Приступая к принятию Ангельскаго образа, иди на святое дело в разуме. Это не есть какое либо земное отличие и честь, но вящее смирение.
Образ истиннаго монашества есть искреннее смирение, а смирение св. Исаак Сирин называет одеянием Божества. Прочти сама его 53–е слово. Малый Ангельский образ есть обручение Небесному нашему Жениху Сладчайшему Иисусу. И потому, как только оденут тебя в сию одежду смирения, ты обязана будешь иметь всегда на языке имя Иисусово, как обрученная невеста имеет пред глазами портрет своего жениха. Мир тебе. Прощаю твою неразумную и несправедливую скорбь, и буду поминать твое имя, как обещал.
* * *
Очистим чувствия и узрим неприступным светом Воскресения Христа блистающася… И ты, маленькая монашенка, в числе их, т. е. жен мироносиц находишься. Ибо и ты оставила дом, отца и люди, и потекла за возлюбленным Иисусом. И вот теперь служишь ему, Царю Царей; служишь, ибо терпишь скорби, – болезни, стараешься не поддаваться страстям. И многое другое. Глупенькая, ты не понимаешь, какая ты счастливица!
17 Марта 1882 г.
Говорят, что тебя хотят одевать. Радуюсь. Только помни, что мухояровая одежда прикрывает только куски тела и кости, а настоящее одеяние – дела монашеския – смирение, кротость, терпение болезней и скорбей – особенно напраслин и клевет; это верхний вид одежды, а исподняя сторона этого одеяния есть радость, мир, милость, любовь и проч., а более всего непрестанное обращение сердца к Иисусу, так что монах день и ночь зрит Господа Иисуса и красуется Им, и утешается, и веселится, и постоянно возрастает и разцветает. Спасайся, сестра!
13 Марта 1876 г.
Приветствую тебя, сестра о Господе, преподобнейшая мати Т.! с принятием святого образа Ангельскаго. Знаешь ли, что этот образ есть знак обручения себя небесному Жениху Иисусу? Как поется в тропаре мученице: «Тебе, Женише мой, люблю» и проч., а всякая монахиня, по учению св. Феодора Студита, и есть мученица. Помни же, кому обручилася еси!
Ты просишь наставления и назидательнаго урока, как бы тебе не сбиться с истиннаго пути? Начни со смирения, делай со смирением и кончай смирением, и вчинишься со святыми. Это путь, т. е. путь смирения, самый надежный и, как говорят Отцы, «непадательный. Ибо куда может упасть смиренный, когда он считает себя хуже всех?» Да и как не смиряться, когда Иисус, Бог богов и Господь господей смирил Себя даже до смерти, смерти же крестныя? Удивление ангелов, краснейший паче всех Сынов человеческих, умер позорною за нас смертию; мы ли грешные, немощные, не хотим видеть своих грехов? Своих немощей?
Что же касается высоких дум – бойся их как огня. «Мерзостен пред Богом всякий высокий». Пред Ним чистым и Святым – самое небо нечисто». И что такое наша всякая правда? – Оценил давно пророк Исаия: «рубище жены нечистыя поверженное!»
Спрашиваешь, как бы не сбиться с сего пути? Послушай не меня гнилого, а Самой Вечной Истины, Иисуса. «Зряй вспять не у управлен есть в царствие Божие».
Значит, всяк кто желает достигнуть Христова царства, не должен озираясь припоминать свои высокия добродетели – и особенно высокия думы – а зреть подвиги и славу святых: и будем с ними! А свои зри немощи, грехи и исход души и ужасающия истязания тогдашния – и не согрешишь. Мир тебе, мать Т. Многогрешный И. Анатолий.
13 Сентября
Мир тебе и спасение! Очень сожалею о твоем келейном настроении. Конечно, лучше отпустить келейную на поправку домой. А сама попросись на трапезу. Но больше всего, прошу тебя – будь поосмотрительней и не всякому доверяйся. Осторожность и кротость – лучшее украшение молодой девочке.
Напрасно ты взялась одна–скоро ослабеешь и разстроишь нервы. О сю пору стала раздражаться до боли. Лучше бы тебе удержать за собой один – два предмета, а другия пусть учат другому. Да и для души‑то твое единовластие очень вредно. Привыкнешь с этих пор покорять себе других, совсем разучишься сама покоряться. Спасайся!
Христос Воскресе! Мир тебе и благословение Господне!.. Монашеская жизнь трудная – это всем известно; а что она самая высокая, самая чистая, самая прекрасная и даже самая легкая – что говорю легкая – неизяснимо привлекающая, сладостнейшая, страдная, светлая, радостию вечною сияющая – это малым известно. Но истина на стороне малых, а не многих. Поэтому Господь и сказал возлюбленным ученикам: не бойся, малое стадо! Яко изволи Бог даровати вам – что? думаешь, отраду? богатство? наслаждение? Нет! – Царство! И какое царство! Где не только все блага, все возможныя сокровища, и красота, и слава, свет, радость, горящая любовь, божеская жизнь и веселие вечное. Царство это – царство всех веков, перед которым все величайшия царства мира сего – дым, смрад! И в том‑то царстве света и веселия тебе уготовано, и всем возлюбившим Господа Иисуса, царское место. Приведутся царю девы – в след Ея – Царицы Небесной. Только потерпи – все это получишь с лихвою.
Напрасно ты, Д., так мрачно смотришь на жизнь свою и на других. На тебя смотрят как на острожную? Глупая ты девочка! Ты бы день и ночь ликовала, что Господь извел тебя из тьмы и сени смертной, и привел тебя в святую обитель дев, посвятивших себя Царю Царей и Господу Господей в… не слуги, не в други, а в невесту.
Он, святых всех Святейший, не возгнушался нами, но обручил деву чисту, непорочну – в невесту себе. А Он – Сын Божий… Тот Самый Сын Божий, Который – Творец неба и земли, не возгнушался принять на себя зрак раба, т. е. образ человека, послушлив был даже до смерти, смерти же крестныя, т. е. самой позорной смерти.
Чтож тебе тягостно? Что ты следуешь по стопам своего возлюбленнаго Жениха? Что идешь тем же путем, каким шел и Он – Единый от Троицы Всесвятой? Ведь Господь наш и Бог шел путем не славы, а безславия, уничижения, немощей и смерти! А мы с тобой что? Ряса мухояровая нам не в радость, а даже в посрамление?!.. Смотри ты зашла!.. Монахиня!..
Но за все твои проказы Бог да простит тебя. Ты еще молода, а главное – глупа! Значит, и нечего с тебя взыскивать. Живи же мирно; смотри на свои грехи и немощи, смиряйся и благодари Господа, что Он взял тебя в число Своих избранных!..
20 Апреля 1884 г.
Христос Воскресе!.. Сомневаешься, что делать по выходе из рукодельной? Монахиня не знает, что делать помимо рукоделия!.. Хороша послушница! Ведь ты обручница Христу! Ну, и собирай Ему приданое, украшай себя по силе возможности.
Спросишь, как же это? На это давно ответил св. Златоуст, когда нас с тобой и на свете‑то не было. Прчти книжку его о девстве. Там очень подробно обяснено, как украшать себя невесте и какое нужно ея Жениху приданое. Только там о рукоделии ничего не сказано. Прочти. Ты, Л., спеши познакомиться с духовною жизнью. Пользуйся временем свободы, читай книжки отеческия, а главное– учись держать Иисусову молитву. Начни хоть в день четок по 10. Да и прибавляй по сотенке. Эти четки, разумеется, без поклонов. А без Иисуса никогда не очистишь сердца.
Мир тебе, М. Спасайся! Как ты там покашливаешь? Как скорби несешь Господа ради? Ведь Господь‑то молоденьких монашек –истинный, неизменный, возлюбленнейший Жених; а скорби – это приданое драгоценному нашему Жениху. Если кто любит Иисуса, тот старается всеми силами скопить побольше приданнаго, и чем больше любит Его Пречистаго, Прелюбезнаго, Сладчайшаго Иисуса, тем больше радуется, если возами везут хорошей невесте приданое, т. е. скорби и болезни. И Господь Иисус таких любит. И как любит‑то! Да сохранит тебя Господь! Да укрепит тя в терпении. Да даст тебе разум духовный! А я всегда о тебе воспоминаю и молюсь: соблюди Господи Иисусе Христе невесту Свою Машу в чистоте и святыне.
7 Декабря 1881 г.
Мир тебе, А.! Поздравляю тебя с началом вкушения монашеской славы, т. е. скорбtй. Это венец наш. Это наша похвала. Это корень вечных наслаждений и горняго величия! Вижу, что тебе не крепко‑то нравится, но тем лучше! Иначе и скорби потеряли бы свою цену и славу. Ты испугалась помысла, который тебе шепнул, что ты будешь святая: чтож тут страшнаго? А даже очень хорошо. И мы тогда стали бы чествовать тебя. Но только знай, что настоящие святые, совершивши все добродетели, считали себя в глубине сердца худшими всех, хуже тварей, хуже бесов. А мы с тобой не начинали еще добрых дел. А пугаться его нечего. Это диавольское дело, хульный помысл. Ты не принимай только его, т. е. не медли в нем и не увлекайся им, а смущаться тут нечем; мы знаем, что ты еще не преподобная. Знаем и то, что ты неискусная. Будь мирна. Будет с тебя, если будешь исповедывать его! Многогр. И. Анатолий.
19 Марта 1881 г.
Замуж выйдти не возбраняется, и не грех, если девица не обручена жениху; а как только заключат контракт, тогда безчестьем считается бросить данное обещание и нарушить договор. Мы с тобой теперь невесты, обрученныя Господу Иисусу, и дали обет блюсти девство. И если нарушим его, то делаемся повинны, как изменники или как прелюбодеи. Да и вообще, пока ты молода и неопытна, и пока кровь буяет, и диавол не зевает, а бурлит тебя и льстит, и обманывает мнимою великою сладостию похоти, тебе кажется все там прекрасно. Но не так на деле. Особенно когда перейдет похоть и лета поздвинут с костей, – сама изумишься, как это могло измениться. Старайся быть по возможности мирною, не зазирать других… Господь да простит тя во всех сделанных тобою согрешениях и да благословит тя!
27 Августа 1881 г.
Мир тебе и благословение Господне, А.! Пишешь, что мамаша и дедушка рады твоему желанию поступить в лик преподобных мудрых дев. И я радуюсь и утешаюсь твоим желаниям. Да и как нам не радоваться о тебе, когда такому делу радуются даже Ангели на небесах? Блажен, его же избрал и приял еси, Господи! Особенно в юности! А что касается речей миролюбцев – их оставь. О них Господь – самая вечная любовь – сказал: остави мертвыя погребсти своя мертвецы. Им не дано разуметь тайны Царствия; от земли их радости и наслаждения – в землю с ними и отыдут. А ты, хотя юная и слабая, но по любви к тебе Отца Небеснаго и сама того не ведая, познала и возлюбила жизнь ангельскую, Богоподобную, и ждет тебя жребий святых и веселие вечное! Что ты слаба и неопытна, не унывай; сам твердейший камня Павел учит: сила моя в немощах совершается. Ты ли, девочка, посмеешь мыслить, что сама собою что можешь сделать? Бог – помощник нам! Если живущую в миру он не оставил тебя, а научил искать вечных истин (чего мудрецы мира сего и понять не могут), теперь ли Он оставит тебя, посвящающую Ему всю свою жизнь? Не усумнись. Бог любит тебя гораздо больше, чем ты думаешь. И лучший тому знак: ты грустишь, когда идет дело о мирском, и радуешься, когда говорят о духовном. Откуда ты этому научилась? Бог вложил искру в сердце твое. Смотри же, не угашай ее! Боязнь твоя естественна. И с много пожившими в монастыре это бывает. Муж неискушен, неискусен. Тебя мать оставляет на год испытать способность к монашеству; да как же ты испытаешь, не видя монастыря? Не лучше ли этот год испытания провести с пользою в монастыре? Спасайся, А.! Да благословит тя Господь от Сиона – и узриши благая Иерусалима!
24 Апреля 1881 г.
Христос Воскресе! Сожалею тебя, что даже такие великие светлые дни Воскресения Христова тебя не радуют. Ныне вся исполнишася света: небо же и земля, и преисподняя. Самый ад озарен ныне светом Воскресшаго, а у тебя все мрачно на душе, да не ладится.
Правда, после тех прыганий да выездов – нечего и ждать духовной радости, чуждой миролюбцам и совершенно им неведомой. Но все‑таки на твоей стороне та выгода, что ты хоть и не причастна свету, но и тьма тебя не прельщает: ты уже чувствуешь сердцем безсмысленную мглу светских удовольствий. Но эту истину не всякий может понять, а ему же дано будет свыше. Никто же может приити ко Мне, аще не Отец Мой привлечет его, и Аз воскрешу его в последний день. И разум этот, и чувство это даются не всем, а избранным, испрошенным, так сказать, самим Спасом нашим у Бога: не о всем мире молю, но о тех их же дал еси Мне… Отче, соблюди их во имя Твое, их же дал еси Мне, да будут едино, яко же и Мы.
Верю, что папаша твой умный человек и деловой, но в своей стихии, где он действовал, по части коммерческой, хозяйственной;… но духовная стихия совершенно иного свойства, которое ускользает от премудрых мира сего.
И потому Господь сказал: «аще от мира бысте были, мир убо свое любил бы; но якоже Аз избрах вы от мира, сего ради ненавидит вас мир, яко же и Мене прежде вас возненавиде». В этом весь и секрет, почему тебе опротивело мирское и ты несешь и понесешь нарекания и насмешки от миролюбцев. Но не унывай: есть у нас якорь–Слово! «Не бойся, малое стадо! Яко Бог благоизволи дати вам царство!» И какое еще!
Потому не унывай! А жди милости Божией. Отцу покорись, он ответствен за тебя пред Богом и пред обществом. Но попросить его нужно, чтобы он в деле ему неизвестном–в духовной жизни, не решал бы сам судьбу твою, а поискал бы совета у людей опытных в монашеской жизни, которые могут скорее понять, насколько ты способна к ней.
Ведь есть же у него какие‑нибудь авторитетные монахи! А у мирских, даже у священников, св. отцы не дозволяют советоваться. Ибо и им эта жизнь неизвестна. Молись Свят. Николаю Чудотворцу и преп. Евфросинии. Мир тебе и благословение Господне!
Окончательнаго решения не бери, а попробуй погостить в монастыре
2 Апреля 1881 г.
Письмо твое я получил. Ты все мятешься и унываешь. Точно на бойню хотят вести тебя! Да с чего ты взяла! Ты теперь человек совершенно свободный. Будь у тебя муж, тогда совсем бы иное. А теперь у тебя своя волька– точно птичка небесная. Никто тебя не торопит. Ну, и не спеши. А попробовать всегда можешь. Поэтому окопчательнаго решения ни на что не бери. А родному отцу, такому разсудительному и любящему–даже долг твой, все обяснить откровенно. И если у тебя есть и желание спасения и вместе опасениe из‑за своих немощей, то ты и ему так скажи, и попроси его: с одной стороны, чтобы он дал тебе возможность побыть, погостить в каком‑нибудь монастыре, а с другой стороны никому бы об этом не открывать. То и другое он в силах устроить. Главное, делай это дело, помолясь Богу, кротко, обстоятельно, сознавая, что в этом решительном шаге заключается не жизнь твоя только, но целая вечность. Касательно немощей, воли и здоровья, много не безпокойся. Великий учитель, все прошедший опытом, сказал, вернее же сказала сама Вечная мудрость сему великому Учителю: «Сила Моя в немощах совершается». Где Бог, там и ум наш, и сила в стороне. И, конечно, если отец откажется содержать тебя, то у тебя не хватит сил терпеть недостатки в необходимом. Но едва‑ли оставит тебя родитель. Ведь даст же он приличное приданое при выдаче замуж.
А Иисус Бог разве дешевле Ел–каго купца?
7 Сентября 1881 г.
Письмо твое, А., получил И второе. Лет 50 тому назад учил я греческие анекдоты в христоматии. И там был один анекдот, как один схоластик, купаясь, чуть не утонул. После чего дал клятву не входить в воду, пока не выучится плавать. Так и ты, на сухом пути хочешь выучиться плавать, т. е. в городе у себя учиться монашеству. В особенности во время ярмарки много к тому случаев. Ты испытай монашество в монастыре. Во всяком случае пожить в святой обители лучше, хотя бы и так, в гостях. Наши отцы и сановитые люди, так делывали в прежнее время. А у католиков, даже и для замужней жизни, знатныя девицы воспитывались в монастырях. Наткал бы и еще тебе, да уж очень недосужно. Завтра у нас память великаго нашего старца о. Макария. И ваша братия будут целый день свободно ходить по скиту. Это однажды в год.
Спасайся, А.!
23 Октября 1881 г.
Исповедь твою в письме от 19 окт. читал. И ответствую по силе. Тебе стыдно открывать помыслы. А Св. Писание учит: благо есть исповедатися Господеви.
