Если сущность Бога не проста, а представляет собой соединение различных элементов, тогда составляющие этого соединения должны предшествовать Богу. Но такой Бог не может быть Создателем сотворенного мира, это не истинный Бог, являющийся Началом сущего. Начало сущего, Бог, должно быть не сложным, а простым. Он не только прост, но “прост в простоте Своей и един в единстве Своем». Таким образом, не выходя за рамки Своей простоты, вся эта “частичная нечастичность (соединенная без слияния и различаемая без разделения) присутствует во всем и в каждом из существ”. “Бог, – говорит святой Григорий Палама, – не есть большое Тело, которое из-за своих неизмеримых размеров не может вместиться в небольшое пространство, пресущая Сущность Бога – бестелесна”. Вот почему Он “вездесущен и есть прежде всего и у всех и во всех и выше всего”. А если кто-то и представит что-то меньшее, то и в то воображаемое меньшее Он может Весь вместиться.
Человек – сущность не простая, а сложная. И это связано не с тем, что он есть соединение плоти и духа и состоит из великого множества элементов и органов, а с тем, что он имеет много потребностей, является “лигандом” (сущность, связанная с неким центром, зависимая от него). Его существование и содержание нуждается во многих вещах, которые не зависят от него самого, т.е. находятся вне его. Поэтому мы, люди, нуждаемся в стольких чувствах, чтобы вступать в контакт со всем тварным, чтобы познать его, воспринять и извлечь из него выгоду.
Но и Бог – не простая сущность, не какое-то недифференцированное вещество или чистая энергия, как воспринимал Его Аристотель и в каком-то смысле схоластическое богословие. Эта философская концепция простоты чужда библейской и святоотеческой традиции. Бог прост, потому что Он “апросдеис” – самодостаточен, т.е. потому что Он обладает всем и нет у Него необходимости в чем-то дополнительном. Мы видим и в Новом Завете, что простой – это целостный, противостоящий злу или двоедушию.
Бог прост, несмотря на то, что Триедин. Он прост, несмотря на то, что разнится в веществе и энергии. Он прост, несмотря на Свою доступность и недоступность. Можно даже сказать, что Бог прост, потому что Он Триедин и потому что различается в энергии: “Одна сущность – сверхсущая Сущность – и одна энергия есть Бог: Отец, Сын и Святой Дух”. Он еще прост, потому что Он может быть как доступным, так и недоступным: “Бог множится, оставаясь единым, и делится, оставаясь неделимым <…> везде пребывая нераздельно и надсущностной силой не разлучаясь со Своим единством”.
В конце концов, Бог прост, потому что Он всесилен, бесстрастен и самодостаточен. Самое всемогущее, отмечает святой Григорий Палама, является самым простым, самое всесильное есть самое простое. У Него нет необходимости в увеличении и уменьшении или приобретении чего-либо недостающего – Он самоисполнен. “Бог, – пишет святой, – по природе Своей прост, не подвержен изменениям через увеличение и уменьшение, прибавление и отъятие <…>. Таким образом, будучи Всесильной, Божественная сущность проста по сравнению со всем тварным”. И блаженный Симеон Новый Богословпишет: «Бог есть причина всей тварности, это Свет и Жизнь одновременно, Дух и Слово, Уста и Молвь”. И человек обладает сущностью в душе, уме и разуме, даже если она разделена в силу своих физических потребностей на пять частей. Все эти чувства сходятся в уме, который и есть их ведущая сила: “Ум видит, и ум слышит”.
