Святителя Григория Нисского для решившихся жить по правилам любомудрия наставление о том, как им следует соблюдать [правила] общежития, какие труды предпочитать, как сообща подвизаться, пока не достигнут горнего града.
Итак, искренно презревший все ценимое в этой жизни, отрекшийся от сродников (ср. Лк. 14, 26), отрекшийся и от всякой дольней славы, жаждущий небесной почести и духовно соединяющийся с братьями по Богу должен вместе с жизнью отречься и от собственной души.
Отречение же от души состоит в том, чтобы никак не искать угождения своей воле, но в собственную волю претворять стоящее над ней слово Божие и ему подчиняться как благому кормчему, который совокупный сонм братии единодушно устремляет к пристани божественной воли. Собственности же не следует иметь никакой и ничего не считать своим, а только общим, исключая одежды, прикрывающей тело. Ведь если [подвижник] ничего этого не будет иметь, то он совлечет с себя и попечение о собственной жизни, но будет служить общей потребности, исполняя приказания предстоятелей усердно, с удовольствием и надеждой, как простой и разумный раб Христов, купленный для служения всей братии. Этого хочет и [к этому] призывает и Господь, говоря: кто хочет быть между вами первым и великим, «да будет всех меньший и всем раб» (Мк. 9, 35).
Служение же это должно быть безмездным у людей и не приносящим никакой чести или славы состоящему в должности слуги, чтобы он, вопреки заповеди, не сделался «человекоугодником» (Еф. 6, 6), изображая [лишь] видимую услужливость, и [чтобы он] угождал не людям, но служил словно бы Самому Господу, идя «тесным путем» (Мф. 7, 14), на котором он с готовностью подставил выю Его «игу» (Мф. 11, 30) и несет [это иго] постоянно, до конца, с удовольствием и благим упованием. Итак, должно подчиняться всем и служить братии, как [служит] заложивший себя должник, возложив на [свою] душу заботы о всех и оказывая должную любовь (ср. Рим. 13, 8).
Служение же это должно быть безмездным у людей и не приносящим никакой чести или славы состоящему в должности слуги, чтобы он, вопреки заповеди, не сделался «человекоугодником» (Еф. 6, 6), изображая [лишь] видимую услужливость, и [чтобы он] угождал не людям, но служил словно бы Самому Господу, идя «тесным путем» (Мф. 7, 14), на котором он с готовностью подставил выю Его «игу» (Мф. 11, 30) и несет [это иго] постоянно, до конца, с удовольствием и благим упованием. Итак, должно подчиняться всем и служить братии, как [служит] заложивший себя должник, возложив на [свою] душу заботы о всех и оказывая должную любовь (ср. Рим. 13, 8).
А предстоятели духовного этого лика, осознавая великость лежащей на них заботы и силу зла, замышляющего ковы против веры, должны достойно нести подвиг настоятельства и не надмеваться властью. Ибо здесь [велика] опасность, что некоторые, возомнив, что [их дело] – направлять других к жизни небесной, мыслью [этой] незаметно погубят самих себя. Ибо в настоятельстве предстоятели должны больше других труда прилагать, начальники – смиреннее других о себе помышлять и жизнь свою как образец служения братии представлять, почитая залогом Божиим тех, кто им вверен.
Если так будут поступать правящие этим сонмом священного служения, пред людьми – для каждого находя поучение согласно его потребности, дабы каждого соблюсти в подобающем чине, пред собой же, в помышлениях, храня смиренномудрие в вере, подобно благоразумным рабам, – такой жизнью они уготовляют себе великую награду. Итак, пекитесь о них, как умелые пестуны – о нежных детях, вверенных их отцами.
Если так будут поступать правящие этим сонмом священного служения, пред людьми – для каждого находя поучение согласно его потребности, дабы каждого соблюсти в подобающем чине, пред собой же, в помышлениях, храня смиренномудрие в вере, подобно благоразумным рабам, – такой жизнью они уготовляют себе великую награду. Итак, пекитесь о них, как умелые пестуны – о нежных детях, вверенных их отцами.
Те, наблюдая нравы детей, на одного воздействуют [телесным] наказанием, на другого внушением, на кого похвалой, на кого – чем-нибудь еще в том же роде, не делая ничего ни в угоду, ни назло им, но [лишь то], что нужно по делу и чего требует нрав [каждого] ребенка, чтобы стать им благочестивыми этого [образа] жизни. [Так] и вам следует, отложив всякое раздражение против братии и всякую самонадеянность, приспосабливать слово [поучения] к силе и умонастроению каждого. Одному «запрети», другого «умоли» (ср. 2 Тим. 4, 2), третьего вразуми, подобно опытному врачу находя каждому нужное лекарство. Ведь тот, наблюдая недуг, одному назначает легкое, другому – более действенное средство, ни на кого из требующих лечения не сердясь, но приспосабливая [свое] искусство к и телам. Так и ты следуй надобности дела, чтобы, дав прекрасное воспитание душе доверившегося тебе ученика, вручить ее, сияющую добродетелью, Отцу, как достойную наследницу Его дара.