Значит, это от диавола, который боится нашего блага, пользы душевной.
Боишься, что тебя выгонят из монастыря, что ты грешна; тогда и меня нужно выгнать, ибо я первый грешник. Мужчины Л–ские жалеют, что ты ушла в монастырь! Еще бы! Разве не читала 3 степень Лествицы!.. Если монашенке завидуют, еще больше смиряйся. Правило можешь справлять и не сразу!.. Матушки пугаться не следует. А любить должно, со страхом, впрочем. Монахиням всем должна кланяться. Конфуз сам собою пройдет. Плакать могут не все, а кому Бог даст слезы. А новоначальным Бог редко дарует слезы. А то возгордятся и будут хуже не плачущих. А чтобы из‑за неимения слез не ходить в монастырь – это чистое неразумие. Иным лучше не иметь слез. С монахов, правда, больше спрашивается, но и миряне–не святые от того, что с них не спрашивается. Впрочем, заповеди Евангельския писаны как для монахов, так и для мирян. Дурное – везде дурно, а хорошее – везде хорошо: и в миру и в монастыре.
Никого не осуждай. Но этого достигнуть скоро нельзя. Лучшее нам, когда осудим, скорее укорить себя. Правило положенное старайся исполнять, но со смирением. А без него тяжело и опасно.
Похворать можно; но только, когда Бог пошлет.
Что диавол тебя пугает и запрещает открывать мне свои немощи и помыслы – это не новость.
Я тебе показывал 43 главу Fеодора Эдесского. Демоны зело скрежещут зубами своими на живущих под отеческим руководством. А ты пиши, уповая на Бога. И спасешься.
15 Ноября 1876 г.
Сестра о Господе, благоговейнейшая Е. В куче писем, по двухмесячной отлучке из Оптиной, получил и твое. И все спешил ответом, но только сейчас едва добрался. Пишешь, что у тебя несносный характер, а у меня так еще хуже. Но я не крепко унываю, памятуя, что я пришел в монастырь учиться и образовать себя. Что ж тут удивительнаго, если и покривим когда. Но будем по силе стараться. И верю, Бог поможет. Пишешь, что тебе кажется, ты лишняя, хотя этого тебе никто не говорил.
И спрашиваешь, отчего это? Тебе эту задачу разрешил бы наш почти всякий послушник: «от того, что ты не первая». Если бы у тебя было чувство христианскаго смирения, ты никогда и не подумала бы, что о тебе обязаны другие помнить; что ты стоишь того, чтобы быть в ряду; словом, что ты не лишняя. Тотчас же просишь совета, как от этого избавиться и что ты нетерпелива и раздражительна. Как избавиться, давно изрекла Истина. «Научитеся от Меня, яко кроток есмь и смирен сердцем и обрящете покой».
Известно, от чего гнев происходит. Пес, когда не дают ему или отнимают кусок мяса, рвет и лает. Значит и мы с тобою любим… свою вольку. И если нам препятствуют улучить ее или не обещают покою: мы, особенно я–лаем и–пожалуй–кусаем брата (а сестра сестру). Всмотримся же в истинную причину зла и познаем дело. И поспешим врачеваться. Или, по крайней мере, зазрим себя и поспешим к мудрому беззаконнику–мытарю (Его же похвали Господь).
Ты матушка, просишь научить тебя терпению… Чудная ты какая! Ее учит Бог! Ее учат люди–сестры! Ее учат обстояния всей жизни! И все они учат тебя терпению, учат делом, самою вещию, самим естеством способности терпеть– и ты просишь у меня урока теоретическаго терпения… Терпи все находящее–и спасешься!
Ты стесняешься все открывать матушке. Открывай что можешь, а иное пиши нам. Дух Святый тот же, и в Кашире и в Козельске. Силою Его поспешим разрешить кающуюся. Относиться ко мне не воспрещаю. И не отказываюсь, по той простой причине, что и от меня не отказались, хоть я и хуже тебя во сто раз.
Какия книги читать тебе? Ты не памятлива? Ну, нечто затверди покрепче, напр.: «Возлюбиши Господа Бога твоего всем сердцем… и ближняго яко сам себе». И из другой также, но не ради того, что дескать мы знаем, но мы исполняем. Сила не в слове, а в деле.
Начнем сначала. Приведем на память: как звать Бога! И будем детски звать Его, пока Он Сам не придет и научит всякой истине. Вижу, что ты много читала–и это тебе не помогло. Попробуй–начни читанное, по силе, приводить в дело. Да к этому присовокупи (опять по силе) непрестанную Иисусову (устную) молитву и узришь милость Божию. Чтоб ты туне не ретилась и не смущалась тем, что читаешь, читаешь, а в остатке нет ничего, скажу тебе секрет, добытый долголетним опытом: приступая к книге, прицеливайся прежде всего улучить ту мету, которой, как ты говоришь, нет у тебя, но которая во всякой добродетели неизбежна, т. е. терпеливо ждать милости Божией в разумении; ибо Бог разумов Господь, даяй премудрость и разум.
Второе–книга не есть существо и сущность ведения: она– одно из средств к нему. А потому может человек знать тайны царствия без книги; может и прочитавши воза книг не знать оных таин. Кто подготовил себя делом, тот не крепко нуждается в книге. Говорю это не к тому, чтобы отвращать тебя от книг, но чтоб предостеречь, чтобы ты не возненавидела их, если зубря их не обретешь желаемаго. 3–е и главное скажу к ободрению твоему: вопросившу о мудрости, мудрость вменится. Мир тебе и благословениe. Прости за нескладицу: писал урывками и спешно.
Письмо твое получил… Читать книги монаху, если он желает быть монахом не по одежде только, а делом и истиною, необходимо. А без книг не только не будешь монахом, но понятия об истинном монашестве не приобретешь. Отчаяваться, за неимением дел добрых, не должно; по крайней мере, будешь зазирать себя. А если бы не читала книг и не знала, что ничего не имеешь в себе хорошаго, тогда по неразумию думала бы, что живешь право. И вышел бы из тебя фарисей Евангельский. А мы поем: «Господи, сопричти мя мытарю».
В самый прощенный день пишу тебе при большом недосуге, и это чтобы утешить тебя, тебе подать прощение в твоих грехах и себе попросить того же. Я тебе послал книжку «о девстве» Св. Иоанна Златоуста, но видно ты не получила. А между тем я ничем не надеялся тебя так утешить, как этою книжкою. Ибо и сам до глубины души тронут ею, зная, как многия из вашей сестры томятся неопределенностью своих ожиданий и надежд, не видя пред собою ничего, кроме скорбей, труда, томления, неясных воздаяний в будущем. А тут, как день, ясно представлены невыгоды брачующихся и красота, и высота девства. Прочти эту книжку со вниманием и давай другим для прочтения. А без скорбей монах хуже пареной репы. Жениху же твоему жарко – желательно, чтобы ты сияла, как сапфир. Будь же терпелива. Ведь ты не сама наскакивала на это послушание, а Бог тебя послал. Но что от Бога, то не может быть нехорошо и неполезно. Сторицею приимем и живот вечный наследуем. «Время веселое поста, тем же чистоты световидныя, и любве чистыя, молитвы, светозарныя, насытившися богатно, светло возопиим: Кресте Христов всечестный, возрасти сладости жизни» (Вторн. 2–й седм. веч.).
8 Марта 1882 г.
Письмо твое от 3 ч. получил 7–го ч. и спешу ответом. Касательно дневника, так тебя напугавшаго, батюшка Амвросий сам тебе отвечает на особом листке. В каком т. е. смысле записывать помыслы. Да и я тебе лично об этом говорил. Поэтому будь осторожна и разсудительна. Что можно писать, так и пиши: напр., шла в Церковь да загляделась, а умом в Л. ушла. В Церкви спала, и помыслы разные были. А что поважней, пиши, разсудив хорошенько. Грехи, исповеданные и нам известные, разумеется, открывать не следует. А вседневные, являющиеся обыкновенно, пиши, но не слишком разводи.
12 Октября 1880 г.
Мир тебе, сестра! Письмо твое получил, и пишу тебе, по желанию твоему, «строчку". Вижу, что здоровье твое поправляется, а в делах подвигов монашеских лучшаго нет. Чтож пользы‑то от нашего здоровья? Не с тем мы вошли в ворота обители, чтобы готовить на выставку собственную тушу. А зачем? Затем, чтобы украшать себя скорбями, болезнями, укоризнами от других, постом, молитвою, смирением! Воть цель нашего отшествия от мира! Впрочем, уповаю, что порадуешь меня и хорошим чем. А влечение к похотям плоти, неизбежно немощным подвижникам, иначе и целомудрие было бы дешево…
Мы пришли в монастырь искать царствия Божия, а не здравия телу
7 Декабря 1876 г.
Сестра о Господе М.! Письмо твое получил, и по просьбе твоей спрашивал батюшку о тебе, можно ли тебе ехать для поправления здоровья домой? Он ответил: «не нужно». И аз грешный того же мнения: мы пришли в монастырь искать Царствия Божия, а не здравия телу. А кому нужно здоровье: сия вся приложатся ему. Что касается благословения матери твоей на поступление в монастырь, то на этот счет не безпокойся: и о тебе, и о мне, и о всех подобных детях Господь Сам сказал: «аще кто любит отца или матерь паче Мене, несть Мене достоин». Смириться перед нею и попросить благословения теперь, – это не лишне. А в церкви стоять батюшка благословил, хоть сидя, или прислонясь… Что ты нетерпелива, не унывай, а старайся учиться терпению. Выучишься – тебе будет честь.
М.! Чтож ты не помнишь, что я говорил тебе? Я тебе много раз говорил: не понуждай себя через силу в церковь, а лежи под одеялом да тверди: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешную. И Божию Матерь, крепко любящую молодых монахинь, призывай! Где тебе равняться со здоровыми! Смирись лучше. Это тебе и легче, и полезней!.. А что помыслы скверные лезут – не смущайся. Они и к старухам лезут. Да те как знают, что Бог за раскаянные помыслы не наказывает, то и не боятся их.
Ах, ты девочка–лакомка, ишь ты выдумала: воду с сахаром! А? Да у нас богачи чуть–чуть прикусывают сахарку с чаем, а она воду с сахаром! И не грех тебе? Молоденькая девочка, пришла душу спасать, а лакомится так, как не лакомятся и богатые мужики. Ведь ты читаешь жития! Княжны, царския дети приходили в монастыри, и нигде не видно, чтоб лили воду с сахаром! Какое тут спасение? Лакомка! Да еще других осуждаешь? Да празднословишь? Как после этого не поганить тебя помыслам. Оставь, Г., лакомство. Оставь празднословие, будешь умница, хорошая монахиня; мы будем любить тебя и заботиться о спасении твоем. Только смирись. Считай себя хуже всех, и будешь лучше всех. А я тебя помню. Пиши ко мне, ничего не скрывая. А то ты видишь какая глупенькая! Начала лакомиться сахаром, да еще постом! Разве ты кинарка? И кинаркам не всегда дают сахару! Я тебе это говорю любя и жалея. Потому что кто здесь сладости любит, тот не насладится вечными несказанными сладостями. А мне хочется, чтобы мы с тобою и там были вместе в райских наслаждениях, которых тебе желая, остаюсь твой благожелатель…
Мир тебе, С.! Еще поздравляю тебя с постом! С настоящим постом! Ты уже вкусила постной пищи, которая, пожалуй, не очень тебе по нраву. Но что ж делать. И кровожадные звери, и ястреба хищные, и сколько еще невинных животных малых и великих, –и какия неисчислимыя тысячи их–тоже постятся. Волки, говорят, иногда по неделе не едят, и больше. Нам ли христианам, –наследникам сущим вечнаго царства, не поститься? А теперь самое приличное время. Се время благоприятно. Се день спасения.
«Время веселое поста, тем же чистоты световидныя, и «любве чистая, молитвы светозарныя, и всякия иныя добродетели насытившеся богатно, светло воззопиим: Кресте Христов всесвятый, возрастивый сладость жизни, всех чистых «сердцем тебе поклонитися сподоби нас!»
Видишь ли Серафимочка! Теперь ты не мирская девушка, а стоишь в числе монахинь–невест Христовых. И потому должна знать не букву только, но и тайны царствия. Ведь не есть хлеба и не пить воды или чего иного, не есть еще пост, ибо и беси не ядят и не пьют совершенно ничего. И все‑таки злы и Богу ненавистны. Нам же пост есть (как поет Церковь) злых отчуждениe, воздержание языка, ярости отложение, похотей отлучениe, оглаголания, лжи и клятвопреступления. Сих отчуждение – пост истинный есть и благоприятен». А у нас с С. не то, что сих великих добродетелей, а даже и терпения того, что Бог посылает, не имеется! Да, С–очка, ты вся в меня нетерпеливая. Таким людям трудно жить. Это я знаю по опыту. Все это правда. Но и то не солгу, если скажу, что по милости Божией, я четверть столетия кое‑как прожил в обители. Почему знать, может быть, ты еще больше проживешь, при всем своем нетерпении. Да, проживешь. Верно проживешь, если смиришь себя, т. е. скажешь себе и Богу: я немощна; я не могу быть монахиней, ибо уж очень немощна, но желаю быть монахиней, помоги мне Иисусе! И Матерь Божию Пречистую как можно чаще призывай–и спасешься. А внешния скорби и неприятности–все отлетят, как высохшая глина от платья…
...Что ныне пели в церкви на стиховнах? «Вскую унывающи душе моя, греху работаеши? И вскую, немощна сущи, ко Врачу не прибегаеши? Се время благоприятное, се спасения ныне день истинный».
«Возстани, омый лице твое покаяния слезами и елеем благотворения свещу просвети: яко да обрящеши от Христа Бога и велию милость». А для новоначальной монашенки самый лучший пост, самая высшая добродетель есть, терпеть все, что Бог пошлет. Еще замечу тебе, –будь откровенна. Как же это ты там страдаешь и мне не пишешь, «боясь, что Бога оскорбишь». Да ведь, матушка моя, если Бога оскорбишь, да покаешься духовному отцу, Он, то есть Бог, и простит согрешениe и оскорбление Его теб. А то ты страдаешь, и не каешься–а конец‑то выходит гнилой. До истерики и дошла!
А ты уж не бери высоко, а живи посмиреннее да пооткровеннее. Ведь ты пришла учиться монашеству: кто ж тебя осудит, если погрешишь? Ты просишь меня, чтоб я испросил у Бога терпения, да какая ж ты неразумная, Серафимочка? Просишь себе горсточку терпения, а у самой целая пазуха этой драгоценной добродетели! Ведь терпению учиться– не значит–вычитывать да разспрашивать, а просто–на–просто: болеть. Приболишься и будешь терпелива. И будешь настоящая монахиня! Потому‑то Господь и сказал: «претерпевый до конца спасется»! Мир тебе! Не будь ангелом по одному имени, но житием, и будешь там во веки веков с Серафимами.
29 Ноября 1881 г.
Мир тебе! Ты все там капризничаешь! Да хохочешь! Разве так живут в больнице? Разве так спасаются монахи? Разве так спят и смеются приявшие на себя одеяние, покаяния и смирения? Н. послушница и обеты ея маленькие. А ты куда залезла? Во иноки! Да еще осуждаешь ее, что она мажет язык одеколоном. Может ей предписано это от многословия лекарство! Попроси – она и тебе помажет! Спасайся!
Сестра А.! Еще Христос Воскресе! Радуюсь, что получила желаемое! Ушла с труднаго послушания клироснаго! Но и опять беда! Укоряют за это. А тебе, значит, хотелось бы, чтобы тебя восхваляли. Воину, бежавшему с брани, не дают крестов.
Ведь ты веруешь, и я очень знаю, что ты вошла в брачный Чертог Небеснаго Жениха– в ангельское монашеское общество, не с тем, чтобы нежиться, да свои капризы преследовать, а глядя на Жениха своего, идти за Ним, Его святым путем. А как Он шел? Разве Он сидел на Престолах? Разве почести сбирал? Хотя и стоил того, и мог. Но этого Он не делал. А только творил повеленное Ему Отцом–творил добро. И за это от облагодетельствованных слышал: беса имаше, Самарянин ты. И подобное. И вот за сие и Бог превознесе Его имя паче всякаго имене. Хочешь быть вместе с Иисусом, иди за Ним. А капризничать грех!
Письма твои получил. Во всем исповеданном тобою, Бог да простит тебя. Только исправляйся. Знай, что для девочки хуже всего упрямство и непослушание; скоро всем опостылешь. И потому всеми силами переламывай характер злой. Это признак гордости… А что нет у тебя матери, и никто к тебе не ходит проведать – радуйся. Сама Матерь Божия будет блюсти тебя. Ибо сказано: «Отец мой и мати моя остависта мя! Господь же восприят мя!» С родными трудно жить монаху. А что ты по–монашески живешь, это видно из того, что у тебя есть скорби, и ты их по силе своей несешь. Не унывай. Господь спасет тебя. Монашенки носят всегда четки для того, чтобы не забывать молитву Иисусову. Для этого‑то четки и даются.