Бог есть Свет. “Отец есть свет, Сын – свет и Дух Святой – свет; три – един свет, простый, несложный, безвременный, соприсносущный, равночестный, равнославный”, – отмечает святой Симеон. И святой Григорий Палама пишет, что этот Божественный свет не только един в различии и в единстве различается, а есть Божественная и объединяющая сила обожения. И как таковая сила, возвышает она и поднимает тех, кто соответствующе участвуют (всегда в их личном восприятии) в Божественности и простоте Отца. Несмотря на Божью сущность, остающуюся непостижимой и простой, как замечает Палама, Его энергии состоят из различных сущностей. Хотя эти сущности есть Его создание и есть у них начало, Божественные энергии весьма разнообразны и являются нетварными. Они имеют своим началом Всемогущего и Самодостаточного Бога и Владыки всего. К тому же, мы видим, что в природе простой белый свет содержит весь спектр цветов.
В то время как простота соотносится с всемогуществом и целостностью, сложное рассматривается как результат слабости и недостатка. Когда что-то не может существовать и поддерживаться самостоятельно, неизбежно прибегает к сложному. Святой Палама пишет: “Ибо если что-то может существовать не от себя, тогда оно стяжает от всего тварного – по отдельности и в целом – свое бытие, в своем былом положении вынуждено принимать столкновение, чтобы в бытность зарождения стать частью единого целого”. Бог существует как Сущность в Себе – Сверхсущность – и обладает всем, не владея ничем и вне части чего-то. Тварные существа не бытуют как существа в себе, а как части чего-то и как владельцы. В Боге бытие принадлежит Ему Самому. Тварные существа зависят от своих нужд.
Часть 2
Простоте присуща истина. Дидим Александрийский отмечает: “Истина дополняет простоту”. Божественная истина проста и абсолютна, в то время как человеческая – сложна и относительна. Чем больше кто-то подступается к Божественной истине, тем больше приближается к Божественной простоте. Простота эта не есть скудость или наивность, а есть богатство и мудрость, самодостаточность и полнота. Простота является отсутствием любого недостатка, всякой страсти, всякого лишения, а также отсутствием потребности во всякого рода дополнениях.
Наконец, простота Бога связана с бесстрастностью. Конечно, Божественная бесстрастность не имеет никакого отношения к избавлению от страстей, как это происходит в случае с человеческой бесстрастностью. Бог бесстрастен, потому что не претерпевает страданий. Он дает, ничего не получая. “Сущность Бога, – пишет святой Григорий, – является только в виде энергии (из энергии познается бытие сущности), но Он не властен над ней, потому что не ощущает ее”. В отличие от человека, который не только действует, но и переживает сущее.
Таким образом, человеческий разум обладает способностью верить, которую приобретает через некоторый опыт или учение, а значит, через страстность. И совершенствование человека, подобное обожествлению, является результатом не энергии, а страстности. Этого не может происходить с Богом. Он не приобретает мудрость со страстью, потому что в Нем содержится сущее. Сверхсущность Божия остается неизменной, а через свои энергии она проявляет себя. Это относится не только к Отцу, но и к Сыну и Святому Духу.
Бог по природе своей прост. Но простота не есть природа Бога. Простота, как отмечает Палама, нетварна, не будучи природой Бога. Простота есть “одна из Его творческих энергий”. Это означает, что она сопричастна, не нарушая при этом непричастную Божественную Сверхсущность. Через свое участие в простоте Бога ангелы и души опрощаются.
Противники святого Григория Паламы, утверждающие, что он оскорбляет простоту Бога, опираются не только на его учение о различии сущности и энергии, но и на прямые ссылки на более чем одно Божество. Они не постыдились прибегнуть к фальсификации текстов, чтобы обосновать свои претензии к нему. Так, в опубликованной под именем Димитрия Кидониса работе монаха Нифона Соискателя встречается текст Григория Паламы, где обнаруживается следующий отрывок: “Бог познается в Трех Ипостасях (нетварные Лица сливаются воедино) – в Его Сверхсущностной природе, несозерцаемости, непостижимости, непричастности совершенства. Несмотря на другие, называемые святыми божества – будь то одно, два или целые множества”.