Если так будете относиться друг к другу, настоятели и те, кто смотрит на них, как на наставников, те с радостью доверяя приказаниям, а эти с удовольствием руководствуя братьев к совершенству, и если «в почтительностистанете предупреждать друг друга» (Рим. 12, 10), то на земле будете жить жизнью ангельской. И пусть никто из вас не надмевается, но да правят [всем] сонмом простота, единодушие и бесхитростное расположение. Пусть каждый убедит себя, что он ничтожнее не только брата, живущего с ним, но и всякого человека; ибо сознавая это, он будет подлинно учеником Христовым. «Яко всяк возносяйся смирится», – как говорит Спаситель, – «и смиряяйся вознесется» (Лк. 14,11; Мф. 23,12). И еще: «Аще кто хощет старей быти, да будет всех меньший и всем слуга» (Мк. 9, 35). «Якоже Сын человеческий не прииде, да послужат Ему, но послужити и дати душу Свою избавление за многих» (Мф. 20, 28). И апостол: «Не себе бо проповедаем, но Господа Иисуса Христа: себе же самех рабов вам Иисуса ради» (2Кор. 4, 5).
Если так будете относиться друг к другу, настоятели и те, кто смотрит на них, как на наставников, те с радостью доверяя приказаниям, а эти с удовольствием руководствуя братьев к совершенству, и если «в почтительностистанете предупреждать друг друга» (Рим. 12, 10), то на земле будете жить жизнью ангельской. И пусть никто из вас не надмевается, но да правят [всем] сонмом простота, единодушие и бесхитростное расположение. Пусть каждый убедит себя, что он ничтожнее не только брата, живущего с ним, но и всякого человека; ибо сознавая это, он будет подлинно учеником Христовым. «Яко всяк возносяйся смирится», – как говорит Спаситель, – «и смиряяйся вознесется» (Лк. 14,11; Мф. 23,12). И еще: «Аще кто хощет старей быти, да будет всех меньший и всем слуга» (Мк. 9, 35). «Якоже Сын человеческий не прииде, да послужат Ему, но послужити и дати душу Свою избавление за многих» (Мф. 20, 28). И апостол: «Не себе бо проповедаем, но Господа Иисуса Христа: себе же самех рабов вам Иисуса ради» (2Кор. 4, 5).
Итак, зная смирения плоды и вред гордости, подражайте Владыке, любя друг друга, друг с другом и ради блага не страшась ни смерти, ни какого другого наказания. Но какой дорогой шествовал среди нас Бог, той и Вы, к Нему устремляясь, единым телом и душой единой теките к «вышнему званию» (Флп. 3, 14), любя Бога и друг друга. Ибо любовь и страх Господень есть первое исполнение закона.
Итак, каждый из вас должен утвердить в своей душе, как твердое некое и незыблемое основание, страх [Божий] и любовь, и его орошать благими делами и непрестанной молитвой. Ведь, как правило, не просто и не самопроизвольно зарождается в нас любовь к Богу, но многими трудами и великими заботами, и при содействии Христовом, как говорит Премудрость: «аще взыщеши ея яко сребра, и якоже сокровища испытавши ю: тогда уразумееши страх Господень и познание Божие обрящеши» (Притч. 2, 4–5). А обретши «познание Божие», с ним вместе легко постигнешь и страх и преуспеешь в том, что за ним следует – я имею в виду любовь к ближнему.
Итак, каждый из вас должен утвердить в своей душе, как твердое некое и незыблемое основание, страх [Божий] и любовь, и его орошать благими делами и непрестанной молитвой. Ведь, как правило, не просто и не самопроизвольно зарождается в нас любовь к Богу, но многими трудами и великими заботами, и при содействии Христовом, как говорит Премудрость: «аще взыщеши ея яко сребра, и якоже сокровища испытавши ю: тогда уразумееши страх Господень и познание Божие обрящеши» (Притч. 2, 4–5). А обретши «познание Божие», с ним вместе легко постигнешь и страх и преуспеешь в том, что за ним следует – я имею в виду любовь к ближнему.