22 Апреля 1886 г.
Воистину Христос Воскресе! М. не ярись! М. смирись! Ты просто чудишь! Переругала всех девчонок и спрашиваешь: может, это от врага? А неужели, думаешь, от благодати? Ах ты, монахиня! С деревенщины, с девченок взыскивает по закону, а сама закон монашеский попирает. Зуб за зуб. Матушка ты моя, преподобная ты моя, серебряная, позолоченая! Ну, оне не хороши: а ты‑то зело хороша? Трах–тарарах, этакия, такия, противныя, смотреть не хочу. Да чем же ты лучше‑то их? Этак ругаться и оне умеют, и сердиться. За чтож тебе почет‑то? За то, что ты постарше? Да это еще хуже для тебя! Господь сказал: аще кто хощет быти старей, да будет всем раб и всем слуга. А ты‑как барыня сердитая: противныя, глядеть не хочу. Смирись! Не обезумь от гордости и гнева… А ты, по милости Божией, по христиански, по монашески, потерпи, дай девочкам хороший пример, полюби противных и Господь полюбит нас грешных!
27 Марта 1884 г.
И опять я остаюсь виноват, что засадил тебя в монастырь. А я ждал за это благодарности. Что хоть Бога‑то поблагодаришь за толикую Его к тебе милость!.. Что ты согрешаешь помыслами, за это Бог простит, когда каешься; а вот когда скорбишь, за чем променяла Сладчайшаго Иисуса на мужика, за это потерпишь. Ты все представляешь, как муж кормил бы тебя блинами и тыквою, а обратной горькой стороны не хочешь видеть.
И будто у мужа, какой бы он там ни был, больше сокровищ и наслаждений, чем у Творца неба и земли?.. Не ропщи! И старайся зреть свои прегрешения! Будь благодарна Богу и С., терпи и люби!
1 Декабря 1879 г.
Мир тебе, Д.! Давно хотелось написать тебе, да было неудобно. Описываешь труды жития монашескаго. – Правда, и святым Отцам он казался трудным. А нам страстным и подавно. Но дело в том, что труд не напрасный, – не то, что скорби мирских. А что пугают тебя дураки – подрастешь, то страсти умножатся – неправда. Один Господь назначает, кому вначале, кому в середине, кому в конце жития скорби. А ты трудись и веруй Богу, что Он все видит. И воздаст.
Ты в одно время жалуешься на несогласную с тобою соседку и на блудную страсть. Чудная ты девочка! Несмысленная ты монахиня! Ее жжет справа огнем; а слева обдает холодною водою. Да, несмысленная ты, возьми воды и залей ею огонь! Т. е. потерпи немощной сестре! И страсть блуда угаснет. Ведь эта страсть живет и поддерживается адским подгнетом (поджогой)–гордостью и нетерпением! Потерпи и спасешься! Пусть враг и плоть тебя теснят, но я не перестану твердить тебе псаломское слово: «потерпи Господа; мужайся: И да крепится сердце твое; и потерпи Господа!»
1 Декабря 1892 г.
Мир тебе и спасение! Получил письмо твое и подивился: сколько времени прожила в монастыре и разума ни на грош не нажила. Господь устроил тебя так, что ни вкладу, ни особенных просьб не употребила и Господь принил тебя в Свою святую обитель, дал тебе уютный уголок, почетное близкое Богу послушание, и тебе все это ни по чем: в няньки лучше идти! Не разумная! А смотри, сколько теперь ищущих и неполучающих такого места, как твое!
Вот и теперь живет в Оптиной хорошая девушка, просится к вам и мать не принимает.
Ведь если бы ты понимала, какую болячку ты себе испрашиваешь, ты бы ужаснулась своему безумию! Нянек да кухарок теперь в Петербурге громадныя тысячи и никто их не ублажает и не уважает; а монахинь‑то по пальцам сочтешь. И их уважают и ублажают. А ты этого не можешь понять. Знаешь ли ты, сколько насыпят тебе в душу всяких плевел, накладут зловонных зелий, и ты, не кто другой, а ты должна будешь исторгать их из сердца, выпивать чашу мирских наслаждешй? «Дрождие его испиют веи грешнии земли». А ты избранное овча стада Христова, не тебе уготовано это «дрождие». О тебе и о подобных тебе Господь сказал: «не бойся малое стадо, яко Отец мой благоизволи дати вам царство.»
А ты, безумная, готова хоть сейчас променять царский венец на лобозину стеречь гусей!..
«Оставите бозумие и живи будете! Взыщите разума, да поживете!» Кто был царь Давид? И красен, и славен, и богат, а что поет? «Видех беззаконие и неправду во градех. Се–удалихся бегая в пустыню. Кто даст ми крыле, яко голубине?» А ты сама спешишь ощипать свои крылья голубиныя, чтобы пожить жизнью крыс и мышей! Жалкая! Просишь, чтобы я позволил тебе подольше пожить в Иетербурге. На это я не имею власти и подпаду ответственности и перед Богом и перед людьми. И за то, что дозволил погостить в столице, мне уже достается. Недельку можешь прибавить и возвратиться непременно со своими сестрами. Да спасет тебя Господь!
Слышу я, что ты все покашливаешь и погуливаешь, и даже до Церкви доходишь. Только кельи‑то твои не успокаивают тебя. Все шум и досаждения. Так приходит, что, кажется, в мир бы ушел, потому там хорошо. Там больных все очень любят и за ними ухаживают, и вообще, в миру любовь к ближним, покой, радость, во всем довольство – просто блаженство. Не так ли, М..? Цыпленок ты! Просто цыпленок, а безмозглой курицы не стоишь!
Кто тебе сказал, что в миру люди лучше и скорбей меньше? Ведь ты была моложе, здоровая, малосмысленная; все тебе нравилось, а теперь ужели ты думаешь мирская жизнь такая же розовая? Нет, М., ты судишь, как дитя. А диавол пользуется твоим глупеньким разумом и надувает тебя мнимыми удовольствиями, где их нет. Святитель Димитрий поумней и поопытней тебя, да еще святой, да еще великий учитель Российской Церкви, что говорит о мирских удовольствиях и заманчивых обещаниях? Он говорит: «мир обещает злато, а дает блато!» Вот тебе твой мир‑то! Поверь ему! Да больному и в царских чертогах томно и нестерпимо. А здесь, по крайней мере, есть великая, ничем не покупаемая надежда, что Господь наградит нас за все наши болезни, за каждую болячку, за каждую скорбь, за каждый вздох! Веришь мне? Будь же мирна! Будь разсудительна! Будь же благодарна Богу! Ведь если бы ты своим куриным умом могла хоть тысячную долю увидать от тех благ, которыя отложены милосердым Господом за болезни и скорби Его возлюбленным невестам – монахиням – ты бы ужаснулась и отдала себя на сожжение в огонь!..
Спасайся!
Ты просто угорела! И тошно ей! И трудно жить на земле! И юродствовать желает! И уйти в другой монастырь! Хоть бы он там какой был! Смирись!.. Батюшка велел тебе сказать, что «юродствуют святые», т. е. этим людям слишком мало скорбей между братиями, и они отыскивают их в мирском многолюдстве! А ты?! Смирись!
Кому, кому, а Г. К. всех тошней! Так тошно в монастыре, что взялаб она, да так таки и сиганулаб через ограду, да силенка не берет. Да тоже увидят. Да еще поймают. И я бы, когдаб приехал – то Г. не нашел бы! Да очень вероятно, и там, и в Новом Иерусалиме Небесном, в свое время, встречая знаемых ликующих и веселящихся дев – невест Христовых, не нашел бы в кругу их Г. К. – она усигнула бы за стену Иерусалима. Значит, и там бы осталась вне Христова стада избранниц отроковиц – возлюбленных Богу девтсвенниц… А так как наша Г. не ушла из монастыря, ибо было все заперто; то значит мы там с ней будем видеться, часто, очень часто, даже всегда. Ибо сказано, что там ворота царския отворятся и уж никогда не затворятся. Впрочем, мы с тобою увидимся еще и здесь.
Рыбку кушать, по немощи, можно, только, пожалуйста, не злись. Да помыслов долго не держи. Пишешь, что у монахини их быть не должно, да к кому им и лезть, как не к молодой монашке; у старой им поживы мало, те уж искусились, а молодых демоны и томят и тоскою, и другими страстьми. От этого молоденькия делаются искусными: муж не искушен неискусен.
Пишешь ты, что желаешь мне открыть подробности искушения, и боишься, что смутишь меня. Не бойся, пиши все, что имеешь на душе. Твой долг так поступать, ты монахиня; а мой долг все от тебя принимать. Когда напишешь, тогда разберем и отвечу подробнее
... душа наша есть дух. Следовательно, кто сообщается с другим духовно, тот достойно христианину живет и действует. Ибо наша–особенно монашеская, жизнь не плотская, но духовная. Вот и Авгарь царь Эдесский не видел Господа, а любил Господа, и Им взаимно был любим.
А так как помыслы – не рука или что другое, то и передавать их можно письменно, и Господь примет также, как и устно открытое…
Огорчаешь меня, Г., что все противишься и не слушаешь старших. Какой тебе демон нашептал, что мирская жизнь лучше монашеской! Да ты видела ль, сколько там скорбей, нужд, браней, драк, раздоров, пьянства, безчиний? Ты не открываешь, матушка, помыслов – вот враг и торжествует над тобою. И нам всем скорбь от этого! Одумайся, Г.! Ты девочка способная к монашеству, только не слушай врага, желающаго погубить тебя. А если потерпишь, то Господь поможет тебе, и брань перейдет. Без этой брани никто не спасся. Даже и святые ее терпели. А Бог не отступился от тебя. Он всегда с тобою и день и ночь. Он в сердце твоем и ждет только, когда ты смиришься, чтобы помочь тебе, и когда ты позовешь Его. И я тебя, Г., не забываю, и часто вспоминаю тебя на молитве. Многогр. И. Анатолий.
Потерпи Господа, мужайся и да крепится сердце твое. И потерпи Господа. Ведь ты терпишь скорби‑то за Него, Жениха своего Сладчайшаго Иисуса, а не за земное счастие! Будь же мудрою девою! Будь благодушна! Уверяю тебя, будешь наследницею вечнаго, небеснаго царства!
Получил я оба письма твои, преподобная сестра о Господе Е. Все‑то тебе хочется попасть в рай, да прямо без скорбей. Нет, матушка, без скорбей монах–головешка. А мы желаем тебе веселия вечнаго. Не унывай, все пройдет. Вси святии сим путем, т. е. скорбным шли. Мир тебе и благословение Господне!
«Блаженни есте, егда поносят вас, и ижденут, и рекут всяк зол глагол Мене ради. Радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех».
Но М. ни мзды, ни неба, ни Бога – ничего не нужно, только убежать бы в Т. от скорбей. Ну, и от Бога убежишь. А еще – монахиня; пошла Бога ради в монастырь, терпеть все Господа ради, ради Жениха Иисуса, положившаго за нас Живот Свой, умершаго безчестною смертию на Кресте. Вот Он и тебе готовит Свою славу скорбями и поношениями. И будешь с Ним во веки: и уверял, и уверяю тебя истинным словом. Не моим грешным словом, а словом Его, Господа Иисуса: «идеже есмь Аз, ту и слуга Мой будет». «Аще с ним страждем, с ним и спрославимся».
Спасайся, А.! Молодая монашка, благоговейная Божия послушница; Господа Иисуса Христа любимица и слуга! Не унывай, юная подвижница! Тебя злой враг хочет застращать на первых порах–а ты его не слушай. И говори: Богу пришла я служить; ради умершаго за меня нести скорби и труд; пришла в монастырь терпеть и помучиться, чтобы вечно со сладчайшим Иисусом царствовать и наслаждаться и ликовать со всеми от века святыми и Ангелами. И так, потерпим здесь временно, чтобы там царить во веки и веки веков!
16 Сентября 1876 г.
Письмо твое, сестра о Господе, Е., получено мною давно, но почти постоянная служба, свои немощи и другия обстоятельства, до сего дня не давали времени заняться письмом. И теперь пишу, только что отслуживши обедню в монастыре. Говорю все это к тому, чтоб ты, если случится и вперед, не считала случайнаго промедления за невнимание к тебе. Два раза я предлагал батюшке о. Амвросию к разрешению твой вопрос, но всякий раз что‑нибудь прерывало. И только ныне добился; касательно затруднительности своего положения, батюшка благословил обясниться с м. Игуменью. Что ты пользы не приносишь монастырю, обучая девочек, –неправильно: все, что делается за послушание, полезно. Да тебе не следовало бы и разсуждать о пользе или безполезности дел монастырских. Вот о себе и немощах плоти своея помыслить–более извинительно.
Что касается до отношений твоих ко мне – не сомневайся и не стесняйся, –пиши все. Я шел этим путем и не раскаивался. Мир тебе и благословение от Господа. И батюшка о. Амвросий посылает тебе благословение.
Давно я собирался ответить тебе, преподобнейшая сестра о Господе, и брался: но неослабное прибывание новых лиц и рукописаний смиряли меня. Жалуешься, что не сладишь с собою.. И не можешь смириться в сердце. Да, умница ты моя хорошая, и говорил я тебе и писал: если бы ты была на деле так хороша, как в желаниях (конечно, тщеславных) твоих быть хорошею, прехорошею монахинею. Тогда б тебя сделали прямо игуменьею, и заставили бы не учиться терпению, а учить других. А тебе этого могущие не поручили, а советуют самой поучиться. И учись. Понемножку. Понемножку. Еще прочти у аввы Дороfея в средине 14 поучения (стр. 193 по изд. 66 г. Оп. п) о лестнице. Прочти, да заруби; хорошенько заруби где‑нибудь у себя. И благодушествуй. Если бы ты помнила эту лестницу, то не поспешила бы смутиться, что в сердце не можешь смириться. Ну, скажи, пожалуйста, куда ты лезешь! Ведь ты сигаешь‑то целиком на верхния ступеньки. Посвящаемый во иеродиакона великий Моисей Мурин на оскорбление его сказал: смутихся и не глаголах! А каширская преподобная не хочет равняться с Моисеем. Ей дай такое смирение, чтобы и в сердце не копало. Ты хоть наружно‑то смирись. А то смирение постигается и достигается не горбом и ползаньем, а силою Животворящаго Духа.
Вот, что говорила дерзко, это неловко; но все же грех не к смерти. Сто раз еще погрешишь, и сто раз встанешь, и Господь всякий раз тебя примет, и простит, и не помянет уклонений твоих, только по силе смирись.
А что матушка продолжает подозревать тебя в том, это ни в каком случае не повредит тебе. А что послужит вместо Ангела Хранителя в этом нет сомнения. Будь же мирна. О тебе заботятся больше, чем ты думаешь. А что стыдно тебе было даже до смерти, и даже больше того: «легче было бы мне умереть!» Это, это матушка ты моя, Е. А., уж просто ты светская барышня. Мать от искренняго сердца– не без боли для него–говорить, кому говорить? Губернатору? Льву бульварному? Заезжему барину? Нет, говорит отцу ея: что эта матушка не сохраняет монашескаго чина, не умеет смиряться! О, какой стыд! А тебе значит хотелось, чтобы я не знал твоих немощей? И мнение о тебе м. Игумении было бы тайной? Видишь ли, родная, куда тебя увлекло тщеславие‑то! Ну, аминь! Начнем исправляться! И я желаю тоже положить начало. Господи, помоги нам! А что касается моего расположения к тебе: то после этого страшнаго погрома твоего, после такого унижения и уничтожения, которое показалось тебе хуже смерти, ты сестра стала ко мне ближе. Да, думаю, и к Богу тоже. Бог на смиренныя призирает, так и смотрит в очи, в самое дно сердечное.
Не унывай, это оттого тебе тяжело, что копнули гнездо гордостнаго беса; позыбали корешок, прозябающий ввыспрь. И о сем радуйся!
Се ныне время благоприятно. Се ныне день спасения. Впрочем, не одному Богу и мне ты стала после посрамления любезнее: но и матушка, говоришь, изменилась. Сия измена десницы Вышняго!
Начнем с Богом, и потерпим, и смиримся! И Бог будет с нами во веки!
Безтолковая ты, матушка С.! Когда ж ты будешь походить на монахиню‑то? Сто раз тебе говорил, что скорби твои– комар укусил. А ты воюешь, точно жизнь твоя на волоске.
Ведь ты учишься и скажу тебе за тебя, что желаешь– именно желаешь обучиться монашеству, а скорбей не желаешь. Как же ты обучишься?
Нет, матушка, Свящ. Писание говорит: даждь кровь и приими дух. А то ты, вижу, лакома до золотых крестов, которыя висят на шее; возлюбленная моя, если любишь этот крест, то повиси прежде сама на кресте. Сам Иисус –Бог сначала пострадал, тогда и прославился.