Однако точный отрывок в тексте Паламы открыто отвергает существование других Божественных начал. Святой пишет: “Бог познается в Трех Ипостасях (нетварные Лица сливаются воедино) – в Его Сверхсущностной природе, несозерцаемости, непостижимости, непричастности совершенства. Несмотря на другие называемые святыми божества – будь то одно, два или целые множества… Все это, однако, является совершенствованием в выражении, в силе и энергии одного единого Божества…”
Абсолютно простым является только Бог, так как Он и есть источник разнородной простоты. Простые тварности, такие как ангелы или души людей, не совсем просты по своей природе. Их простота является вторичной и относительной. Они происходят и называются простыми через свою причастность к Божественной простоте и в сравнении с другими материальными телами. Вот почему иногда они представлены просто, а иногда нет, в зависимости от их положения, их страстей и произошедших с ними преобразований под влиянием этих страстей. Но Бог не прост “в сравнении” или “причастности”, а Сам по себе и как Тот, Кто передает простоту, является “соразмерным, несмотря на Свою Сущность – Он передает разнородную простоту”.
Простота у святого Григория Паламы, как и в целом в традиции Церкви, не имеет только богословский смысл. Само спасение человека достигается путем его перехода к простоте. Грех, в который впал человек после отступления от Божественной воли, исцеляется лишь восстановлением его единства, что в конечном итоге является его полным вознесением к Божественной простоте. Этот замысел, осуществленный Христом в его воплощении, призывает каждого христианина к соблюдению Божеских заповедей.
Христос есть Новый Адам, новая тварность. Поэтому Слово Божье, принимая в Свою ипостасность составную человеческую природу, возложила на природу человеческую способность вести всю тварность в единство Божественной простоты. Таким образом, человек “как обоснование всего” и “результат Божьего создания – тварности” являет собой единую составную психосоматическую природу, пользуясь уникальной привилегией среди других тварностей – объединить именем Божием весь существующий мир.
Наконец, простота Бога связана с бесстрастностью. Конечно, Божественная бесстрастность не имеет никакого отношения к избавлению от страстей, как это происходит в случае с человеческой бесстрастностью. Бог бесстрастен, потому что не претерпевает страданий. Он дает, ничего не получая. “Сущность Бога, – пишет святой Григорий, – является только в виде энергии (из энергии познается бытие сущности), но Он не властен над ней, потому что не ощущает ее”. В отличие от человека, который не только действует, но и переживает сущее.
Таким образом, человеческий разум обладает способностью верить, которую приобретает через некоторый опыт или учение, а значит, через страстность. И совершенствование человека, подобное обожествлению, является результатом не энергии, а страстности. Этого не может происходить с Богом. Он не приобретает мудрость со страстью, потому что в Нем содержится сущее. Сверхсущность Божия остается неизменной, а через свои энергии она проявляет себя. Это относится не только к Отцу, но и к Сыну и Святому Духу.
Бог по природе своей прост. Но простота не есть природа Бога. Простота, как отмечает Палама, нетварна, не будучи природой Бога. Простота есть “одна из Его творческих энергий”. Это означает, что она сопричастна, не нарушая при этом непричастную Божественную Сверхсущность. Через свое участие в простоте Бога ангелы и души опрощаются.
Противники святого Григория Паламы, утверждающие, что он оскорбляет простоту Бога, опираются не только на его учение о различии сущности и энергии, но и на прямые ссылки на более чем одно Божество. Они не постыдились прибегнуть к фальсификации текстов, чтобы обосновать свои претензии к нему. Так, в опубликованной под именем Димитрия Кидониса работе монаха Нифона Соискателя встречается текст Григория Паламы, где обнаруживается следующий отрывок: “Бог познается в Трех Ипостасях (нетварные Лица сливаются воедино) – в Его Сверхсущностной природе, несозерцаемости, непостижимости, непричастности совершенства. Несмотря на другие, называемые святыми божества – будь то одно, два или целые множества”.