Ибо когда трудом приобретено первое и великое, второе, как меньшее, следует за первым. Если же нет главного, то и другое не возникнет в чистоте. Ведь не возлюбивший Бога «всем сердцем, и всем помышлением» (Мк. 12, 30, Мф. 22, 37–40, Втор. 6, 5) как может искренно и без обмана печься о том, чтобы любить братьев, не исполнив той любви, чрез которую возникает попечение и об этом? А изобретатель зла, нашедши кого-либо не всецело предавшим душу Богу и не вполне отверзшим ее для любви к Нему, овладевает им, с легкостью обольщая лукавыми помыслами (λογισμοις), то трудными представляя заповеди Писания и тягостным – служение братьям, то надмевая высокомерием и гордостью по причине самого служения соработникам и убеждая [подвижника], что он уже исполнил заповеди Господни и будет велик на небесах. А это немалый проступок. Ибо раб благоразумный и ревностный должен предоставить владыке судить о [своем] благоразумии, а не самому вместо владыки становиться благосклонным судьей собственного жития. Ведь если он сам сделается судьей, истинного [Судию] отвергнув, то не получит от Него и мзды, взамен Его решения удовольствовавшись похвалами самому себе и [собственным] мнением. Ведь, по слову апостола Павла, нужно, чтобы Дух «спослушествовал духови нашему» (Рим. 8, 16), а не чтобы наш суд наши [же деяния] одобрял. «Не хваляй бо себе, – говорит он, – сей есть искусен, но егоже Бог восхваляет» (2Кор. 10,18).
Не ожидающий решения от Господа, но упреждающий суд Его, попадает [во власть] человеческих мнений, выторговывая себе похвалы от братии и творя [дела, свойственные] неверным. Ибо кто гонится за человеческими почестями, вместо небесных, тот есть неверный, как говорит где-то Сам Господь: «Како вы можете веровати, славу друг от друга приемлюще, и славы, яже от единаго Бога, не ищуще» (Ин. 5, 44)? Кому они, как мне представляется, подобны? Не тем ли, кто очищает «внешнее сткляницы и блюда» (Мф. 23, 25), внутри же полны всяческого зла? Смотрите, как бы и вам не услышать о себе нечто подобное, но, возводя души горе и одну имея заботу: дабы угодить Господу, дабы никогда не терять памятования о небесном и не принимать почестей этой жизни – так и вы шествуйте, разумно сокрывая подвиги добродетели, чтобы не дать лазейки тому, кто подбрасывает [вам] земные почести и, так завладев вашим умом, уводит его от истинного делания к вещам пустым и полным прельщения. Ведь, если он не найдет удобного случая и лазейки, [чтобы проникнуть] в души, горняя взыскующие, – он, [считайте], погиб и лежит мертвый. Ибо бездейственность зла и [его] упразднение есть смерть дьявола. Итак, если вам присуща любовь Божия, то необходимо, чтобы за нею следовало и прочее: и братолюбие, кротость, нелицемерие, постоянство и тщание в молитвах, и, вообще, все добродетели.
Поскольку же сокровище велико, то велики должны быть и труды для приобретения его, предпринимаемые не напоказ людям, но для угождения Господу, ведающему тайное. На Него всегда должно взирать, а тайники души – испытывать и укреплять благочестивыми помыслами, чтобы противник не нашел ни лазейки, ни простора для кознодейства, [а также и] ослабевшие сочленения души [надо] упражнять и вводить в «познание добра и зла» (ср. Быт. 2, 9). [А как] их упражнять, знает Богу ум, сплачивающий и направляющий к Нему вместе с собою всю душу, при помощи любви к Богу, тайных помышлений добродетели и деяний по заповеди врачуя пораженные [части] и соединяя [их] со здоровыми. Поскольку же одна есть стража и одно врачевство души: ревностно памятовать о Боге и держаться благих мыслей – да не ослабеем мы в этом усердии. Едим ли мы или пьем, отдыхаем, делаем ли что или говорим – пусть все, что в нас, сливается во единую славу Богу, а не в нашу собственную, и пусть жизнь наша не имеет ни пятна, ни порока от злоумышлении лукавого.
Для любящих же Бога труд исполнения заповедей легок и приятен, затем что любовь к Нему делает для нас подвиг нетрудным и любезным. Поэтому и лукавый всеми способами старается изгнать из наших душ страх Господень и разрушить любовь к Нему, орудуя при помощи недозволенных удовольствий и соблазнительной наживки, чтобы, захватив душу совлекшей [с себя] духовную броню и незащищенной, погубить наши труды и подменить небесную славу – земной, а истинные блага – теми, какие представляются воображению обольщаемых. Он ведь ловко умеет, если найдет стражей беспечными, улучить время, вторгнуться в труды добродетели и всеять в пшеницу свои плевелы: я имею в виду злословие, и гордость, и тщеславие, и желание почести, и раздор, и прочие порождения зла. Итак, нужно бодрствовать и отовсюду наблюдать за врагом, чтобы, если он по своему бесстыдству и устроит какой-либо ков, сокрушить его, прежде чем он коснется души.