А ты разве лучше Его?
Христос Воскресе! Матушка ты моя, свет Серафимочка! А я до сей минуты все думал, что ты не шуточная, а истинная, заправская, ангелоподобная монахиня. А ты просто девочка, да не простая, а настоящая деревенская, для которой, чтоб она не плакала, непременно нужен пряничный петушок или сосочек. Да как же ты будешь считаться в лике‑то ангелов? Да как же теперь величать‑то тебя? И родныя тебя забыли, и батюшка духовный туда же! А я тебя помню и очень помню, тебе грех!.. Да когда же мы будем учиться монашеству‑то? Или уж не будем? Нет, матушка, надо! Дала клятву, –держись; не радуй врага–диавола. Не ищи, что тебе не дается. Какого ты утешения ищешь от мертвецов? Остави мертвых, т. е. мирских, хотя бы и родных, но все же мирских, погребсти своя мертвецы. А ты сиди в келлии и плачь своего мертвеца, т. е. себя; т. е., что ты взяла одежду и нрав монахов, –а не монахиня. Иже любит отца или матерь, или сестру, или брата, несть Мой ученик, сказал Спас наш. А ты разве не Его ученица? Разве не поклялась вечно следовать за Ним? Сказано в писании: оставите безумие, и живи будете.
И ты оставь свои капризы. Ты ведь воображаешь, что тебя мучит нелюбовь родных, а у тебя просто ревность, что Сашу снабдили всем, а тебя нет. Потому я и увещаю тебя, живи с С. попроще; она девочка, хоть и с капризцем, а все‑таки тихая, разсудительная, благоговейная. И тебе– грех не ладить с нею. А чтоб у вас не было с нею размолвок да недоразумений–этого нельзя, и ты не ищи невозможнаго. А знай, насколько потерпишь ее, настолько у вас и мир.
11 Ноября 1882 г.
Мир тебе, Д.! Очень жалею, что тебя не пустили домой. Но на то и монастырь, чтобы не свою волю исполнять, а Божию, т. е. начальническую. А когда придет время – все получишь. Домой же ездить я и сам не люблю, и другим только в нужде соизволяю. 30 лет я не был на родине. Наша родина там – Небесный Иерусалим. Там наш Отец и Жених, сестры, братья и все сокровище и счастье!
26 Октября 1883 г.
На днях был у нас отец твой. И он жалуется, что ты все просишься домой. Уж и безтолкова, ты матушка! Столько лет живешь в монастыре и не можешь понять, где твое домой… Умудряйся, сестра!..
Родных оставь. Остави мертвыя погребсти своя мертвецы. Они, если захотят, без тебя спасутся!.. Ты веруешь в свое сердце и в свое смышление!.. Но где свидетельство чистоты твоего сердца? Где доказательство правильности твоего разумения? Смирись мать! Мир тебе!
15 Января 1881 г.
Кто есть любяй мя? Точию приемляй от мене скорби – писал Св. Апостол Павел своим ученикам. Вот и я хотел попробовать новую монахиню: как она примет от меня скорбь? Оказалось, что не жалует меня мать Серафима со скорбями, а только с утешениями любит. Лишь только прочел ей урок, и стал жесток, и Саша виновата, и иные. Да что ж я тебе обидного‑то? Чем опозорил? Ужели и от меня ты не можешь принять выговоров? Ну, и напрасно: да разве с тебя взыскивают неустойку? Разве кому доносят?
Положим, сказали мне, и сказали неосновательно: но кому же сказали? Как же я теперь могу тебе делать замечания и наставления, когда от них ты делаешься больная? Разве я с тем укорил тебя, чтоб уложить тебя? Но я ожидал, что ты примешь со смирением и поспешишь укорить себя, а не других, а вышло иначе.
Пожалуй, я не буду обижать тебя, т. е. замечать тебе. Я тебе говорил прежде, что ты сама себя не понимаешь: но ты настолько считаешь себя разумною, что мнения свои ставишь выше других. И за что ты на Сашу так осердилась? Ну, она ошиблась, ну, наврала; но все же не скажешь, что она желает тебе зла. Она ошиблась, а ты непогрешима?
Оскорбляться на тебя–я не оскорблялся. Ты это сама сочинила, и по–прежнему к тебе душею расположен, конечно, я не думал, что вы так скоро разссоритесь, и году не прожили, и мне это больно: но все же знаю я твои немощи. Жаль, что и сама ты за собою не замечаешь обидчиваго характера своего‑что я еще здесь с тобою испытал. Скажу слово спроста или в шутку, ты вспылишь, и я конфужусь. Но все же говорю–это человеческое, и я к тебе ни на иоту не изменился. Только прошу тебя–не рюми. Слезы твои не только не полезны, но и глупы… Оставь глупости, слезы и гнев. Грех! Мир тебе!
5 Июля 1885 г.
Мир тебе и благословение от Господа! Получил письмо твое и очень поскорбел за тебя и за себя. Но верую, и ты веруй, что все, что не от нас, а от Бога, то зело добро. Ты не сама накликала клевету, а Бог попустил. И будеть ти благо и отпущение грехов, которым мы все повинны… Знай и твердо веруй, что безчестие—есть монаха истинная честь и слава. Я радуюсь, что тебя винять, в чем ты неповинна, за то Господь избавит тебя от других опасностей. Когда я поступил в монастырь, моим родным сказали, что я спился скругу, а я пил в год по два стакана пива в трапезе на Рождество и Пасху. Мужайся, и да крепится сердце твое. Потерпи Господа и мужайся. Читай этот весь псалом: Господь просвещение мое… каждый день, по крайней мере, по два раза, и в туге повторяй. А злоречие развеется, как пыль. Господь защититель неповинных. Будь же благонадежна!
Бог да простит тя, Е., во всех твоих исповеданных тобою грехах.
Тебе помысл приходит: зачем ты пришла в монастырь? Зачем приходили в монастырь все святые? И царския, и княжеския дочери? Вот и ты захотела идти тем же путем, чтоб здесь потерпеть да пострадать немножко–немножко, и за это там царствовать с Господом и со всеми святыми во веки и веки веков нескончаемые! Мир тебе!
10 Декабря 1878 г.
Пишешь, что тебе жить тяжело! Да ведь ты обрекла себя на это! Неразумная Д.! Ты смотришь на мелочныя вещи, а великих не смотришь. Ты в безумии завидуешь деревенским бабам, которыя наслаждаются деревенскими благами: мужьями, песнями, плясками и проч.; а того и в разум не возьмешь, что ты идешь по тому пути, которому завидовали и котораго искали богачки, знатныя, княжны и царицы! Вспомни св. великомученицу Варвару! Вспомни св. Ефросинью. Вспомни даже тех, кои насладились и пресытились мирскими наслаждениями, величайших красавиц и богатейших Пелагию и Евдокию. Чего у них не было? Сундуки золота и жемчугов! Князья за ними ухаживали! Но как мудрыя, оне все побросали и пошли на посты и злострадания в монастырь. Терпи и ты, и веруй – наследишь с ними вечное царство со Христом и всеми святыми! Многогр. И. Анатолий.
14 Июня 1883 г.
Мир тебе, А.! Получил письмо твое. Однако долго ты молчала, я стал уже недоумевать. Но, слава Богу, что жива. Сожалею о неопределенном твоем положении. Молись Богу, святит. Николаю и всем святым, умоляй и дедушку устроить тебя. Жаль, что тебе невесело. Но зато узнаешь цену монашеской жизни. Мирские кишать и не разумеют, что они кишат, как черви, роясь в грязи, а только смотрят на чужия немощи и судят монахов, как непотребных; тогда как сами и понятия не имеют о монашестве. Да и о Боге‑то и будущей жизни смекают по давно прочитанным книгам, а то и просто с ветру.
21 Июля 1883 г.
Мир тебе, А.! Уповаю скоро увидеть тебя… Очень жаль!.. Но не столько тебя, сколько деда твоего. В десятеро погубит, если удержит нужное тебе. Св. Василий Великий сильно угрожает гневом Божиим тем, кои родных лишают должной части. И другие святые отцы– тоже. В умах миролюбцев сложилась мысль, что монах лишь только причисляется к стаду Христову, то обязан, по их мнению, спать на земле, есть скотскую пищу – и все терпеть, точно сей избранник Божий совершил какое преступление тяжкое. Безумцы! Мы видим, что святые подвижники злострадали, но ни цари, ни князи благочестивые не оставляли их, и золото, и хлеб щедро посылали… Спасайся!
Поздравляю Г. с праздником, и желаю тебе мира, усердия к церкви и любви к монашеству. Ибо доля монашек высокая–превысокая: выше неба и звезд небесных. Их часть вместе с Ангелами. Только надо потерпеть. А тебе все не хочется терпеть, ты, значит, не понимаешь, где живешь. Говорю, Господь спасет тебя, только потерпи. Если прочла книгу аввы Дороfея, то читай Иоанна Лествичника. Псалом читай: Господь просвещение мое и Спаситель мой! К матушке ходить тебе будет легче. А понуждать я не понуждаю. Мир тебе!
1 Марта 1877 г.
Матушка ты моя Д. Прочел я письмо твое. И как же мне тебя жалко, как ты грустила, что померкло твое солнышко, и свет его вовсе погас! Да как же нам с тобою быть‑то? Ведь мы живем‑то на такой земле, где солнце непременно должно по Божию повелению заходить и опять восходить. Чтож тут страннаго, что твое солнце зашло? Вот как Господь пошлет нам радостное утро, опять любезное твое солнышко поднимется, и тебя осветит и согреет. Только не унывай, не малодушествуй. Ведь мы монахи, невесты Христовы. Он, т. е. Иисус, настоящее наше солнце. Этого будем искать. Если Оно кого просветит и обогреет, тот неизреченной радости и сладости сподобляется. И радости сей никто же возьмет. А которая радость в сем мире бывает, то велика она, или не велика – все временная. Впрочем, я уповаю, что Д. получит и ту и другую. Только поучится терпеть. А то нетерпеливая монахиня – дыня гнилая. Повторяю, не унывай, обои солнцы увидишь. Только подвизайся, смиряйся, слушайся кого следует слушать. И будем вместе там. Увидишь свое солнышко и здесь…
16 Января 1882 г.
Мир и спасение молодому преподобию!
Если оделась, то поздравляю тебя! «Облече бо мя в ризу спасения и одеждою веселия одея мя. Яко Жениху, возложи ми венец, и яко невесту, украси мя красотою». Только смиряйся и старайся быть достойною. Четки я взял у батюшки Амвросия в ту ж пору и думал, что оне отосланы тебе, ан нет.
Теперь посылаю их и нашу скитскую просфору. С желанием, чтоб и сама ты сделалась вкусною – Жениху твоему небесному – просфорою. А для этого нужно, чтобы пропекли тебя огнем искушения! Спасайся!
Поздравляю тебя, С., со вступлением в избранное и возлюбленное Господом нашим стадо, в число невест Божиих. Блюди себя, живи достойно новому своему званию; а звание сие высоко, о нем говорит Апостол: «вы есте граждане Иерусалима Небеснаго, царское священиe, язык свят, люди обновления». «Жительство ваше на небесех есть». А небесное жительство – вернее небесное царствование, чем достигается? Святое Писание говорит: «многими скорбьми подобает нам внити в царствие небесное».
А потому, если обимут тя скорби – радуйся; ибо ты тогда идешь истинным путем. А кто не отбегает от скорбей и несет оныя по силе, тот и получит царство вечное.
На возвратном пути мать твоя была у нас, и порадовала, что ты мирна и даже весела. Старайся по силе быть в мире душевном; ибо о Боге сказано: «в мире место Его».
То есть, Бог Сам живет в том человеке, у котораго мирное сердце. Главное, считай себя хуже всех, не ищи ни любви, ни чести ни от кого, а сама ко всем оныя имей– вот и улучишь мир! А как только начнешь искать, чтобы другие тебя заметили, да отыскали бы в тебе достоинства и некоторыя добродетели: тогда прощай мир душевный! Батюшка о. Амвросий посылает тебе благословение!
Преподобная послушница! Новая подвижница! Спасайся! Мир тебе и благословение Господне. Вот ты вступила и одеянием, и житием скорбным монашеским на стезю спасавшихся св. отцев и матерей преподобных. Видимо, Бог не оставляет тебя. Учись терпению.
Истинное монашеское одеяние
17 Марта 1882 г.
Говорят, что тебя хотят одевать. Радуюсь. Только помни, что мухояровая одежда прикрывает только куски тела и кости, а настоящее одеяние – дела монашеския – смирение, кротость, терпение болезней и скорбей – особенно напраслин и клевет; это верхний вид одежды, а исподняя сторона этого одеяния есть радость, мир, милость, любовь и проч., а более всего непрестанное обращение сердца к Иисусу, так что монах день и ночь зрит Господа Иисуса и красуется Им, и утешается, и веселится, и постоянно возрастает и разцветает. Спасайся, сестра!
Смирение – основание монашеской жизни
13 Марта 1876 г.
Приветствую тебя, сестра о Господе, преподобнейшая мати Т.! с принятием святого образа Ангельскаго. Знаешь ли, что этот образ есть знак обручения себя небесному Жениху Иисусу? Как поется в тропаре мученице: «Тебе, Женише мой, люблю» и проч., а всякая монахиня, по учению св. Феодора Студита, и есть мученица. Помни же, кому обручилася еси!
Ты просишь наставления и назидательнаго урока, как бы тебе не сбиться с истиннаго пути? Начни со смирения, делай со смирением и кончай смирением, и вчинишься со святыми. Это путь, т. е. путь смирения, самый надежный и, как говорят Отцы, «непадательный. Ибо куда может упасть смиренный, когда он считает себя хуже всех?» Да и как не смиряться, когда Иисус, Бог богов и Господь господей смирил Себя даже до смерти, смерти же крестныя? Удивление ангелов, краснейший паче всех Сынов человеческих, умер позорною за нас смертию; мы ли грешные, немощные, не хотим видеть своих грехов? Своих немощей?
Что же касается высоких дум – бойся их как огня. «Мерзостен пред Богом всякий высокий». Пред Ним чистым и Святым – самое небо нечисто». И что такое наша всякая правда? – Оценил давно пророк Исаия: «рубище жены нечистыя поверженное!»
Спрашиваешь, как бы не сбиться с сего пути? Послушай не меня гнилого, а Самой Вечной Истины, Иисуса. «Зряй вспять не у управлен есть в царствие Божие».
Значит, всяк кто желает достигнуть Христова царства, не должен озираясь припоминать свои высокия добродетели – и особенно высокия думы – а зреть подвиги и славу святых: и будем с ними! А свои зри немощи, грехи и исход души и ужасающия истязания тогдашния – и не согрешишь. Мир тебе, мать Т. Многогрешный И. Анатолий.
Осторожность и кротость – лучшее украшение молодой монахине
13 Сентября
Мир тебе и спасение! Очень сожалею о твоем келейном настроении. Конечно, лучше отпустить келейную на поправку домой. А сама попросись на трапезу. Но больше всего, прошу тебя – будь поосмотрительней и не всякому доверяйся. Осторожность и кротость – лучшее украшение молодой девочке.
Напрасно ты взялась одна–скоро ослабеешь и разстроишь нервы. О сю пору стала раздражаться до боли. Лучше бы тебе удержать за собой один – два предмета, а другия пусть учат другому. Да и для души‑то твое единовластие очень вредно. Привыкнешь с этих пор покорять себе других, совсем разучишься сама покоряться. Спасайся!
Монашеская жизнь самая сладостная!
Христос Воскресе! Мир тебе и благословение Господне!.. Монашеская жизнь трудная – это всем известно; а что она самая высокая, самая чистая, самая прекрасная и даже самая легкая – что говорю легкая – неизяснимо привлекающая, сладостнейшая, страдная, светлая, радостию вечною сияющая – это малым известно. Но истина на стороне малых, а не многих. Поэтому Господь и сказал возлюбленным ученикам: не бойся, малое стадо! Яко изволи Бог даровати вам – что? думаешь, отраду? богатство? наслаждение? Нет! – Царство! И какое царство! Где не только все блага, все возможныя сокровища, и красота, и слава, свет, радость, горящая любовь, божеская жизнь и веселие вечное. Царство это – царство всех веков, перед которым все величайшия царства мира сего – дым, смрад! И в том‑то царстве света и веселия тебе уготовано, и всем возлюбившим Господа Иисуса, царское место. Приведутся царю девы – в след Ея – Царицы Небесной. Только потерпи – все это получишь с лихвою.
Монахиня – невеста Христа – Сына Божия
Напрасно ты, Д., так мрачно смотришь на жизнь свою и на других. На тебя смотрят как на острожную? Глупая ты девочка! Ты бы день и ночь ликовала, что Господь извел тебя из тьмы и сени смертной, и привел тебя в святую обитель дев, посвятивших себя Царю Царей и Господу Господей в… не слуги, не в други, а в невесту.