Однако точный отрывок в тексте Паламы открыто отвергает существование других Божественных начал. Святой пишет: “Бог познается в Трех Ипостасях (нетварные Лица сливаются воедино) – в Его Сверхсущностной природе, несозерцаемости, непостижимости, непричастности совершенства. Несмотря на другие называемые святыми божества – будь то одно, два или целые множества… Все это, однако, является совершенствованием в выражении, в силе и энергии одного единого Божества…”
Абсолютно простым является только Бог, так как Он и есть источник разнородной простоты. Простые тварности, такие как ангелы или души людей, не совсем просты по своей природе. Их простота является вторичной и относительной. Они происходят и называются простыми через свою причастность к Божественной простоте и в сравнении с другими материальными телами. Вот почему иногда они представлены просто, а иногда нет, в зависимости от их положения, их страстей и произошедших с ними преобразований под влиянием этих страстей. Но Бог не прост “в сравнении” или “причастности”, а Сам по себе и как Тот, Кто передает простоту, является “соразмерным, несмотря на Свою Сущность – Он передает разнородную простоту”.
Простота у святого Григория Паламы, как и в целом в традиции Церкви, не имеет только богословский смысл. Само спасение человека достигается путем его перехода к простоте. Грех, в который впал человек после отступления от Божественной воли, исцеляется лишь восстановлением его единства, что в конечном итоге является его полным вознесением к Божественной простоте. Этот замысел, осуществленный Христом в его воплощении, призывает каждого христианина к соблюдению Божеских заповедей.
Христос есть Новый Адам, новая тварность. Поэтому Слово Божье, принимая в Свою ипостасность составную человеческую природу, возложила на природу человеческую способность вести всю тварность в единство Божественной простоты. Таким образом, человек “как обоснование всего” и “результат Божьего создания – тварности” являет собой единую составную психосоматическую природу, пользуясь уникальной привилегией среди других тварностей – объединить именем Божием весь существующий мир.
Часть 3
Вся исихастская традиция, которую так защищал святой Григорий Палама, характеризуется направленностью к антропологическому и космологическому единству и простоте в своей богословской основе. Человек как создание “по образу и подобию” Бога представляет собой саму Божественную простоту. Но это, как и любое другое Божественное свойство, поддерживается и совершенствуется в людях только с их причастностью к Божественной энергии и жизни. Человек, несмотря на свою сложную сущность, слышит призыв к Божественной жизни и Божественной простоте.
Это предоставляет человеку возможность обожения и спасения всего мира, благодаря милости Бога и подвижничеству человека. Первично человеческий ум, вознесшийся к “первому Разуму”, обретает согласно своей восприимчивости “обручения будущих благ”. Таким образом, он преобразуется сам и через себя преобразовывает “приобщенное к Божественному тело, страждущего в духе будущего века от поглощения плотью”. Такое преобразование имеет не теоретический, а эмпирический (практический) характер. Оно не происходит в обычном зримом порядке, а совершается через “сверхчувствительное восприятие”. “Осязание будущих благ” переживается человеком духовно. Это переживание возносится над любым другим плотским чувством.
У отделенного от Бога человека наблюдается нарастающий разлад как в личной, так и в общественной жизни. Пребывая в таком положении, он не в состоянии совершенствоваться как личность, как человек, а следовательно, приблизиться в полной мере к Божественной простоте, которая содержится в нем самом. Так как Бог прост и несложен, Он хочет, чтобы и души, которые приближаются к Нему, были просты и чисты. Такой подход начинается с приобретения и восстановления ума в сердце, которое, по мысли святителя Григория Паламы, есть “вместилище разума”.
Когда человек живет преходящим, тогда и разум его становится плотским. Но когда ум возвращается в сердце и поднимается к Богу, тогда плоть возвышается вместе с ним, преобразовывается, становится домом Божьим. Исихастская жизнь со своей умной молитвой всячески заботится о возвращении ума в сердце. Это достигается за счет присутствия Божественной благодати, которая делает человека хозяином своей жизни. Таким образом, эта благодать может далее направлять все его существование к Богу, исполняя главнейшую и величайшую из всех заповедь: “Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею”.