Помните также постоянно и то, что Авель принес Богу жертву от первородных овец и от тука, а Каин – от плодов земных, но не от первых плодов: «и призре Бог на жертвы Авеля,... на дары же Каина... не внят» (Быт. 4, 3–5). В чем [поучительный] смысл этого повествования? Из него можно узнать, что Богу благоугодно все совершаемое со страхом и верою, а не то, что хотя и многоценно, но без любви. Ибо и Авраам не иначе приял благословение от Мелхиседека, как принесши священнику Божию начатки и лучшее (Быт. 14, 19–20; Евр. 7, 4). (VII, 11) Под лучшей же и избранной частью он подразумевает самую душу и ум, повелевая нам, не скупясь, приносить Богу в жертву хвалы и молитвы и не предлагать Владыке что ни попадя, но посвящать Ему все, что есть лучшего в душе, или, точнее, всю ее всецело принести [Богу] со всею любовью и готовностью, чтобы, всегда питаемые благодатью Духа и силой Христовой укрепляемые, легко проходили мы спасительное поприще, совершая праведные подвиги без натуги и с удовольствием, чтобы Сам Бог содействовал нам в прилежании к трудам и [Сам] чрез нас вершил деяния правды.
(VIII, 1) совершеннейшей и достойной заботы прежде прочих, какую второй и какие далее по порядку, сказать нельзя. Ведь они равночестны между собой и сообща возводят обладающих ими на высоту совершенства. Ибо простота отсылает к послушанию, послушание – к вере, вера – к надежде, а надежда – к правде; последняя – к служению, а оно – к смирению; смирением объемлется кротость, которая ведет к радости; радость же – к любви, а любовь – к молитве; и так они, завися друг от друга и поставляя в зависимость от себя обладающего ими, возводят его на самую вершину желаемого. Так же, в свою очередь, и зло свойственными ему средствами низводит своих друзей до крайней порочности.
Поскольку же сокровище велико, то велики должны быть и труды для приобретения его, предпринимаемые не напоказ людям, но для угождения Господу, ведающему тайное. На Него всегда должно взирать, а тайники души – испытывать и укреплять благочестивыми помыслами, чтобы противник не нашел ни лазейки, ни простора для кознодейства, [а также и] ослабевшие сочленения души [надо] упражнять и вводить в «познание добра и зла» (ср. Быт. 2, 9). [А как] их упражнять, знает Богу ум, сплачивающий и направляющий к Нему вместе с собою всю душу, при помощи любви к Богу, тайных помышлений добродетели и деяний по заповеди врачуя пораженные [части] и соединяя [их] со здоровыми. Поскольку же одна есть стража и одно врачевство души: ревностно памятовать о Боге и держаться благих мыслей – да не ослабеем мы в этом усердии. Едим ли мы или пьем, отдыхаем, делаем ли что или говорим – пусть все, что в нас, сливается во единую славу Богу, а не в нашу собственную, и пусть жизнь наша не имеет ни пятна, ни порока от злоумышлении лукавого.
Для любящих же Бога труд исполнения заповедей легок и приятен, затем что любовь к Нему делает для нас подвиг нетрудным и любезным. Поэтому и лукавый всеми способами старается изгнать из наших душ страх Господень и разрушить любовь к Нему, орудуя при помощи недозволенных удовольствий и соблазнительной наживки, чтобы, захватив душу совлекшей [с себя] духовную броню и незащищенной, погубить наши труды и подменить небесную славу – земной, а истинные блага – теми, какие представляются воображению обольщаемых. Он ведь ловко умеет, если найдет стражей беспечными, улучить время, вторгнуться в труды добродетели и всеять в пшеницу свои плевелы: я имею в виду злословие, и гордость, и тщеславие, и желание почести, и раздор, и прочие порождения зла. Итак, нужно бодрствовать и отовсюду наблюдать за врагом, чтобы, если он по своему бесстыдству и устроит какой-либо ков, сокрушить его, прежде чем он коснется души.