Он, святых всех Святейший, не возгнушался нами, но обручил деву чисту, непорочну – в невесту себе. А Он – Сын Божий… Тот Самый Сын Божий, Который – Творец неба и земли, не возгнушался принять на себя зрак раба, т. е. образ человека, послушлив был даже до смерти, смерти же крестныя, т. е. самой позорной смерти.
Чтож тебе тягостно? Что ты следуешь по стопам своего возлюбленнаго Жениха? Что идешь тем же путем, каким шел и Он – Единый от Троицы Всесвятой? Ведь Господь наш и Бог шел путем не славы, а безславия, уничижения, немощей и смерти! А мы с тобой что? Ряса мухояровая нам не в радость, а даже в посрамление?!.. Смотри ты зашла!.. Монахиня!..
Но за все твои проказы Бог да простит тебя. Ты еще молода, а главное – глупа! Значит, и нечего с тебя взыскивать. Живи же мирно; смотри на свои грехи и немощи, смиряйся и благодари Господа, что Он взял тебя в число Своих избранных!..
Монахиня должна собирать Христу духовное приданое
20 Апреля 1884 г.
Христос Воскресе!.. Сомневаешься, что делать по выходе из рукодельной? Монахиня не знает, что делать помимо рукоделия!.. Хороша послушница! Ведь ты обручница Христу! Ну, и собирай Ему приданое, украшай себя по силе возможности.
Спросишь, как же это? На это давно ответил св. Златоуст, когда нас с тобой и на свете‑то не было. Прчти книжку его о девстве. Там очень подробно обяснено, как украшать себя невесте и какое нужно ея Жениху приданое. Только там о рукоделии ничего не сказано. Прочти. Ты, Л., спеши познакомиться с духовною жизнью. Пользуйся временем свободы, читай книжки отеческия, а главное– учись держать Иисусову молитву. Начни хоть в день четок по 10. Да и прибавляй по сотенке. Эти четки, разумеется, без поклонов. А без Иисуса никогда не очистишь сердца.
Скорби – приданое Жениху Христу
Мир тебе, М. Спасайся! Как ты там покашливаешь? Как скорби несешь Господа ради? Ведь Господь‑то молоденьких монашек –истинный, неизменный, возлюбленнейший Жених; а скорби – это приданое драгоценному нашему Жениху. Если кто любит Иисуса, тот старается всеми силами скопить побольше приданнаго, и чем больше любит Его Пречистаго, Прелюбезнаго, Сладчайшаго Иисуса, тем больше радуется, если возами везут хорошей невесте приданое, т. е. скорби и болезни. И Господь Иисус таких любит. И как любит‑то! Да сохранит тебя Господь! Да укрепит тя в терпении. Да даст тебе разум духовный! А я всегда о тебе воспоминаю и молюсь: соблюди Господи Иисусе Христе невесту Свою Машу в чистоте и святыне.
Скорби – наша слава. Путь к святости – смирение
7 Декабря 1881 г.
Мир тебе, А.! Поздравляю тебя с началом вкушения монашеской славы, т. е. скорбtй. Это венец наш. Это наша похвала. Это корень вечных наслаждений и горняго величия! Вижу, что тебе не крепко‑то нравится, но тем лучше! Иначе и скорби потеряли бы свою цену и славу. Ты испугалась помысла, который тебе шепнул, что ты будешь святая: чтож тут страшнаго? А даже очень хорошо. И мы тогда стали бы чествовать тебя. Но только знай, что настоящие святые, совершивши все добродетели, считали себя в глубине сердца худшими всех, хуже тварей, хуже бесов. А мы с тобой не начинали еще добрых дел. А пугаться его нечего. Это диавольское дело, хульный помысл. Ты не принимай только его, т. е. не медли в нем и не увлекайся им, а смущаться тут нечем; мы знаем, что ты еще не преподобная. Знаем и то, что ты неискусная. Будь мирна. Будет с тебя, если будешь исповедывать его! Многогр. И. Анатолий.
Монахиня, обрученная Христу, должна быть верна Ему
19 Марта 1881 г.
Замуж выйдти не возбраняется, и не грех, если девица не обручена жениху; а как только заключат контракт, тогда безчестьем считается бросить данное обещание и нарушить договор. Мы с тобой теперь невесты, обрученныя Господу Иисусу, и дали обет блюсти девство. И если нарушим его, то делаемся повинны, как изменники или как прелюбодеи. Да и вообще, пока ты молода и неопытна, и пока кровь буяет, и диавол не зевает, а бурлит тебя и льстит, и обманывает мнимою великою сладостию похоти, тебе кажется все там прекрасно. Но не так на деле. Особенно когда перейдет похоть и лета поздвинут с костей, – сама изумишься, как это могло измениться. Старайся быть по возможности мирною, не зазирать других… Господь да простит тя во всех сделанных тобою согрешениях и да благословит тя!
Одобряет в решении поступить в монастырь
27 Августа 1881 г.
Мир тебе и благословение Господне, А.! Пишешь, что мамаша и дедушка рады твоему желанию поступить в лик преподобных мудрых дев. И я радуюсь и утешаюсь твоим желаниям. Да и как нам не радоваться о тебе, когда такому делу радуются даже Ангели на небесах? Блажен, его же избрал и приял еси, Господи! Особенно в юности! А что касается речей миролюбцев – их оставь. О них Господь – самая вечная любовь – сказал: остави мертвыя погребсти своя мертвецы. Им не дано разуметь тайны Царствия; от земли их радости и наслаждения – в землю с ними и отыдут. А ты, хотя юная и слабая, но по любви к тебе Отца Небеснаго и сама того не ведая, познала и возлюбила жизнь ангельскую, Богоподобную, и ждет тебя жребий святых и веселие вечное! Что ты слаба и неопытна, не унывай; сам твердейший камня Павел учит: сила моя в немощах совершается. Ты ли, девочка, посмеешь мыслить, что сама собою что можешь сделать? Бог – помощник нам! Если живущую в миру он не оставил тебя, а научил искать вечных истин (чего мудрецы мира сего и понять не могут), теперь ли Он оставит тебя, посвящающую Ему всю свою жизнь? Не усумнись. Бог любит тебя гораздо больше, чем ты думаешь. И лучший тому знак: ты грустишь, когда идет дело о мирском, и радуешься, когда говорят о духовном. Откуда ты этому научилась? Бог вложил искру в сердце твое. Смотри же, не угашай ее! Боязнь твоя естественна. И с много пожившими в монастыре это бывает. Муж неискушен, неискусен. Тебя мать оставляет на год испытать способность к монашеству; да как же ты испытаешь, не видя монастыря? Не лучше ли этот год испытания провести с пользою в монастыре? Спасайся, А.! Да благословит тя Господь от Сиона – и узриши благая Иерусалима!
Понять суетность мирской жизни дается от Бога
24 Апреля 1881 г.
Христос Воскресе! Сожалею тебя, что даже такие великие светлые дни Воскресения Христова тебя не радуют. Ныне вся исполнишася света: небо же и земля, и преисподняя. Самый ад озарен ныне светом Воскресшаго, а у тебя все мрачно на душе, да не ладится.
Правда, после тех прыганий да выездов – нечего и ждать духовной радости, чуждой миролюбцам и совершенно им неведомой. Но все‑таки на твоей стороне та выгода, что ты хоть и не причастна свету, но и тьма тебя не прельщает: ты уже чувствуешь сердцем безсмысленную мглу светских удовольствий. Но эту истину не всякий может понять, а ему же дано будет свыше. Никто же может приити ко Мне, аще не Отец Мой привлечет его, и Аз воскрешу его в последний день. И разум этот, и чувство это даются не всем, а избранным, испрошенным, так сказать, самим Спасом нашим у Бога: не о всем мире молю, но о тех их же дал еси Мне… Отче, соблюди их во имя Твое, их же дал еси Мне, да будут едино, яко же и Мы.
Верю, что папаша твой умный человек и деловой, но в своей стихии, где он действовал, по части коммерческой, хозяйственной;… но духовная стихия совершенно иного свойства, которое ускользает от премудрых мира сего.
И потому Господь сказал: «аще от мира бысте были, мир убо свое любил бы; но якоже Аз избрах вы от мира, сего ради ненавидит вас мир, яко же и Мене прежде вас возненавиде». В этом весь и секрет, почему тебе опротивело мирское и ты несешь и понесешь нарекания и насмешки от миролюбцев. Но не унывай: есть у нас якорь–Слово! «Не бойся, малое стадо! Яко Бог благоизволи дати вам царство!» И какое еще!
Потому не унывай! А жди милости Божией. Отцу покорись, он ответствен за тебя пред Богом и пред обществом. Но попросить его нужно, чтобы он в деле ему неизвестном–в духовной жизни, не решал бы сам судьбу твою, а поискал бы совета у людей опытных в монашеской жизни, которые могут скорее понять, насколько ты способна к ней.
Ведь есть же у него какие‑нибудь авторитетные монахи! А у мирских, даже у священников, св. отцы не дозволяют советоваться. Ибо и им эта жизнь неизвестна. Молись Свят. Николаю Чудотворцу и преп. Евфросинии. Мир тебе и благословение Господне!
Окончательнаго решения не бери, а попробуй погостить в монастыре
2 Апреля 1881 г.
Письмо твое я получил. Ты все мятешься и унываешь. Точно на бойню хотят вести тебя! Да с чего ты взяла! Ты теперь человек совершенно свободный. Будь у тебя муж, тогда совсем бы иное. А теперь у тебя своя волька– точно птичка небесная. Никто тебя не торопит. Ну, и не спеши. А попробовать всегда можешь. Поэтому окопчательнаго решения ни на что не бери. А родному отцу, такому разсудительному и любящему–даже долг твой, все обяснить откровенно. И если у тебя есть и желание спасения и вместе опасениe из‑за своих немощей, то ты и ему так скажи, и попроси его: с одной стороны, чтобы он дал тебе возможность побыть, погостить в каком‑нибудь монастыре, а с другой стороны никому бы об этом не открывать. То и другое он в силах устроить. Главное, делай это дело, помолясь Богу, кротко, обстоятельно, сознавая, что в этом решительном шаге заключается не жизнь твоя только, но целая вечность. Касательно немощей, воли и здоровья, много не безпокойся. Великий учитель, все прошедший опытом, сказал, вернее же сказала сама Вечная мудрость сему великому Учителю: «Сила Моя в немощах совершается». Где Бог, там и ум наш, и сила в стороне. И, конечно, если отец откажется содержать тебя, то у тебя не хватит сил терпеть недостатки в необходимом. Но едва‑ли оставит тебя родитель. Ведь даст же он приличное приданое при выдаче замуж.
А Иисус Бог разве дешевле Ел–каго купца?
Не пожив в монастыре, не научишься монашеству
7 Сентября 1881 г.
Письмо твое, А., получил И второе. Лет 50 тому назад учил я греческие анекдоты в христоматии. И там был один анекдот, как один схоластик, купаясь, чуть не утонул. После чего дал клятву не входить в воду, пока не выучится плавать. Так и ты, на сухом пути хочешь выучиться плавать, т. е. в городе у себя учиться монашеству. В особенности во время ярмарки много к тому случаев. Ты испытай монашество в монастыре. Во всяком случае пожить в святой обители лучше, хотя бы и так, в гостях. Наши отцы и сановитые люди, так делывали в прежнее время. А у католиков, даже и для замужней жизни, знатныя девицы воспитывались в монастырях. Наткал бы и еще тебе, да уж очень недосужно. Завтра у нас память великаго нашего старца о. Макария. И ваша братия будут целый день свободно ходить по скиту. Это однажды в год.
Спасайся, А.!
Не стыдись откровения помыслов. Советы новоначальной
23 Октября 1881 г.
Исповедь твою в письме от 19 окт. читал. И ответствую по силе. Тебе стыдно открывать помыслы. А Св. Писание учит: благо есть исповедатися Господеви.
Значит, это от диавола, который боится нашего блага, пользы душевной.
Боишься, что тебя выгонят из монастыря, что ты грешна; тогда и меня нужно выгнать, ибо я первый грешник. Мужчины Л–ские жалеют, что ты ушла в монастырь! Еще бы! Разве не читала 3 степень Лествицы!.. Если монашенке завидуют, еще больше смиряйся. Правило можешь справлять и не сразу!.. Матушки пугаться не следует. А любить должно, со страхом, впрочем. Монахиням всем должна кланяться. Конфуз сам собою пройдет. Плакать могут не все, а кому Бог даст слезы. А новоначальным Бог редко дарует слезы. А то возгордятся и будут хуже не плачущих. А чтобы из‑за неимения слез не ходить в монастырь – это чистое неразумие. Иным лучше не иметь слез. С монахов, правда, больше спрашивается, но и миряне–не святые от того, что с них не спрашивается. Впрочем, заповеди Евангельския писаны как для монахов, так и для мирян. Дурное – везде дурно, а хорошее – везде хорошо: и в миру и в монастыре.
Никого не осуждай. Но этого достигнуть скоро нельзя. Лучшее нам, когда осудим, скорее укорить себя. Правило положенное старайся исполнять, но со смирением. А без него тяжело и опасно.
Похворать можно; но только, когда Бог пошлет.
Что диавол тебя пугает и запрещает открывать мне свои немощи и помыслы – это не новость.
Я тебе показывал 43 главу Fеодора Эдесского. Демоны зело скрежещут зубами своими на живущих под отеческим руководством. А ты пиши, уповая на Бога. И спасешься.
Не смущайся своим несносным характером.
Отчего кажется тебе, что ты лишняя.
Читанное приводи в дело. Значение книги
15 Ноября 1876 г.
Сестра о Господе, благоговейнейшая Е. В куче писем, по двухмесячной отлучке из Оптиной, получил и твое. И все спешил ответом, но только сейчас едва добрался. Пишешь, что у тебя несносный характер, а у меня так еще хуже. Но я не крепко унываю, памятуя, что я пришел в монастырь учиться и образовать себя. Что ж тут удивительнаго, если и покривим когда. Но будем по силе стараться. И верю, Бог поможет. Пишешь, что тебе кажется, ты лишняя, хотя этого тебе никто не говорил.
И спрашиваешь, отчего это? Тебе эту задачу разрешил бы наш почти всякий послушник: «от того, что ты не первая». Если бы у тебя было чувство христианскаго смирения, ты никогда и не подумала бы, что о тебе обязаны другие помнить; что ты стоишь того, чтобы быть в ряду; словом, что ты не лишняя. Тотчас же просишь совета, как от этого избавиться и что ты нетерпелива и раздражительна. Как избавиться, давно изрекла Истина. «Научитеся от Меня, яко кроток есмь и смирен сердцем и обрящете покой».
Известно, от чего гнев происходит. Пес, когда не дают ему или отнимают кусок мяса, рвет и лает. Значит и мы с тобою любим… свою вольку. И если нам препятствуют улучить ее или не обещают покою: мы, особенно я–лаем и–пожалуй–кусаем брата (а сестра сестру). Всмотримся же в истинную причину зла и познаем дело. И поспешим врачеваться. Или, по крайней мере, зазрим себя и поспешим к мудрому беззаконнику–мытарю (Его же похвали Господь).
Ты матушка, просишь научить тебя терпению… Чудная ты какая! Ее учит Бог! Ее учат люди–сестры! Ее учат обстояния всей жизни! И все они учат тебя терпению, учат делом, самою вещию, самим естеством способности терпеть– и ты просишь у меня урока теоретическаго терпения… Терпи все находящее–и спасешься!
Ты стесняешься все открывать матушке. Открывай что можешь, а иное пиши нам. Дух Святый тот же, и в Кашире и в Козельске. Силою Его поспешим разрешить кающуюся. Относиться ко мне не воспрещаю. И не отказываюсь, по той простой причине, что и от меня не отказались, хоть я и хуже тебя во сто раз.
Какия книги читать тебе? Ты не памятлива? Ну, нечто затверди покрепче, напр.: «Возлюбиши Господа Бога твоего всем сердцем… и ближняго яко сам себе». И из другой также, но не ради того, что дескать мы знаем, но мы исполняем. Сила не в слове, а в деле.
Начнем сначала. Приведем на память: как звать Бога! И будем детски звать Его, пока Он Сам не придет и научит всякой истине. Вижу, что ты много читала–и это тебе не помогло. Попробуй–начни читанное, по силе, приводить в дело. Да к этому присовокупи (опять по силе) непрестанную Иисусову (устную) молитву и узришь милость Божию. Чтоб ты туне не ретилась и не смущалась тем, что читаешь, читаешь, а в остатке нет ничего, скажу тебе секрет, добытый долголетним опытом: приступая к книге, прицеливайся прежде всего улучить ту мету, которой, как ты говоришь, нет у тебя, но которая во всякой добродетели неизбежна, т. е. терпеливо ждать милости Божией в разумении; ибо Бог разумов Господь, даяй премудрость и разум.
