последних столетий, что зачастую приводит к тому, что мы получаем теологов-теоретиков, не имеющих духовного опыта, воспринимающих богословие как интеллектуальную игру.
Преподобный же Серафим, стяжав полноту благодати Божией, проявившейся в его пасхальной любви, радости о Святом Духе, прозорливости, пророческом даре, стяжал и подлинную богословскую мудрость. И яркое подтверждение этому знаменитая беседа «О цели христианской жизни», переданная нам Николаем Александровичем Мотовиловым. Это жемчужина православной мысли, которая до сих пор порождает у людей, чуждых истинному духу православной традиции, сомнения в её подлинности. Откуда подвижник из саровских лесов мог знать о византийской доктрине обожения? Академическое богословие в те годы ориентировалось на западную теологию, о византийских корнях забыли. Лишь младший современник прп. Серафима, святитель Филарет (Дроздов), возродит традицию следования восточным отцам в академической науке. И на этом фоне такое яркое свидетельство о знании самого важного и, может быть, самого сложного в восточнохристианской традиции! Доктрина обожения, выраженная свщмч. Иринеем Лионским, свт. Афанасием Великим, свт. Григорием Нисским и Григорием Богословом, прп. Симеоном Новым Богословом, свт. Григорием Паламой, со всей ясностью показана и в поучении прп. Серафима. «Бог стал человеком, чтобы человек стал богом» — в этом суть православия, которое призывает человека не просто к следованию некоему моральному кодексу; оно хочет сделать из человека не просто хорошего человека, но сына Божия, по действию в нем обоживающей благодати Святого Духа. И это единственная цель человеческой жизни, т. к., по словам преп. Серафима, «пост, бдение, молитва, девство и все другие добродетели, ради Христа делаемые, сколь ни хороши они сами по себе, однако же не в них одних состоит цель жизни нашей христианской и не затем мы родились, чтобы лишь только их творить; но цель жизни нашей — это есть та самая благодать Духа Божия, которую они приносят нам... ибо Духом Святым всякая душа живится и чистотою возвышается, светлеется Троическим Единством священно-тайне вселяющемся в души наши. И это-то самое вселение в души наши Его Вседержителя, сопребывание со духом нашим Его Троического Всетворческого Единства и даруется нам лишь через стяжание Духа Святого, которое и предуготовляет в душе нашей престол Божиему с духом нашим сопребыванию».
По учению прп. Серафима Саровского, человек должен стать соработником Бога в нашем грешном мире, чтобы стяжать мир Божий в своем сердце и через то явить действие Святого Духа на самом что ни на есть реальном, онтологическом уровне.
Многие из крупнейших православных богословов уже в XX веке оценили всю глубину учения, изложенного в этой краткой беседе. Так, Владимир Николаевич Лосский в своем сугубо научно-богословском труде «Очерки мистического учения Восточной Церкви» замечает, что «этот рассказ... содержит в своей простоте все учение восточных отцов о „гносисе“ — познании благодати, которое достигает своей наивысшей ступени в видении Божественного света... Это уже более не экстаз, не преходящее состояние, которое восхищает, отрывает человеческое существо от его обычного опыта, но сознательная жизнь в свете, в непрестанном общении с Богом». Еще более важно следующее замечание нашего знаменитого богослова: «Пример преподобного Серафима тем более поразителен, что он воскрешает в довольно близкую к нам эпоху святость отцов-пустынников первых веков христианства, которая кажется почти невероятной для нашей веры, рассудочной и прохладной, для нашего ума, вследствие грехопадения ставшего «кантианским».
Прп. Серафим доказывает единство опыта святости Вселенской Церкви, в то же время оставаясь русским святым. Другой знаменитый богослов XX века прот. Георгий Флоровский заметил, что «святость Серафима сразу древняя и новая». С одной стороны, «прп. Серафим внутренне принадлежит византийской традиции», но она в нем становится вполне живой и русской. В его образе «дивно смыкаются подвиг и радость, тягота молитвенной брани и райская уже светлость, предображение уже нездешнего света». Прот. Георгий очень верно подметил пасхальный, радостный дух святости саровского батюшки. «Радость моя, Христос воскресе!» — приветствовал он всех к нему приходящих. Пасхальная радость о преображенном в глубинах своих с момента Воскресения Христова мироздании — та черта опытного богословия прп. Серафима, которую он завещал русской религиозной мысли. И русская, и византийская литургическая традиции свидетельствуют о космическом значении Воскресения для всей твари, и прп. Серафим выражает этот дух, приоткрывая нам уже здесь и сейчас врата Рая.
В связи с темой Пасхи можно вспомнить, что прп. Серафим Саровский в одном из своих пророчеств говорил о «пасхе среди лета». И в 1903 году летом 19 июля по старому стилю произошло обретение его мощей и канонизация. Как известно, в этих событиях решающую роль сыграл Царь-страстотерпец Николай II, в отношение которого сбылось другое пророчество прп. Серафима: «Тот царь, который меня прославит, того и я прославлю».
В 1991 году были вновь обретены мощи Преподобного. Чудесным образом они сохранились в запасниках Музея атеизма, располагавшегося в советское время в Казанском соборе Санкт-Петербурга. В духовном, метафизическом плане это событие является важнейшим в новейшей истории, так как оно знаменует возрождение православия в России, возвращение пасхальной радости, способной обновить нашу многострадальную землю.