Помните также постоянно и то, что Авель принес Богу жертву от первородных овец и от тука, а Каин – от плодов земных, но не от первых плодов: «и призре Бог на жертвы Авеля,... на дары же Каина... не внят» (Быт. 4, 3–5). В чем [поучительный] смысл этого повествования? Из него можно узнать, что Богу благоугодно все совершаемое со страхом и верою, а не то, что хотя и многоценно, но без любви. Ибо и Авраам не иначе приял благословение от Мелхиседека, как принесши священнику Божию начатки и лучшее (Быт. 14, 19–20; Евр. 7, 4). (VII, 11) Под лучшей же и избранной частью он подразумевает самую душу и ум, повелевая нам, не скупясь, приносить Богу в жертву хвалы и молитвы и не предлагать Владыке что ни попадя, но посвящать Ему все, что есть лучшего в душе, или, точнее, всю ее всецело принести [Богу] со всею любовью и готовностью, чтобы, всегда питаемые благодатью Духа и силой Христовой укрепляемые, легко проходили мы спасительное поприще, совершая праведные подвиги без натуги и с удовольствием, чтобы Сам Бог содействовал нам в прилежании к трудам и [Сам] чрез нас вершил деяния правды.
(VIII, 1) совершеннейшей и достойной заботы прежде прочих, какую второй и какие далее по порядку, сказать нельзя. Ведь они равночестны между собой и сообща возводят обладающих ими на высоту совершенства. Ибо простота отсылает к послушанию, послушание – к вере, вера – к надежде, а надежда – к правде; последняя – к служению, а оно – к смирению; смирением объемлется кротость, которая ведет к радости; радость же – к любви, а любовь – к молитве; и так они, завися друг от друга и поставляя в зависимость от себя обладающего ими, возводят его на самую вершину желаемого. Так же, в свою очередь, и зло свойственными ему средствами низводит своих друзей до крайней порочности.
Но более всего должно нам прилежать к молитве, ибо она есть как бы некая предводительница хора добродетелей. Чрез нее мы испрашиваем и все остальные добродетели у Бога, с Которым прилежный к молитве входит в общение и соединяется посредством таинственной святости, и духовного действия, и неизреченного расположения. А с этих пор приявший Духа в качестве вожатого и союзника возгорается любовью (αγαπη) ко Господу и пламенеет желанием (ποθω), не находя насыщения в молитве, но всегда распаляется рвением ко благу и укрепляет душу решимостью, как «сказано: ядущии мя еще взалчут, и пиющии мя еще вжаждутся» (Сир. 24, 23); и в другом месте: «дал ecu веселие в сердце моем» (Пс. 4, 8); и Господь говорит: «царствие Божие внутрь вас есть» (Лк. 17, 21).
Что же Он имеет в виду, [говоря], что царствие Божие внутри нас? Что, как не веселие (ευφροσυνη) свыше, рождающееся в душах от Духа? Оно есть как бы образ, и залог, и знамение вышней радости (της χαρας), которой вкусят души в чаемом [нами] веке. Итак, чрез действие Духа Господь утешает нас во всякой скорби нашей, чтобы спасти [нас] и сообщить нам духовные блага и Свои дары. «Утешаяй насво всякой скорби нашей, яко возмощи нам утешити сущия во всякой скорби»(2Кор. 1, 4). И: «сердце мое и плоть моя возрадовастася о Бозе живе» (Пс. 83, 3). И: «Яко от тука и масти да исполнится душа моя» (Пс. 62, 6). Все это прикровенно обозначает веселие духовное и утешение.
Итак, поскольку показано, в чем состоит цель благочестия, которую должны иметь пред [очами своими] избравшие боголюбивую жизнь, что она есть очищение души и вселение Духа чрез преуспеяние в добрых делах, то каждый из вас, настроив душу названным образом и исполнив ее божественной любви (ερωτος), (IX, 2) пусть по доброй воле посвятит себя молитвам и постам, помня увещание: «непрестанно молитесь» (1Сол. 5, 17) и «в молитве пребывающе»(Рим. 12,12; Кол. 4, 2) и во обетовании Господнем, где Он говорит: тем более несомненно, что Бог «сотворит отмщение... вопиющих к нему день и нощь»(Лк. 18, 6–7). «Глаголаше же и притчу..., – говорит Он, – како подобает всегда молитися и не стужати си» (Лк. 18, 1). А что тщательность в молитве много нам дарует и [что] даже Сам Дух поселяется в душах, ясно показывает апостол в словах, которыми побуждает нас: «всякою молитвою и молением молящеся на всяко время духом, и в сие истое бдяще во всяком терпении и молитве» (Еф. 6, 18). Так что если кто из братьев отдает себя этому виду добродетелей, я имею в виду молитве, [то] он лелеет доброе сокровище и стремится к великому стяжанию. Только каждый пусть делает это внимательной и правой совестью, никак не блуждая мыслью по произволу и воздавая молитву не как необходимый, подневольный долг, но насыщая ею любовь (ερωτα) и желание души и являя всем добрые плоды терпения. Следует и всем остальным уделять время этому [виду подвига] и радоваться общему усердию (παραμονη) к молитве, чтобы и они получили часть добрых плодов, затем что в совместной радости они становятся общниками такой жизни. (IX, 4) Но и Сам Господь внушит просящим, как молиться, по сказанному: «даяй молитву молящемуся» (1Цар. 2, 9). Итак, прилежный к молитве должен просить и знать, что в столь важном деле он с большим рвением и усилием должен выдержать тяжкую борьбу.