Второе–книга не есть существо и сущность ведения: она– одно из средств к нему. А потому может человек знать тайны царствия без книги; может и прочитавши воза книг не знать оных таин. Кто подготовил себя делом, тот не крепко нуждается в книге. Говорю это не к тому, чтобы отвращать тебя от книг, но чтоб предостеречь, чтобы ты не возненавидела их, если зубря их не обретешь желаемаго. 3–е и главное скажу к ободрению твоему: вопросившу о мудрости, мудрость вменится. Мир тебе и благословениe. Прости за нескладицу: писал урывками и спешно.
Читать книги монаху полезно
Письмо твое получил… Читать книги монаху, если он желает быть монахом не по одежде только, а делом и истиною, необходимо. А без книг не только не будешь монахом, но понятия об истинном монашестве не приобретешь. Отчаяваться, за неимением дел добрых, не должно; по крайней мере, будешь зазирать себя. А если бы не читала книг и не знала, что ничего не имеешь в себе хорошаго, тогда по неразумию думала бы, что живешь право. И вышел бы из тебя фарисей Евангельский. А мы поем: «Господи, сопричти мя мытарю».
О книге Св. Иоанна Златоуста: «О девстве»
19 Февраля 1884 г.
В самый прощенный день пишу тебе при большом недосуге, и это чтобы утешить тебя, тебе подать прощение в твоих грехах и себе попросить того же. Я тебе послал книжку «о девстве» Св. Иоанна Златоуста, но видно ты не получила. А между тем я ничем не надеялся тебя так утешить, как этою книжкою. Ибо и сам до глубины души тронут ею, зная, как многия из вашей сестры томятся неопределенностью своих ожиданий и надежд, не видя пред собою ничего, кроме скорбей, труда, томления, неясных воздаяний в будущем. А тут, как день, ясно представлены невыгоды брачующихся и красота, и высота девства. Прочти эту книжку со вниманием и давай другим для прочтения. А без скорбей монах хуже пареной репы. Жениху же твоему жарко – желательно, чтобы ты сияла, как сапфир. Будь же терпелива. Ведь ты не сама наскакивала на это послушание, а Бог тебя послал. Но что от Бога, то не может быть нехорошо и неполезно. Сторицею приимем и живот вечный наследуем. «Время веселое поста, тем же чистоты световидныя, и любве чистыя, молитвы, светозарныя, насытившися богатно, светло возопиим: Кресте Христов всечестный, возрасти сладости жизни» (Вторн. 2–й седм. веч.).
О записывании помыслов
8 Марта 1882 г.
Письмо твое от 3 ч. получил 7–го ч. и спешу ответом. Касательно дневника, так тебя напугавшаго, батюшка Амвросий сам тебе отвечает на особом листке. В каком т. е. смысле записывать помыслы. Да и я тебе лично об этом говорил. Поэтому будь осторожна и разсудительна. Что можно писать, так и пиши: напр., шла в Церковь да загляделась, а умом в Л. ушла. В Церкви спала, и помыслы разные были. А что поважней, пиши, разсудив хорошенько. Грехи, исповеданные и нам известные, разумеется, открывать не следует. А вседневные, являющиеся обыкновенно, пиши, но не слишком разводи.
Что пользы от здоровья, когда нет успеха в духовной жизни
Мир тебе, сестра! Письмо твое получил, и пишу тебе, по желанию твоему, «строчку". Вижу, что здоровье твое поправляется, а в делах подвигов монашеских лучшаго нет. Чтож пользы‑то от нашего здоровья? Не с тем мы вошли в ворота обители, чтобы готовить на выставку собственную тушу. А зачем? Затем, чтобы украшать себя скорбями, болезнями, укоризнами от других, постом, молитвою, смирением! Воть цель нашего отшествия от мира! Впрочем, уповаю, что порадуешь меня и хорошим чем. А влечение к похотям плоти, неизбежно немощным подвижникам, иначе и целомудрие было бы дешево…
Мы пришли в монастырь искать царствия Божия, а не здравия телу
7 Декабря 1876 г.
Сестра о Господе М.! Письмо твое получил, и по просьбе твоей спрашивал батюшку о тебе, можно ли тебе ехать для поправления здоровья домой? Он ответил: «не нужно». И аз грешный того же мнения: мы пришли в монастырь искать Царствия Божия, а не здравия телу. А кому нужно здоровье: сия вся приложатся ему. Что касается благословения матери твоей на поступление в монастырь, то на этот счет не безпокойся: и о тебе, и о мне, и о всех подобных детях Господь Сам сказал: «аще кто любит отца или матерь паче Мене, несть Мене достоин». Смириться перед нею и попросить благословения теперь, – это не лишне. А в церкви стоять батюшка благословил, хоть сидя, или прислонясь… Что ты нетерпелива, не унывай, а старайся учиться терпению. Выучишься – тебе будет честь.
Не стремись через силу в церковь, а молись дома
М.! Чтож ты не помнишь, что я говорил тебе? Я тебе много раз говорил: не понуждай себя через силу в церковь, а лежи под одеялом да тверди: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешную. И Божию Матерь, крепко любящую молодых монахинь, призывай! Где тебе равняться со здоровыми! Смирись лучше. Это тебе и легче, и полезней!.. А что помыслы скверные лезут – не смущайся. Они и к старухам лезут. Да те как знают, что Бог за раскаянные помыслы не наказывает, то и не боятся их.
Не будь лакомкой
Ах, ты девочка–лакомка, ишь ты выдумала: воду с сахаром! А? Да у нас богачи чуть–чуть прикусывают сахарку с чаем, а она воду с сахаром! И не грех тебе? Молоденькая девочка, пришла душу спасать, а лакомится так, как не лакомятся и богатые мужики. Ведь ты читаешь жития! Княжны, царския дети приходили в монастыри, и нигде не видно, чтоб лили воду с сахаром! Какое тут спасение? Лакомка! Да еще других осуждаешь? Да празднословишь? Как после этого не поганить тебя помыслам. Оставь, Г., лакомство. Оставь празднословие, будешь умница, хорошая монахиня; мы будем любить тебя и заботиться о спасении твоем. Только смирись. Считай себя хуже всех, и будешь лучше всех. А я тебя помню. Пиши ко мне, ничего не скрывая. А то ты видишь какая глупенькая! Начала лакомиться сахаром, да еще постом! Разве ты кинарка? И кинаркам не всегда дают сахару! Я тебе это говорю любя и жалея. Потому что кто здесь сладости любит, тот не насладится вечными несказанными сладостями. А мне хочется, чтобы мы с тобою и там были вместе в райских наслаждениях, которых тебе желая, остаюсь твой благожелатель…
В чем истинный пост
Мир тебе, С.! Еще поздравляю тебя с постом! С настоящим постом! Ты уже вкусила постной пищи, которая, пожалуй, не очень тебе по нраву. Но что ж делать. И кровожадные звери, и ястреба хищные, и сколько еще невинных животных малых и великих, –и какия неисчислимыя тысячи их–тоже постятся. Волки, говорят, иногда по неделе не едят, и больше. Нам ли христианам, –наследникам сущим вечнаго царства, не поститься? А теперь самое приличное время. Се время благоприятно. Се день спасения.
«Время веселое поста, тем же чистоты световидныя, и «любве чистая, молитвы светозарныя, и всякия иныя добродетели насытившеся богатно, светло воззопиим: Кресте Христов всесвятый, возрастивый сладость жизни, всех чистых «сердцем тебе поклонитися сподоби нас!»
Видишь ли Серафимочка! Теперь ты не мирская девушка, а стоишь в числе монахинь–невест Христовых. И потому должна знать не букву только, но и тайны царствия. Ведь не есть хлеба и не пить воды или чего иного, не есть еще пост, ибо и беси не ядят и не пьют совершенно ничего. И все‑таки злы и Богу ненавистны. Нам же пост есть (как поет Церковь) злых отчуждениe, воздержание языка, ярости отложение, похотей отлучениe, оглаголания, лжи и клятвопреступления. Сих отчуждение – пост истинный есть и благоприятен». А у нас с С. не то, что сих великих добродетелей, а даже и терпения того, что Бог посылает, не имеется! Да, С–очка, ты вся в меня нетерпеливая. Таким людям трудно жить. Это я знаю по опыту. Все это правда. Но и то не солгу, если скажу, что по милости Божией, я четверть столетия кое‑как прожил в обители. Почему знать, может быть, ты еще больше проживешь, при всем своем нетерпении. Да, проживешь. Верно проживешь, если смиришь себя, т. е. скажешь себе и Богу: я немощна; я не могу быть монахиней, ибо уж очень немощна, но желаю быть монахиней, помоги мне Иисусе! И Матерь Божию Пречистую как можно чаще призывай–и спасешься. А внешния скорби и неприятности–все отлетят, как высохшая глина от платья…
Самый лучший пост. Будь откровеннее
...Что ныне пели в церкви на стиховнах? «Вскую унывающи душе моя, греху работаеши? И вскую, немощна сущи, ко Врачу не прибегаеши? Се время благоприятное, се спасения ныне день истинный».
«Возстани, омый лице твое покаяния слезами и елеем благотворения свещу просвети: яко да обрящеши от Христа Бога и велию милость». А для новоначальной монашенки самый лучший пост, самая высшая добродетель есть, терпеть все, что Бог пошлет. Еще замечу тебе, –будь откровенна. Как же это ты там страдаешь и мне не пишешь, «боясь, что Бога оскорбишь». Да ведь, матушка моя, если Бога оскорбишь, да покаешься духовному отцу, Он, то есть Бог, и простит согрешениe и оскорбление Его теб. А то ты страдаешь, и не каешься–а конец‑то выходит гнилой. До истерики и дошла!
А ты уж не бери высоко, а живи посмиреннее да пооткровеннее. Ведь ты пришла учиться монашеству: кто ж тебя осудит, если погрешишь? Ты просишь меня, чтоб я испросил у Бога терпения, да какая ж ты неразумная, Серафимочка? Просишь себе горсточку терпения, а у самой целая пазуха этой драгоценной добродетели! Ведь терпению учиться– не значит–вычитывать да разспрашивать, а просто–на–просто: болеть. Приболишься и будешь терпелива. И будешь настоящая монахиня! Потому‑то Господь и сказал: «претерпевый до конца спасется»! Мир тебе! Не будь ангелом по одному имени, но житием, и будешь там во веки веков с Серафимами.
* * *
Что ты не терпелива, за это себя укоряй, но не смущайся. Ты пришла в монастырь учиться, и учись терпению, смирению и прочим добродетелям, украшающим венец монашества. Кто учится мастерству какому‑нибудь, то неужели сразу возьмет шило, дратвы, или там топор, кисть и сделает тотчас сапог, шкаф, картину? Если этого не может быть в действительности, то как же ты хочешь сразу научиться науке наук? Ибо монашество выше всяких наук, оно учит небесному Ангельскому жительству. Стало быть и здесь, как в мастерских, человек грешный, поступающий в монастырь для приготовления себя к вечной жизни, не делается сразу святым, а прежде многажды погрешает, портит начатое дело и за это получает от близких, особенно от высших себя, укоризны или наказания. Так и живет учась и смиряя себя. И возрастает потом незаметно в меру возраста исполнения Христова. Говорю незаметно, ибо если кто станет примечать за собою, что он преуспел, то уж это плохо, и погибель монаха близка.
* * *
...большее внимание монаху должно обращать на нужнейшее и полезнейшее; а что может быть нужнее и полезнее царства Небеснаго? А где оно? Услышь самого Бога, вещающаго: «царствие Божие внутрь вас есть». Внимай же себе! Если оскудевает терпение, не унывай. Этим путем шли все святые. С которыми желаю тебе вечнаго сопребывания.
* * *
Получил я письмо твое, скорбная и немощная Д., и очень пожалел, что такая понятливая девочка так неразсудительно ведет себя в духовной жизни. Из слов твоих видно, что ты понимаешь духовный смысл монашества, а на дело‑то жидка. Ну, чтож делать нам? Смирись, зазри себя в немощах и спеши с прошением о помощи к Богу. Бог прибегающих к Нему никогда не оставит через силу на искушения; особенно юную свою подвижницу.
Не капризничай и не смейся!
29 Ноября 1881 г.
Мир тебе! Ты все там капризничаешь! Да хохочешь! Разве так живут в больнице? Разве так спасаются монахи? Разве так спят и смеются приявшие на себя одеяние, покаяния и смирения? Н. послушница и обеты ея маленькие. А ты куда залезла? Во иноки! Да еще осуждаешь ее, что она мажет язык одеколоном. Может ей предписано это от многословия лекарство! Попроси – она и тебе помажет! Спасайся!
Хочешь быть с Иисусом, иди за Ним
Сестра А.! Еще Христос Воскресе! Радуюсь, что получила желаемое! Ушла с труднаго послушания клироснаго! Но и опять беда! Укоряют за это. А тебе, значит, хотелось бы, чтобы тебя восхваляли. Воину, бежавшему с брани, не дают крестов.
Ведь ты веруешь, и я очень знаю, что ты вошла в брачный Чертог Небеснаго Жениха– в ангельское монашеское общество, не с тем, чтобы нежиться, да свои капризы преследовать, а глядя на Жениха своего, идти за Ним, Его святым путем. А как Он шел? Разве Он сидел на Престолах? Разве почести сбирал? Хотя и стоил того, и мог. Но этого Он не делал. А только творил повеленное Ему Отцом–творил добро. И за это от облагодетельствованных слышал: беса имаше, Самарянин ты. И подобное. И вот за сие и Бог превознесе Его имя паче всякаго имене. Хочешь быть вместе с Иисусом, иди за Ним. А капризничать грех!
В молодой монахине всего хуже упрямство и непослушание
Письма твои получил. Во всем исповеданном тобою, Бог да простит тебя. Только исправляйся. Знай, что для девочки хуже всего упрямство и непослушание; скоро всем опостылешь. И потому всеми силами переламывай характер злой. Это признак гордости… А что нет у тебя матери, и никто к тебе не ходит проведать – радуйся. Сама Матерь Божия будет блюсти тебя. Ибо сказано: «Отец мой и мати моя остависта мя! Господь же восприят мя!» С родными трудно жить монаху. А что ты по–монашески живешь, это видно из того, что у тебя есть скорби, и ты их по силе своей несешь. Не унывай. Господь спасет тебя. Монашенки носят всегда четки для того, чтобы не забывать молитву Иисусову. Для этого‑то четки и даются.
Полюби противных
22 Апреля 1886 г.
Воистину Христос Воскресе! М. не ярись! М. смирись! Ты просто чудишь! Переругала всех девчонок и спрашиваешь: может, это от врага? А неужели, думаешь, от благодати? Ах ты, монахиня! С деревенщины, с девченок взыскивает по закону, а сама закон монашеский попирает. Зуб за зуб. Матушка ты моя, преподобная ты моя, серебряная, позолоченая! Ну, оне не хороши: а ты‑то зело хороша? Трах–тарарах, этакия, такия, противныя, смотреть не хочу. Да чем же ты лучше‑то их? Этак ругаться и оне умеют, и сердиться. За чтож тебе почет‑то? За то, что ты постарше? Да это еще хуже для тебя! Господь сказал: аще кто хощет быти старей, да будет всем раб и всем слуга. А ты‑как барыня сердитая: противныя, глядеть не хочу. Смирись! Не обезумь от гордости и гнева… А ты, по милости Божией, по христиански, по монашески, потерпи, дай девочкам хороший пример, полюби противных и Господь полюбит нас грешных!
Не ропщи на монастырскую жизнь
27 Марта 1884 г.
И опять я остаюсь виноват, что засадил тебя в монастырь. А я ждал за это благодарности. Что хоть Бога‑то поблагодаришь за толикую Его к тебе милость!.. Что ты согрешаешь помыслами, за это Бог простит, когда каешься; а вот когда скорбишь, за чем променяла Сладчайшаго Иисуса на мужика, за это потерпишь. Ты все представляешь, как муж кормил бы тебя блинами и тыквою, а обратной горькой стороны не хочешь видеть.
И будто у мужа, какой бы он там ни был, больше сокровищ и наслаждений, чем у Творца неба и земли?.. Не ропщи! И старайся зреть свои прегрешения! Будь благодарна Богу и С., терпи и люби!
Труд монашеский не напрасен
1 Декабря 1879 г.
Мир тебе, Д.! Давно хотелось написать тебе, да было неудобно. Описываешь труды жития монашескаго. – Правда, и святым Отцам он казался трудным. А нам страстным и подавно. Но дело в том, что труд не напрасный, – не то, что скорби мирских. А что пугают тебя дураки – подрастешь, то страсти умножатся – неправда. Один Господь назначает, кому вначале, кому в середине, кому в конце жития скорби. А ты трудись и веруй Богу, что Он все видит. И воздаст.
* * *
Что ты поступила в монастырь – это благо, и всегда благодари за это Бога. Конечно, диавол не перестанет смущать тебя, что в миру жить лучше. Но мы должны слушать Бога, Ангелов, а не диавола.