Плоть не является преградой на пути человека к богоподобной простоте. Наоборот, тело предлагается в качестве «пространства» для пребывания Божественной простоты. Это подтверждает опыт исихазма. Повторяя слова Блаженного Иоанна Синайского, Палама пишет: “Исихаст есть бестелесная в теле ограниченная плоть”. Этот трудный и парадоксальный замысел единит человека и готовит его к обожествлению. Вот почему вся исихастская жизнь направлена на единение человека, сплоченность рассеянного ума, накопление этого бестелесного разума в теле, сосредоточение всей сущности человеческой внутри тела – в сердце. Эту цель преследует и Иисусова молитва. Как простой Бог, в своем желании открыть Себя человеку, произносит обычно всего лишь одно предложение, так и человек, ищущий объединяющую простоту, обращается к Богу с Иисусовой молитвой.
Господь Бог наш – Бог-Ревнитель. Он хочет человека не разделенного, Он хочет обрести его целого. И только когда объединится раздробленный и разделенный в грехе и страстях человек, только тогда он сможет предстать перед Творцом и отозваться на Его заповеди. Только когда человек сосредотачивается в себе и в Боге, он становится “одним духом во Господе”. Он связан Божьим Словом, в непостижимой простоте Которого, как говорит святой Максим Исповедник, становится частью единого, возвышаясь тем самым над всякого рода разделением. Таким образом, единение по сути становится синонимом простоты. Человек объединяется, охватывает всю тварность и дарует ее вместе с собой Богу, раскрывая тем самым полноту и образ Божьего творения.
Сердце – место встречи человека с Богом. В книге Откровения Христос стоит у двери и стучит. Если кто услышит Его голос и отворит дверь, Он войдет к нему и будет вечерять с ним. Когда верующий действительно объединяется с Христом, то он приобретает, как пишет апостол Павел, “ум Христов”, или, как отмечает святой Григорий Палама, Христос занимает место “предводителя” человека.
Правда Божья нераздельно делится и неделима в раздельности. И духовный смысл истины является человеку через Божественное озарение, когда ум свободен от всякого рода страстей. Таким образом, человек выходит из разрушения и разделения и причащается Божественного единства и простоты. Завершение этого причащения зависит от будущего века, когда Бог, соединившись с каждым обожествленным, будет иметь одноприродную с ним энергию.
Это характеризует Церковь как Тело Христово и причастие обожения. Церковь едина. И единство Церкви как универсальность и целостность отождествляется с истиной и простотой. Как отмечает святой Григорий Палама: “Церковь Христова есть истина, а все противное ей никогда не пребывает в Церкви Христовой”. Истина, как и простота, не распадается и не уделяется в Причастии. Истинным является “??” – единое, в то время как “ложь разнообразна”. Но простота как несотворенная энергия Божьей истины вся обретается в тварности. И через человека, находящегося на границе материального и духовного мира, все указывает на путь к простому единству, к Божественной целостности.
Это предоставляет человеку возможность обожения и спасения всего мира, благодаря милости Бога и подвижничеству человека. Первично человеческий ум, вознесшийся к “первому Разуму”, обретает согласно своей восприимчивости “обручения будущих благ”. Таким образом, он преобразуется сам и через себя преобразовывает “приобщенное к Божественному тело, страждущего в духе будущего века от поглощения плотью”. Такое преобразование имеет не теоретический, а эмпирический (практический) характер. Оно не происходит в обычном зримом порядке, а совершается через “сверхчувствительное восприятие”. “Осязание будущих благ” переживается человеком духовно. Это переживание возносится над любым другим плотским чувством.