Итак, поскольку показано, в чем состоит цель благочестия, которую должны иметь пред [очами своими] избравшие боголюбивую жизнь, что она есть очищение души и вселение Духа чрез преуспеяние в добрых делах, то каждый из вас, настроив душу названным образом и исполнив ее божественной любви (ερωτος), (IX, 2) пусть по доброй воле посвятит себя молитвам и постам, помня увещание: «непрестанно молитесь» (1Сол. 5, 17) и «в молитве пребывающе»(Рим. 12,12; Кол. 4, 2) и во обетовании Господнем, где Он говорит: тем более несомненно, что Бог «сотворит отмщение... вопиющих к нему день и нощь»(Лк. 18, 6–7). «Глаголаше же и притчу..., – говорит Он, – како подобает всегда молитися и не стужати си» (Лк. 18, 1). А что тщательность в молитве много нам дарует и [что] даже Сам Дух поселяется в душах, ясно показывает апостол в словах, которыми побуждает нас: «всякою молитвою и молением молящеся на всяко время духом, и в сие истое бдяще во всяком терпении и молитве» (Еф. 6, 18). Так что если кто из братьев отдает себя этому виду добродетелей, я имею в виду молитве, [то] он лелеет доброе сокровище и стремится к великому стяжанию. Только каждый пусть делает это внимательной и правой совестью, никак не блуждая мыслью по произволу и воздавая молитву не как необходимый, подневольный долг, но насыщая ею любовь (ερωτα) и желание души и являя всем добрые плоды терпения. Следует и всем остальным уделять время этому [виду подвига] и радоваться общему усердию (παραμονη) к молитве, чтобы и они получили часть добрых плодов, затем что в совместной радости они становятся общниками такой жизни. (IX, 4) Но и Сам Господь внушит просящим, как молиться, по сказанному: «даяй молитву молящемуся» (1Цар. 2, 9). Итак, прилежный к молитве должен просить и знать, что в столь важном деле он с большим рвением и усилием должен выдержать тяжкую борьбу.
Ибо великие награды и трудов требуют великих, поскольку с особенной силой строит козни против таких [подвижников] злоба, отовсюду стараясь сокрушить [их] рвение. Отсюда сонливость и отяжеление в теле и души расслабление, уныние, небрежение и нетерпение, и все прочие внушения злобы, какие губят душу, терзаемую на части и [добровольно] переходящую на сторону своего врага. Итак, должно, чтобы душою, как мудрый кормчий, управлял разум (λογισμος), никоим образом не позволяя мысли (διανοια) [откликаться] на волнения, [навеваемые] лукавым духом, и не носясь по [всем] его волнам, но прямо устремляясь к горней пристани и возвращая душу неповрежденной вверившему и требующему ее Богу.
Ведь прилежание в Писании и угождение [Богу] не в том, чтобы падать на колени и повергаться ниц по образу тех, кто молится, распростершись, в то время как мысль блуждает вдали от Бога, а в том, чтобы изгнать всяческое кружение помыслов и все неправедные мысли и вместе с телом и душу предать молитвам. (IX, 7) Также и предстоятели должны приходить на помощь молящемуся, со всякой ревностью и увещанием взращивая в нем любовь к предлежащему ему делу и старательно очищая его душу. (IX, 8) Ибо у молящихся так плод добродетелей, явный для пребывающих с ними в общении, приносит пользу не только [самому] преуспевающему, но [тем, кто еще как бы] младенцы и нуждаются в наставлении, призывая и побуждая их к подражанию тому, что видят. Плод же искренней молитвы: простота, любовь, смиренномудрие, терпение, незлобие и тому подобное; все это и прежде принесения вечных плодов здесь произращивает труд ревностного в молитве. Таковыми плодами украшается молитва; если их нет, то напрасен ее труд.