* * *
А что враг рисует тебе мирскую жизнь, и супружество–это его обычное дело. И в древния и в нынешния времена, блуд и мнимый покой мирской – суть самыя первыя орудия диавола против монахов. Но, когда ты увлекаешься ими и после каешься, Бог не поставит тебе сего во грех.
Потерпи немощной сестре – и угасишь блудную страсть
Ты в одно время жалуешься на несогласную с тобою соседку и на блудную страсть. Чудная ты девочка! Несмысленная ты монахиня! Ее жжет справа огнем; а слева обдает холодною водою. Да, несмысленная ты, возьми воды и залей ею огонь! Т. е. потерпи немощной сестре! И страсть блуда угаснет. Ведь эта страсть живет и поддерживается адским подгнетом (поджогой)–гордостью и нетерпением! Потерпи и спасешься! Пусть враг и плоть тебя теснят, но я не перестану твердить тебе псаломское слово: «потерпи Господа; мужайся: И да крепится сердце твое; и потерпи Господа!»
Не стремись менять монашескую жизнь на мирскую
1 Декабря 1892 г.
Мир тебе и спасение! Получил письмо твое и подивился: сколько времени прожила в монастыре и разума ни на грош не нажила. Господь устроил тебя так, что ни вкладу, ни особенных просьб не употребила и Господь принил тебя в Свою святую обитель, дал тебе уютный уголок, почетное близкое Богу послушание, и тебе все это ни по чем: в няньки лучше идти! Не разумная! А смотри, сколько теперь ищущих и неполучающих такого места, как твое!
Вот и теперь живет в Оптиной хорошая девушка, просится к вам и мать не принимает.
Ведь если бы ты понимала, какую болячку ты себе испрашиваешь, ты бы ужаснулась своему безумию! Нянек да кухарок теперь в Петербурге громадныя тысячи и никто их не ублажает и не уважает; а монахинь‑то по пальцам сочтешь. И их уважают и ублажают. А ты этого не можешь понять. Знаешь ли ты, сколько насыпят тебе в душу всяких плевел, накладут зловонных зелий, и ты, не кто другой, а ты должна будешь исторгать их из сердца, выпивать чашу мирских наслаждешй? «Дрождие его испиют веи грешнии земли». А ты избранное овча стада Христова, не тебе уготовано это «дрождие». О тебе и о подобных тебе Господь сказал: «не бойся малое стадо, яко Отец мой благоизволи дати вам царство.»
А ты, безумная, готова хоть сейчас променять царский венец на лобозину стеречь гусей!..
«Оставите бозумие и живи будете! Взыщите разума, да поживете!» Кто был царь Давид? И красен, и славен, и богат, а что поет? «Видех беззаконие и неправду во градех. Се–удалихся бегая в пустыню. Кто даст ми крыле, яко голубине?» А ты сама спешишь ощипать свои крылья голубиныя, чтобы пожить жизнью крыс и мышей! Жалкая! Просишь, чтобы я позволил тебе подольше пожить в Иетербурге. На это я не имею власти и подпаду ответственности и перед Богом и перед людьми. И за то, что дозволил погостить в столице, мне уже достается. Недельку можешь прибавить и возвратиться непременно со своими сестрами. Да спасет тебя Господь!
В миру скорбей не меньше, чем в монастыре
Слышу я, что ты все покашливаешь и погуливаешь, и даже до Церкви доходишь. Только кельи‑то твои не успокаивают тебя. Все шум и досаждения. Так приходит, что, кажется, в мир бы ушел, потому там хорошо. Там больных все очень любят и за ними ухаживают, и вообще, в миру любовь к ближним, покой, радость, во всем довольство – просто блаженство. Не так ли, М..? Цыпленок ты! Просто цыпленок, а безмозглой курицы не стоишь!
Кто тебе сказал, что в миру люди лучше и скорбей меньше? Ведь ты была моложе, здоровая, малосмысленная; все тебе нравилось, а теперь ужели ты думаешь мирская жизнь такая же розовая? Нет, М., ты судишь, как дитя. А диавол пользуется твоим глупеньким разумом и надувает тебя мнимыми удовольствиями, где их нет. Святитель Димитрий поумней и поопытней тебя, да еще святой, да еще великий учитель Российской Церкви, что говорит о мирских удовольствиях и заманчивых обещаниях? Он говорит: «мир обещает злато, а дает блато!» Вот тебе твой мир‑то! Поверь ему! Да больному и в царских чертогах томно и нестерпимо. А здесь, по крайней мере, есть великая, ничем не покупаемая надежда, что Господь наградит нас за все наши болезни, за каждую болячку, за каждую скорбь, за каждый вздох! Веришь мне? Будь же мирна! Будь разсудительна! Будь же благодарна Богу! Ведь если бы ты своим куриным умом могла хоть тысячную долю увидать от тех благ, которыя отложены милосердым Господом за болезни и скорби Его возлюбленным невестам – монахиням – ты бы ужаснулась и отдала себя на сожжение в огонь!..
Спасайся!
Юродствуют Святые!
Ты просто угорела! И тошно ей! И трудно жить на земле! И юродствовать желает! И уйти в другой монастырь! Хоть бы он там какой был! Смирись!.. Батюшка велел тебе сказать, что «юродствуют святые», т. е. этим людям слишком мало скорбей между братиями, и они отыскивают их в мирском многолюдстве! А ты?! Смирись!
Уйдешь из монастыря – потеряешь и вечное царство
Кому, кому, а Г. К. всех тошней! Так тошно в монастыре, что взялаб она, да так таки и сиганулаб через ограду, да силенка не берет. Да тоже увидят. Да еще поймают. И я бы, когдаб приехал – то Г. не нашел бы! Да очень вероятно, и там, и в Новом Иерусалиме Небесном, в свое время, встречая знаемых ликующих и веселящихся дев – невест Христовых, не нашел бы в кругу их Г. К. – она усигнула бы за стену Иерусалима. Значит, и там бы осталась вне Христова стада избранниц отроковиц – возлюбленных Богу девтсвенниц… А так как наша Г. не ушла из монастыря, ибо было все заперто; то значит мы там с ней будем видеться, часто, очень часто, даже всегда. Ибо сказано, что там ворота царския отворятся и уж никогда не затворятся. Впрочем, мы с тобою увидимся еще и здесь.
* * *
Пишешь, что в миру себя лучше ведут за столом, да там и во многом нас, бедных монахов, перещеголяют, а как эти самые подвижники явятся в монастырь, так и не узнаешь их. Тут и аппетит разыграется, и сон, и злость, и всякая всячина, как пишет Св. Лествичник в 3 слове. Да далеко ходить нечего – возьмем‑ка мы себя с М.: какие мы были с ней хорошие с начала‑то? А потому не удивляйся ни другим, ни себе. Пока Бог не явит Свою помощь, ничего сами не сделаем.Рыбку кушать, по немощи, можно, только, пожалуйста, не злись. Да помыслов долго не держи. Пишешь, что у монахини их быть не должно, да к кому им и лезть, как не к молодой монашке; у старой им поживы мало, те уж искусились, а молодых демоны и томят и тоскою, и другими страстьми. От этого молоденькия делаются искусными: муж не искушен неискусен.
Будь откровенная. Не гневайся
Пишешь ты, что желаешь мне открыть подробности искушения, и боишься, что смутишь меня. Не бойся, пиши все, что имеешь на душе. Твой долг так поступать, ты монахиня; а мой долг все от тебя принимать. Когда напишешь, тогда разберем и отвечу подробнее
... душа наша есть дух. Следовательно, кто сообщается с другим духовно, тот достойно христианину живет и действует. Ибо наша–особенно монашеская, жизнь не плотская, но духовная. Вот и Авгарь царь Эдесский не видел Господа, а любил Господа, и Им взаимно был любим.
А так как помыслы – не рука или что другое, то и передавать их можно письменно, и Господь примет также, как и устно открытое…
От неоткровения помыслов враг торжествует
Огорчаешь меня, Г., что все противишься и не слушаешь старших. Какой тебе демон нашептал, что мирская жизнь лучше монашеской! Да ты видела ль, сколько там скорбей, нужд, браней, драк, раздоров, пьянства, безчиний? Ты не открываешь, матушка, помыслов – вот враг и торжествует над тобою. И нам всем скорбь от этого! Одумайся, Г.! Ты девочка способная к монашеству, только не слушай врага, желающаго погубить тебя. А если потерпишь, то Господь поможет тебе, и брань перейдет. Без этой брани никто не спасся. Даже и святые ее терпели. А Бог не отступился от тебя. Он всегда с тобою и день и ночь. Он в сердце твоем и ждет только, когда ты смиришься, чтобы помочь тебе, и когда ты позовешь Его. И я тебя, Г., не забываю, и часто вспоминаю тебя на молитве. Многогр. И. Анатолий.
* * *
когда хульные помыслы смущают тебя, ты и не борись с ними, а просто – презирай, т. е. не обращай на них внимания: они не наши помыслы, а диавольские; а потому мы за них и не ответим. А мы, монахи, любим Бога, ибо ради Господа оставили мир. А хулы подмещет диавол, а не мы. Псалтирь читай 1 кафизму, а можешь, и 2 читай.
* * *
Благодари Бога, что не богата. Помыслы не говори никому, кроме матушки, а то потерпишь… студ.
* * *
Утешаяй смиренныя Господь, Той да утешит и тебя. Только имей истинный и верный залог к смирению–самоукорение и приложи к этому терпение, да вооружись молитвой Иисусовой с памятью о смерти, тогда и станет для тебя благо иго заповедей Евангельских и правил монашеской жизни, и бремя послушания отныне легко будет.
* * *
А чтоб не досаждали тебе помыслы, что, дескать, и завтра, и послезавтра все то же будешь терпеть–это диавольское обыкновенное дело. Но сбудется не то, что диавол предсказывает, а что Бог велит. Что увлекалась в церкви помыслом – Бог да простит. Старайся только собирать помыслы. Это дело монашеское. Молитву Иисусову старайся твердить чаще, в особенности же, когда стужают помыслы. А увлечешься – укори себя. И будет с тебя.
* * *
Что касается тягости на душе, то я тебе и говорил и говорю: единственное средство быть покойной и веселой – это молитва Иисусова. А без этого драгоценнаго дара–монашеского утешения не ищи, не жди. А как искать Иисуса? Я тебе читал из Библии, и сама ты читала.
* * *
Унываешь, что много скорбей; если бы это знала, не пошла бы в монастырь. – Тогда и я тебя не знал бы? И Господь Иисус Христос не считал бы тебя своею возлюбленною, ибранною? И о спасении души не пеклась бы, а только о коровах, свиньях, доме, муже, детях? Глупенькая какая ты!Потерпи Господа, мужайся и да крепится сердце твое. И потерпи Господа. Ведь ты терпишь скорби‑то за Него, Жениха своего Сладчайшаго Иисуса, а не за земное счастие! Будь же мудрою девою! Будь благодушна! Уверяю тебя, будешь наследницею вечнаго, небеснаго царства!
Монах без скорбей – головешка
Получил я оба письма твои, преподобная сестра о Господе Е. Все‑то тебе хочется попасть в рай, да прямо без скорбей. Нет, матушка, без скорбей монах–головешка. А мы желаем тебе веселия вечнаго. Не унывай, все пройдет. Вси святии сим путем, т. е. скорбным шли. Мир тебе и благословение Господне!
* * *
А я тебе говорил, что молитва Иисусова не может быть крепка без крепких скорбей. Но ты этого и знать не хочешь: ей не нужно ни Иисуса, ни раю и никого на свете, только бы убежать от скорбей… Еще повторяю тебе слово Божие не в первый и не во второй раз: «многими скорбями подобает нам внити в Царствие Божие». «В скорбях сокровенна есть милость Божия».«Блаженни есте, егда поносят вас, и ижденут, и рекут всяк зол глагол Мене ради. Радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех».
Но М. ни мзды, ни неба, ни Бога – ничего не нужно, только убежать бы в Т. от скорбей. Ну, и от Бога убежишь. А еще – монахиня; пошла Бога ради в монастырь, терпеть все Господа ради, ради Жениха Иисуса, положившаго за нас Живот Свой, умершаго безчестною смертию на Кресте. Вот Он и тебе готовит Свою славу скорбями и поношениями. И будешь с Ним во веки: и уверял, и уверяю тебя истинным словом. Не моим грешным словом, а словом Его, Господа Иисуса: «идеже есмь Аз, ту и слуга Мой будет». «Аще с ним страждем, с ним и спрославимся».
* * *
...чем кто больше скорбей здесь несет, тем легче тому войти в то вечное царствование. Ибо послушница, волею неволею терпящая скорби, есть невеста Христова, и там ей готовит Жених ея царский трон и почести, вместе с Божиею Матерью, как читаем: предста Царица одесную Тебе в ризах позлащенных одеяна и преукрашена. Приведутся Царю девы в след Ея, приведутся в веселии и радовании. Введутся в храм Царев. А кто эти девы? Это ваша братия–молоденькия послушницы, терпящия скорби Господа ради. Я знаю, что ты ропщешь и смущаешься, а все же живешь. А милосердый наш Отец Небесный и это примет как дар Ему. Не унывай, Л. Доля монашек ужасно высока, от того она и тяжела здесь…
* * *
Что скучно, не унывай. Монашеская жизнь более всего искушается унынием. Но претерпевый до конца спасется ...
* * *
...монахам никак нельзя прожить, чтоб не нападала никогда скука и уныние; а изредка даже и легкое отчаяние…
Не унывай
Спасайся, А.! Молодая монашка, благоговейная Божия послушница; Господа Иисуса Христа любимица и слуга! Не унывай, юная подвижница! Тебя злой враг хочет застращать на первых порах–а ты его не слушай. И говори: Богу пришла я служить; ради умершаго за меня нести скорби и труд; пришла в монастырь терпеть и помучиться, чтобы вечно со сладчайшим Иисусом царствовать и наслаждаться и ликовать со всеми от века святыми и Ангелами. И так, потерпим здесь временно, чтобы там царить во веки и веки веков!
Что ты не приносишь пользы монастырю, неправильно
16 Сентября 1876 г.
Письмо твое, сестра о Господе, Е., получено мною давно, но почти постоянная служба, свои немощи и другия обстоятельства, до сего дня не давали времени заняться письмом. И теперь пишу, только что отслуживши обедню в монастыре. Говорю все это к тому, чтоб ты, если случится и вперед, не считала случайнаго промедления за невнимание к тебе. Два раза я предлагал батюшке о. Амвросию к разрешению твой вопрос, но всякий раз что‑нибудь прерывало. И только ныне добился; касательно затруднительности своего положения, батюшка благословил обясниться с м. Игуменью. Что ты пользы не приносишь монастырю, обучая девочек, –неправильно: все, что делается за послушание, полезно. Да тебе не следовало бы и разсуждать о пользе или безполезности дел монастырских. Вот о себе и немощах плоти своея помыслить–более извинительно.
Что касается до отношений твоих ко мне – не сомневайся и не стесняйся, –пиши все. Я шел этим путем и не раскаивался. Мир тебе и благословение от Господа. И батюшка о. Амвросий посылает тебе благословение.
Смирение достигается не сразу.
Ложныя подозрения не повредят. Уныние от гордости
Давно я собирался ответить тебе, преподобнейшая сестра о Господе, и брался: но неослабное прибывание новых лиц и рукописаний смиряли меня. Жалуешься, что не сладишь с собою.. И не можешь смириться в сердце. Да, умница ты моя хорошая, и говорил я тебе и писал: если бы ты была на деле так хороша, как в желаниях (конечно, тщеславных) твоих быть хорошею, прехорошею монахинею. Тогда б тебя сделали прямо игуменьею, и заставили бы не учиться терпению, а учить других. А тебе этого могущие не поручили, а советуют самой поучиться. И учись. Понемножку. Понемножку. Еще прочти у аввы Дороfея в средине 14 поучения (стр. 193 по изд. 66 г. Оп. п) о лестнице. Прочти, да заруби; хорошенько заруби где‑нибудь у себя. И благодушествуй. Если бы ты помнила эту лестницу, то не поспешила бы смутиться, что в сердце не можешь смириться. Ну, скажи, пожалуйста, куда ты лезешь! Ведь ты сигаешь‑то целиком на верхния ступеньки. Посвящаемый во иеродиакона великий Моисей Мурин на оскорбление его сказал: смутихся и не глаголах! А каширская преподобная не хочет равняться с Моисеем. Ей дай такое смирение, чтобы и в сердце не копало. Ты хоть наружно‑то смирись. А то смирение постигается и достигается не горбом и ползаньем, а силою Животворящаго Духа.
Вот, что говорила дерзко, это неловко; но все же грех не к смерти. Сто раз еще погрешишь, и сто раз встанешь, и Господь всякий раз тебя примет, и простит, и не помянет уклонений твоих, только по силе смирись.