У отделенного от Бога человека наблюдается нарастающий разлад как в личной, так и в общественной жизни. Пребывая в таком положении, он не в состоянии совершенствоваться как личность, как человек, а следовательно, приблизиться в полной мере к Божественной простоте, которая содержится в нем самом. Так как Бог прост и несложен, Он хочет, чтобы и души, которые приближаются к Нему, были просты и чисты. Такой подход начинается с приобретения и восстановления ума в сердце, которое, по мысли святителя Григория Паламы, есть “вместилище разума”.
Когда человек живет преходящим, тогда и разум его становится плотским. Но когда ум возвращается в сердце и поднимается к Богу, тогда плоть возвышается вместе с ним, преобразовывается, становится домом Божьим. Исихастская жизнь со своей умной молитвой всячески заботится о возвращении ума в сердце. Это достигается за счет присутствия Божественной благодати, которая делает человека хозяином своей жизни. Таким образом, эта благодать может далее направлять все его существование к Богу, исполняя главнейшую и величайшую из всех заповедь: “Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею”.
Плоть не является преградой на пути человека к богоподобной простоте. Наоборот, тело предлагается в качестве «пространства» для пребывания Божественной простоты. Это подтверждает опыт исихазма. Повторяя слова Блаженного Иоанна Синайского, Палама пишет: “Исихаст есть бестелесная в теле ограниченная плоть”. Этот трудный и парадоксальный замысел единит человека и готовит его к обожествлению. Вот почему вся исихастская жизнь направлена на единение человека, сплоченность рассеянного ума, накопление этого бестелесного разума в теле, сосредоточение всей сущности человеческой внутри тела – в сердце. Эту цель преследует и Иисусова молитва. Как простой Бог, в своем желании открыть Себя человеку, произносит обычно всего лишь одно предложение, так и человек, ищущий объединяющую простоту, обращается к Богу с Иисусовой молитвой.
Господь Бог наш – Бог-Ревнитель. Он хочет человека не разделенного, Он хочет обрести его целого. И только когда объединится раздробленный и разделенный в грехе и страстях человек, только тогда он сможет предстать перед Творцом и отозваться на Его заповеди. Только когда человек сосредотачивается в себе и в Боге, он становится “одним духом во Господе”. Он связан Божьим Словом, в непостижимой простоте Которого, как говорит святой Максим Исповедник, становится частью единого, возвышаясь тем самым над всякого рода разделением. Таким образом, единение по сути становится синонимом простоты. Человек объединяется, охватывает всю тварность и дарует ее вместе с собой Богу, раскрывая тем самым полноту и образ Божьего творения.
Сердце – место встречи человека с Богом. В книге Откровения Христос стоит у двери и стучит. Если кто услышит Его голос и отворит дверь, Он войдет к нему и будет вечерять с ним. Когда верующий действительно объединяется с Христом, то он приобретает, как пишет апостол Павел, “ум Христов”, или, как отмечает святой Григорий Палама, Христос занимает место “предводителя” человека.
Правда Божья нераздельно делится и неделима в раздельности. И духовный смысл истины является человеку через Божественное озарение, когда ум свободен от всякого рода страстей. Таким образом, человек выходит из разрушения и разделения и причащается Божественного единства и простоты. Завершение этого причащения зависит от будущего века, когда Бог, соединившись с каждым обожествленным, будет иметь одноприродную с ним энергию.
Это характеризует Церковь как Тело Христово и причастие обожения. Церковь едина. И единство Церкви как универсальность и целостность отождествляется с истиной и простотой. Как отмечает святой Григорий Палама: “Церковь Христова есть истина, а все противное ей никогда не пребывает в Церкви Христовой”. Истина, как и простота, не распадается и не уделяется в Причастии. Истинным является “??” – единое, в то время как “ложь разнообразна”. Но простота как несотворенная энергия Божьей истины вся обретается в тварности. И через человека, находящегося на границе материального и духовного мира, все указывает на путь к простому единству, к Божественной целостности.