И не одна только молитва, но и всякий путь любомудрия, ведущий к такому возрастанию, есть подлинно путь правды и ведет к прямой цели. Лишенный же этого остается при одном пустом имени и подобен «юродивым девам» брачного чертога, у которых в решающий миг не оказалось елея (Мф. 25, 1–3). Ибо в душах у них не было света, плода добродетели, а в мыслях – светильника Духа. Отчего Писание правильно называет их «юродивыми», ибо добродетель в них угасла прежде, нежели пришел Жених, и поэтому затворились перед несчастными [двери] горнего чертога. Оттого же, что не обрелось в них действия Духа, не зачлась им и ревность о девстве, и совершенно справедливо. Ибо какая польза от трудом взращенной виноградной лозы, если нет на ней плодов, ради которых земледелец понес труд? Какая выгода от поста, и молитвы, и бдения, если нет мира, и радости, и любви, и прочих плодов благодати Духа (ср. Гал. 5, 22), какие перечисляет святой апостол? Ведь ревнитель вышней радости труждается ради них, ими он привлекает на себя Дух, и, приобщившись горней благодати, получает плод, и в веселии наслаждается [дарами] земледелания, которые возделала в нем благодать Духа чрез смиренномудрие и радение о трудах.
Итак, должно, чтобы труды молитвы, и поста, и прочих дел совершались большим удовольствием, любовью и надеждой; цветы же и плоды трудов прозрастают, как должно веровать, от действия Духа. Если же кто усвоит их самому себе и припишет все своим трудам, то у такого, вместо нетленных тех плодов произрастут бахвальство и гордыня, а эти страсти, будто какая зараза, вкореняясь в душах нестойких, губят и сводят на нет [сами] труды.
Так что же делать живущему для Бога и надеющемуся на Него? Подвиги ради добродетели – нести с удовольствием, а избавление души от страстей, и восхождение к вершине добродетелей, и чаяние совершенства – предоставлять Ему и вверять Его человеколюбию. Так приготовившись и вкусив той благодати, на которую он уповал, [подвижник] шествует легко, презирая козни врага, которому он чужд, и от страстей, им [насылаемых], избавлен благодатью Христовой. Ведь как те, кто чрез пренебрежение благом прививает своему естеству злые страсти и, срастаясь с ними, радостно и легко приносит плод любостяжания, зависти, блуда и прочих видов богопротивного зла – как будто они прирождены нашему естеству, – так и служители Христа и истины за веру и труды добродетели от благодати Духа получая блага, естество превосходящие, с неизреченной радостью и легкостью приносят плод искренней и непреложной любви, неизменной веры, незыблемого мира, истинной благости и всего остального, благодаря чему душа, став превыше самой себя и сильнее злобы врага, уготовляет себя чистым жилищем поклоняемому и Святому Духу, от Него же прияв бессмертный мир Христов, им соединяется с Господом и прилепляется Ему. Прияв же благодать Духа и прилепившись Господу, став с Ним единым духом (ср. 1Кор. 6, 17), [душа] не только легко совершает дела добродетели, совсем не тратя сил на борьбу с врагом, – затем, что стала сильнее его злого умысла, но и, что всего важнее, сама восприемлет Страсти Спасителя и радуется им более, нежели охотники до [удовольствий] здешней жизни – почестям от людей, славе и могуществу.
Ибо христианину, чрез благое житие и дарование Духа пришедшему в меру мысленного возраста (ср. Еф. 4, 13) данной ему благодати, слава и нега и лучший вид наслаждения – быть ненавидимым Христа ради, быть гонимым, сносить всяческое поношение и оскорбление ради веры в Бога. Ведь если все упование его – на Воскресение и чаемые блага, то всякое поношение, и язвы, и гонения, и прочие страдания вплоть до креста – это нега, и упокоение, и залог небесных сокровищ. Ибо «Блаженны есте, – говорит [Господь], – егда поносят вас, и ижденут все люди, и рекут всяк зол глагол на вы лжуще, Мене ради: радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех» (Мф. 5, 11–12). А апостол: «Не точию же, но и хвалимся в скорбех»(Рим. 5, 3). И в другом месте: «Сладце убо похвалюся паче в немощех моих, да вселится в мя сила Христова. Темже благоволю в немощех, в досаждениях, в бедах, в поношениях, в заключениях...: егда бо немощствую, тогда силен есмь»(2Кор. 12, 9–10). И еще: «якоже Божии слуги, в терпении мнозе» (2Кор. 6,4). Ведь это благодать Святого Духа, объемля всю душу и наполнив жилище [свое] веселием и силой, делает сладостными для души Страсти Господни, упованием будущих [благ] истребляя чувствительность к претерпеваемой муке.