В 2003 году состоялось празднование 100-летия со дня канонизации прп. Серафима, и приснопоминаемый Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II в своем приветственном слове заметил: «Преподобный Серафим Саровский был носителем Пасхальной радости — радости о Воскресшем Господе Спасителе нашем. И я хочу напомнить вам еще раз, что в одном из предсказаний Преподобного говорится, что „среди лета воспоют Пасху“. Разве не Пасха сегодня у нас, когда мы вместе прославляем память и отмечаем 100-летие с момента прославления преподобного Серафима Саровского». Наша нижегородская земля ежегодно переживает эту пасхальную радость, празднуя память прп. Серафима в основанной им Серафимо-Дивеевской обители. В ней, как и предсказывал Преподобный, сейчас и почивают его мощи.
Ныне Серафимо-Дивеевский монастырь — крупнейший женский православный монастырь мира. Фактически, по своему значению — это первая женская Лавра в восточно-христианской истории, пусть она формально так и не называется. Роль прп. Серафима Саровского в истории женского монашества сложно переоценить.
Помимо Серафимо-Дивеевского монастыря по благословению Серафима Саровского прямо или косвенно было основано или возрождено еще 10 обителей (Покровский Ардатовский монастырь, Спасский-Зеленогорский, Мало-Пицкий во имя иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость», Николаево-Георгиевский Абабковский, Серафимо-Понетаевский во имя иконы «Всех скорбящих Радость», Дальне-Давыдовский во имя иконы «Утоли моя печали», Кутузовский во имя иконы «Утоли моя печали», Курихинская община во имя иконы Божией Матери «Знамение», Мелявская община во имя иконы Божией Матери «Умиление».).
В уставах монастырей, основанных Преподобным, подчеркивалось глубокое почитание Царицы Небесной: перед местно чтимой иконой Божией Матери от начала устроения обители горела неугасимая лампада и читалась неусыпаемая Псалтырь, в воскресные и праздничные дни перед Литургией или после нее читался параклис — канон молебный к Божией Матери.
Можно сказать, что служка Божией Матери воплотил любовь к Ней и почитание Её во многих рукотворных памятниках и в душах людей. При этом он сам благословил настоятельниц во все основанные им Богородичные обители. Всем им он дал духовные наставления в том же духе, что и те, которые были записаны в «Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря». Все его обители были трудовыми общинами. Преподобный даже особый упор делал на том, чтобы сестры много трудились физически, при этом по сравнению с уставами других монастырей молитвенное правило для сестер батюшка Серафим ослабил. Так было в «мельничной общине» в Дивееве. Как передает нам Николай Александрович Мотовилов: «При сей обители Девической заповедано старцем Серафимом от лица Царицы Небесной простое полеводство, огородничество, садоводство и смиренные рукоделия женские, не требующие особенного на производство свое умственного напряжения и не мешающие непрестанному в Боге пребыванию духом и всегдашней сердечной молитве».
При этом имелись в виду труды не только на мельнице, на огороде, в поле — по благословению Преподобного во многих монастырях были устроены богадельни, сиротские дома. Сестры занимались живописью (дивеевские сестры, например, ездили обучаться живописному искусству в Санкт-Петербург), шитьем, вышивкой, много внимания уделялось клиросному пению (как сообщает летопись монастыря, прп. Серафим благословил учиться правильному пению) — Преподобный наставлял ко всему, ко всякому послушанию в обители прикладывать труды.
Нужно отметить, что степень тяжести трудов, которые возложил прп. Серафим на своих первых послушниц, была такой, какую сегодня, наверное, никто и не смог бы понести. Труды, хоть и очень подчас тяжелые в современных женских обителях, все-таки не идут ни в какое сравнение с теми условиями жизни, в которых испытывал своих послушниц прп. Серафим. Но после этих тяжких физических трудов они получали и великое духовное утешение... А для наших сестер-тружениц может быть утешением еще и сбывающееся, как мы видим из истории, предсказание Преподобного: «Вы теперь послужите, а кто придет после, послужит и вам». Тяжкие труды в юности сменяются молитвенной жизнью в старости, а о материальном благосостоянии обители заботятся новые молодые насельницы.
Опыт устроения и восстановления женских обителей прп. Серафимом актуален именно в наши дни, потому что большинство наших обителей устраивается на пустом месте. И тут особенно тяжелые физические труды неизбежны, как это видно и из истории возрождения Серафимо-Дивеевской обители, в которой за 19 лет сделано было немыслимо много, и все это устроилось благодаря помощи Божией и заветам преподобного Серафима. И вот что очень важно и может послужить утешением и вразумлением для тех, кто трудится на ниве Божией, — Преподобный все труды, предпринимаемые для благоустройства обители, называл службой Божией Матери, выражением любви и почитания Той, Которая была первой монахиней. Потому, в случае крайней физической усталости, благословил даже сократить молитвенной правило до чтения трижды тропаря «Богородице, Дево, радуйся», трижды молитвы «Отче наш» и Символа веры. Сейчас это Серафимово правило стало очень известным, знали его и в советские годы, когда не всякий желающий мог достать молитвослов, а молитвы часто переписывались в тетрадках от руки. Ныне это правило распространено и за пределами русской молитвенной традиции.
Как мы видим, значение прп. Серафима для Русской Православной Церкви неизмеримо. Это пример подлинной, очень глубокой и в то же время очень простой святости. Прп. Серафим — доказательство истинности духовной традиции русского православия, возможности и в наше сложное время следовать путем новозаветных заповедей. Но еще более важно, что он для всех нас очень близкий человек. Мы можем прикоснуться к его вещам, к тем местам, где он совершал свои подвиги — Саров и Дивеево доныне сохраняют ощущение его присутствия. Это очень ярко чувствуется на нижегородской земле, которую Царица Небесная через верного слугу своего Серафима соделала Четвертым Своим Уделом. Через прп. Серафима Саровского нам открывается опыт Рая, опыт присутствия Святого Духа в нашем грешном мире.