Так и вы, готовясь при содействии Духа взойти к вышней силе и славе, подвизайтесь, совершая всякий труд и подвиг с радостью, дабы показать себя достойными пребывания в вас Духа и наследования со Христом, не ослабевая и не расслабляясь в небрежении, чтобы ни самим не упасть, ни других не ввести во грех. Если же некоторые, еще не имея ни напряженности совершенной молитвы, ни необходимой для [ее] делания старательности и силы, лишены этой добродетели, то пусть исполняют послушание в ином роде, по силам: служа другим усердно, работая тщательно, помогая с удовольствием, не за награждение почестями и не ради славы человеческой, не оставляя трудов от расслабления и небрежения, служа другим не как чужим телам и душам, но как рабам Христовым, как кровным нашим, чтобы чистым и без обмана явилось пред Господом дело ваше.
Так и вы, готовясь при содействии Духа взойти к вышней силе и славе, подвизайтесь, совершая всякий труд и подвиг с радостью, дабы показать себя достойными пребывания в вас Духа и наследования со Христом, не ослабевая и не расслабляясь в небрежении, чтобы ни самим не упасть, ни других не ввести во грех. Если же некоторые, еще не имея ни напряженности совершенной молитвы, ни необходимой для [ее] делания старательности и силы, лишены этой добродетели, то пусть исполняют послушание в ином роде, по силам: служа другим усердно, работая тщательно, помогая с удовольствием, не за награждение почестями и не ради славы человеческой, не оставляя трудов от расслабления и небрежения, служа другим не как чужим телам и душам, но как рабам Христовым, как кровным нашим, чтобы чистым и без обмана явилось пред Господом дело ваше.
И никто пусть не извиняет себя бессилием для подвига добродетели; ибо Господь не повелевает ничего невозможного рабам [Своим], но Сам выказал столь щедрую и богатую ко всем любовь и благость Своей божественности, что каждому по желанию [его] предоставил возможность сделать нечто благое, так что никто из имеющих усердие ко спасению [этой] возможностью не обделен. (X, 3) «Иже аще, – говорит Он, – напоит... чашею студены воды токмо, во имя ученика, аминь глаголю вам, не погубит мзды своея» (Мф. 10, 42).
Что сильнее этой заповеди? За «чашу студены [воды]» небесная полагается награда. Помысли только, какова безмерность человеколюбия! «Понеже единому сих сотвористе..., – говорит, – Мне сотвористе» (Мф. 25, 40). Заповедь мала, а польза от послушания велика и от Бога щедро подается. Так что ничего не требует Он сверх силы, но малое ли, великое ли соделаешь, последует тебе награда (ср. Мф. 10, 42), согласно твоему произволению. (X, 4) Ибо если станешь творить добрые дела во имя Божие и по страху Божию, получишь дар неотъемлемый и блистательный; а если напоказ и ради , то послушай Господа, с клятвою утверждающего: «Аминь, глаголю вам, восприемлет мзду свою»(Мф. 6, 2). А чтобы кто не испытал этого, заповедует ученикам, а чрез них – нам: «Внемлите, не творите милостыни вашей, или молитвы, или поста пред человеки...; аще ли же ни, мзды не имате от Отца вашего, иже есть на небесех»(Мф. 6, 1–9). Так повелевает Он отвращаться от и смертными воздаваемых похвал, и преходящей и от нас ускользающей славы, стремиться же только к той, чьей ни красы не описать, ни предела не сыскать. Ею же и мы возможем прославить Отца и Сына и Святого Духа, ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Что сильнее этой заповеди? За «чашу студены [воды]» небесная полагается награда. Помысли только, какова безмерность человеколюбия! «Понеже единому сих сотвористе..., – говорит, – Мне сотвористе» (Мф. 25, 40). Заповедь мала, а польза от послушания велика и от Бога щедро подается. Так что ничего не требует Он сверх силы, но малое ли, великое ли соделаешь, последует тебе награда (ср. Мф. 10, 42), согласно твоему произволению. (X, 4) Ибо если станешь творить добрые дела во имя Божие и по страху Божию, получишь дар неотъемлемый и блистательный; а если напоказ и ради , то послушай Господа, с клятвою утверждающего: «Аминь, глаголю вам, восприемлет мзду свою»(Мф. 6, 2). А чтобы кто не испытал этого, заповедует ученикам, а чрез них – нам: «Внемлите, не творите милостыни вашей, или молитвы, или поста пред человеки...; аще ли же ни, мзды не имате от Отца вашего, иже есть на небесех»(Мф. 6, 1–9). Так повелевает Он отвращаться от и смертными воздаваемых похвал, и преходящей и от нас ускользающей славы, стремиться же только к той, чьей ни красы не описать, ни предела не сыскать. Ею же и мы возможем прославить Отца и Сына и Святого Духа, ныне и присно и во веки веков. Аминь.