А что матушка продолжает подозревать тебя в том, это ни в каком случае не повредит тебе. А что послужит вместо Ангела Хранителя в этом нет сомнения. Будь же мирна. О тебе заботятся больше, чем ты думаешь. А что стыдно тебе было даже до смерти, и даже больше того: «легче было бы мне умереть!» Это, это матушка ты моя, Е. А., уж просто ты светская барышня. Мать от искренняго сердца– не без боли для него–говорить, кому говорить? Губернатору? Льву бульварному? Заезжему барину? Нет, говорит отцу ея: что эта матушка не сохраняет монашескаго чина, не умеет смиряться! О, какой стыд! А тебе значит хотелось, чтобы я не знал твоих немощей? И мнение о тебе м. Игумении было бы тайной? Видишь ли, родная, куда тебя увлекло тщеславие‑то! Ну, аминь! Начнем исправляться! И я желаю тоже положить начало. Господи, помоги нам! А что касается моего расположения к тебе: то после этого страшнаго погрома твоего, после такого унижения и уничтожения, которое показалось тебе хуже смерти, ты сестра стала ко мне ближе. Да, думаю, и к Богу тоже. Бог на смиренныя призирает, так и смотрит в очи, в самое дно сердечное.
Не унывай, это оттого тебе тяжело, что копнули гнездо гордостнаго беса; позыбали корешок, прозябающий ввыспрь. И о сем радуйся!
Се ныне время благоприятно. Се ныне день спасения. Впрочем, не одному Богу и мне ты стала после посрамления любезнее: но и матушка, говоришь, изменилась. Сия измена десницы Вышняго!
Начнем с Богом, и потерпим, и смиримся! И Бог будет с нами во веки!
* * *
...когда враг борет тебя: поди, согреши! Ты скажи: я монахиня! Иисусова невеста! И Жених Небесный меня накажет за неверность Ему! Диавол скажет: о! о! о! Какая ты особа – Христова невеста! Тебя надо почитать как святую! А ты должна думать, что я, мол, не только невестой Христовой не смею назваться, но и последнею рабою!..
* * *
На мужчин глядеть монахине грех ... Смотреть на мужчин оставь, а то такой брани наживешь, что и монашеской жизни будешь не рада. Ты и то уж иногда ропщешь, что пошла в монастырь. А это страшная глупость. Святит. Тихон Задонский, когда умирал, то особенно благодарил Бога, что Он сподобил его монашества.
Без скорбей не выучишься монашеству
Безтолковая ты, матушка С.! Когда ж ты будешь походить на монахиню‑то? Сто раз тебе говорил, что скорби твои– комар укусил. А ты воюешь, точно жизнь твоя на волоске.
Ведь ты учишься и скажу тебе за тебя, что желаешь– именно желаешь обучиться монашеству, а скорбей не желаешь. Как же ты обучишься?
Нет, матушка, Свящ. Писание говорит: даждь кровь и приими дух. А то ты, вижу, лакома до золотых крестов, которыя висят на шее; возлюбленная моя, если любишь этот крест, то повиси прежде сама на кресте. Сам Иисус –Бог сначала пострадал, тогда и прославился.
А ты разве лучше Его?
Учись монашеству. Не скучай о родных
Христос Воскресе! Матушка ты моя, свет Серафимочка! А я до сей минуты все думал, что ты не шуточная, а истинная, заправская, ангелоподобная монахиня. А ты просто девочка, да не простая, а настоящая деревенская, для которой, чтоб она не плакала, непременно нужен пряничный петушок или сосочек. Да как же ты будешь считаться в лике‑то ангелов? Да как же теперь величать‑то тебя? И родныя тебя забыли, и батюшка духовный туда же! А я тебя помню и очень помню, тебе грех!.. Да когда же мы будем учиться монашеству‑то? Или уж не будем? Нет, матушка, надо! Дала клятву, –держись; не радуй врага–диавола. Не ищи, что тебе не дается. Какого ты утешения ищешь от мертвецов? Остави мертвых, т. е. мирских, хотя бы и родных, но все же мирских, погребсти своя мертвецы. А ты сиди в келлии и плачь своего мертвеца, т. е. себя; т. е., что ты взяла одежду и нрав монахов, –а не монахиня. Иже любит отца или матерь, или сестру, или брата, несть Мой ученик, сказал Спас наш. А ты разве не Его ученица? Разве не поклялась вечно следовать за Ним? Сказано в писании: оставите безумие, и живи будете.
И ты оставь свои капризы. Ты ведь воображаешь, что тебя мучит нелюбовь родных, а у тебя просто ревность, что Сашу снабдили всем, а тебя нет. Потому я и увещаю тебя, живи с С. попроще; она девочка, хоть и с капризцем, а все‑таки тихая, разсудительная, благоговейная. И тебе– грех не ладить с нею. А чтоб у вас не было с нею размолвок да недоразумений–этого нельзя, и ты не ищи невозможнаго. А знай, насколько потерпишь ее, настолько у вас и мир.
Наша родина – небесный Иерусалим
11 Ноября 1882 г.
Мир тебе, Д.! Очень жалею, что тебя не пустили домой. Но на то и монастырь, чтобы не свою волю исполнять, а Божию, т. е. начальническую. А когда придет время – все получишь. Домой же ездить я и сам не люблю, и другим только в нужде соизволяю. 30 лет я не был на родине. Наша родина там – Небесный Иерусалим. Там наш Отец и Жених, сестры, братья и все сокровище и счастье!
Не понимаешь, где твое «домой»
26 Октября 1883 г.
На днях был у нас отец твой. И он жалуется, что ты все просишься домой. Уж и безтолкова, ты матушка! Столько лет живешь в монастыре и не можешь понять, где твое домой… Умудряйся, сестра!..
Родных оставь. Остави мертвыя погребсти своя мертвецы. Они, если захотят, без тебя спасутся!.. Ты веруешь в свое сердце и в свое смышление!.. Но где свидетельство чистоты твоего сердца? Где доказательство правильности твоего разумения? Смирись мать! Мир тебе!
* * *
Что касается братьев, я передал об них батюшке, но ты об них больше не беспокойся. Не монашеское дело думать и заботиться о мирских, хоть бы и родственничках; Господь прямо сказал: «ищите прежде царствия Божия и правды – и сия вся (т. е. блага мира) приложатся вам».
* * *
Об матушке не безпокойся, она спасется и без тебя. И как она о тебе думает, не испытывай! Ты пришла в монастырь служить Богу, а не другому кому. И жди от Него от Единаго Его великих наград!
* * *
Счеты со старшими оставь – не монашеское дело. Тебе лукавый шепчет, что ты достигла почтенных 18 лет, а по–моему, ты девчонка. Да то же скажут и старшия.
* * *
...хоть помысел и гонит тебя поближе жить к старцу, а ты тверди одно: «я пошла в монастырь не для того, чтобы быть любимецею старца, а чтобы быть возлюбленною Жениха моего Иисуса Христа. Если старец способствует к сему, я и его люблю, а если препятствует, – отрицаюсь его». Будь же, Д., мирна и разумна. Верую, что пока будешь, по силе блюсти себя: – Господь всегда будет с тобою. И меня грешнаго, тебя любящаго, порадуешь сама. А потому по силе понуждай себя к монашеской жизни, особенно к Иисусовой молитве; говорю тебе, тысячу раз слюбится.
* * *
Мир тебе. Храни совесть, блюди мир, трудись по силам, молись всегда: ходя, лежа, вкушая и будешь со временем походить на монахиню, и Господь пребудет с тобою навсегда.
Не тяготись выговорами
15 Января 1881 г.
Кто есть любяй мя? Точию приемляй от мене скорби – писал Св. Апостол Павел своим ученикам. Вот и я хотел попробовать новую монахиню: как она примет от меня скорбь? Оказалось, что не жалует меня мать Серафима со скорбями, а только с утешениями любит. Лишь только прочел ей урок, и стал жесток, и Саша виновата, и иные. Да что ж я тебе обидного‑то? Чем опозорил? Ужели и от меня ты не можешь принять выговоров? Ну, и напрасно: да разве с тебя взыскивают неустойку? Разве кому доносят?
Положим, сказали мне, и сказали неосновательно: но кому же сказали? Как же я теперь могу тебе делать замечания и наставления, когда от них ты делаешься больная? Разве я с тем укорил тебя, чтоб уложить тебя? Но я ожидал, что ты примешь со смирением и поспешишь укорить себя, а не других, а вышло иначе.
Пожалуй, я не буду обижать тебя, т. е. замечать тебе. Я тебе говорил прежде, что ты сама себя не понимаешь: но ты настолько считаешь себя разумною, что мнения свои ставишь выше других. И за что ты на Сашу так осердилась? Ну, она ошиблась, ну, наврала; но все же не скажешь, что она желает тебе зла. Она ошиблась, а ты непогрешима?
Оскорбляться на тебя–я не оскорблялся. Ты это сама сочинила, и по–прежнему к тебе душею расположен, конечно, я не думал, что вы так скоро разссоритесь, и году не прожили, и мне это больно: но все же знаю я твои немощи. Жаль, что и сама ты за собою не замечаешь обидчиваго характера своего‑что я еще здесь с тобою испытал. Скажу слово спроста или в шутку, ты вспылишь, и я конфужусь. Но все же говорю–это человеческое, и я к тебе ни на иоту не изменился. Только прошу тебя–не рюми. Слезы твои не только не полезны, но и глупы… Оставь глупости, слезы и гнев. Грех! Мир тебе!
Радуйся безвинному осуждению
5 Июля 1885 г.
Мир тебе и благословение от Господа! Получил письмо твое и очень поскорбел за тебя и за себя. Но верую, и ты веруй, что все, что не от нас, а от Бога, то зело добро. Ты не сама накликала клевету, а Бог попустил. И будеть ти благо и отпущение грехов, которым мы все повинны… Знай и твердо веруй, что безчестие—есть монаха истинная честь и слава. Я радуюсь, что тебя винять, в чем ты неповинна, за то Господь избавит тебя от других опасностей. Когда я поступил в монастырь, моим родным сказали, что я спился скругу, а я пил в год по два стакана пива в трапезе на Рождество и Пасху. Мужайся, и да крепится сердце твое. Потерпи Господа и мужайся. Читай этот весь псалом: Господь просвещение мое… каждый день, по крайней мере, по два раза, и в туге повторяй. А злоречие развеется, как пыль. Господь защититель неповинных. Будь же благонадежна!
Зачем идут в монастырь?
Бог да простит тя, Е., во всех твоих исповеданных тобою грехах.
Тебе помысл приходит: зачем ты пришла в монастырь? Зачем приходили в монастырь все святые? И царския, и княжеския дочери? Вот и ты захотела идти тем же путем, чтоб здесь потерпеть да пострадать немножко–немножко, и за это там царствовать с Господом и со всеми святыми во веки и веки веков нескончаемые! Мир тебе!
Не прельщайся соблазнами мира, помня вечную славу будущей жизни
10 Декабря 1878 г.
Пишешь, что тебе жить тяжело! Да ведь ты обрекла себя на это! Неразумная Д.! Ты смотришь на мелочныя вещи, а великих не смотришь. Ты в безумии завидуешь деревенским бабам, которыя наслаждаются деревенскими благами: мужьями, песнями, плясками и проч.; а того и в разум не возьмешь, что ты идешь по тому пути, которому завидовали и котораго искали богачки, знатныя, княжны и царицы! Вспомни св. великомученицу Варвару! Вспомни св. Ефросинью. Вспомни даже тех, кои насладились и пресытились мирскими наслаждениями, величайших красавиц и богатейших Пелагию и Евдокию. Чего у них не было? Сундуки золота и жемчугов! Князья за ними ухаживали! Но как мудрыя, оне все побросали и пошли на посты и злострадания в монастырь. Терпи и ты, и веруй – наследишь с ними вечное царство со Христом и всеми святыми! Многогр. И. Анатолий.
Суждение мирских о монашеской жизни
14 Июня 1883 г.
Мир тебе, А.! Получил письмо твое. Однако долго ты молчала, я стал уже недоумевать. Но, слава Богу, что жива. Сожалею о неопределенном твоем положении. Молись Богу, святит. Николаю и всем святым, умоляй и дедушку устроить тебя. Жаль, что тебе невесело. Но зато узнаешь цену монашеской жизни. Мирские кишать и не разумеют, что они кишат, как черви, роясь в грязи, а только смотрят на чужия немощи и судят монахов, как непотребных; тогда как сами и понятия не имеют о монашестве. Да и о Боге‑то и будущей жизни смекают по давно прочитанным книгам, а то и просто с ветру.
Взгляд мирских на монахов
21 Июля 1883 г.
Мир тебе, А.! Уповаю скоро увидеть тебя… Очень жаль!.. Но не столько тебя, сколько деда твоего. В десятеро погубит, если удержит нужное тебе. Св. Василий Великий сильно угрожает гневом Божиим тем, кои родных лишают должной части. И другие святые отцы– тоже. В умах миролюбцев сложилась мысль, что монах лишь только причисляется к стаду Христову, то обязан, по их мнению, спать на земле, есть скотскую пищу – и все терпеть, точно сей избранник Божий совершил какое преступление тяжкое. Безумцы! Мы видим, что святые подвижники злострадали, но ни цари, ни князи благочестивые не оставляли их, и золото, и хлеб щедро посылали… Спасайся!
Высокая доля монашеская
Поздравляю Г. с праздником, и желаю тебе мира, усердия к церкви и любви к монашеству. Ибо доля монашек высокая–превысокая: выше неба и звезд небесных. Их часть вместе с Ангелами. Только надо потерпеть. А тебе все не хочется терпеть, ты, значит, не понимаешь, где живешь. Говорю, Господь спасет тебя, только потерпи. Если прочла книгу аввы Дороfея, то читай Иоанна Лествичника. Псалом читай: Господь просвещение мое и Спаситель мой! К матушке ходить тебе будет легче. А понуждать я не понуждаю. Мир тебе!
Не временной, но вечной радости ищи – Христа
1 Марта 1877 г.
Матушка ты моя Д. Прочел я письмо твое. И как же мне тебя жалко, как ты грустила, что померкло твое солнышко, и свет его вовсе погас! Да как же нам с тобою быть‑то? Ведь мы живем‑то на такой земле, где солнце непременно должно по Божию повелению заходить и опять восходить. Чтож тут страннаго, что твое солнце зашло? Вот как Господь пошлет нам радостное утро, опять любезное твое солнышко поднимется, и тебя осветит и согреет. Только не унывай, не малодушествуй. Ведь мы монахи, невесты Христовы. Он, т. е. Иисус, настоящее наше солнце. Этого будем искать. Если Оно кого просветит и обогреет, тот неизреченной радости и сладости сподобляется. И радости сей никто же возьмет. А которая радость в сем мире бывает, то велика она, или не велика – все временная. Впрочем, я уповаю, что Д. получит и ту и другую. Только поучится терпеть. А то нетерпеливая монахиня – дыня гнилая. Повторяю, не унывай, обои солнцы увидишь. Только подвизайся, смиряйся, слушайся кого следует слушать. И будем вместе там. Увидишь свое солнышко и здесь…
Поздравление с принятием монашества
16 Января 1882 г.
Мир и спасение молодому преподобию!
Если оделась, то поздравляю тебя! «Облече бо мя в ризу спасения и одеждою веселия одея мя. Яко Жениху, возложи ми венец, и яко невесту, украси мя красотою». Только смиряйся и старайся быть достойною. Четки я взял у батюшки Амвросия в ту ж пору и думал, что оне отосланы тебе, ан нет.
Теперь посылаю их и нашу скитскую просфору. С желанием, чтоб и сама ты сделалась вкусною – Жениху твоему небесному – просфорою. А для этого нужно, чтобы пропекли тебя огнем искушения! Спасайся!
О высоком звании невесты Христовой. Ищи мира душевнаго
Поздравляю тебя, С., со вступлением в избранное и возлюбленное Господом нашим стадо, в число невест Божиих. Блюди себя, живи достойно новому своему званию; а звание сие высоко, о нем говорит Апостол: «вы есте граждане Иерусалима Небеснаго, царское священиe, язык свят, люди обновления». «Жительство ваше на небесех есть». А небесное жительство – вернее небесное царствование, чем достигается? Святое Писание говорит: «многими скорбьми подобает нам внити в царствие небесное».
А потому, если обимут тя скорби – радуйся; ибо ты тогда идешь истинным путем. А кто не отбегает от скорбей и несет оныя по силе, тот и получит царство вечное.
На возвратном пути мать твоя была у нас, и порадовала, что ты мирна и даже весела. Старайся по силе быть в мире душевном; ибо о Боге сказано: «в мире место Его».
То есть, Бог Сам живет в том человеке, у котораго мирное сердце. Главное, считай себя хуже всех, не ищи ни любви, ни чести ни от кого, а сама ко всем оныя имей– вот и улучишь мир! А как только начнешь искать, чтобы другие тебя заметили, да отыскали бы в тебе достоинства и некоторыя добродетели: тогда прощай мир душевный! Батюшка о. Амвросий посылает тебе благословение!
* * *
17 Февраля 1882 г.Преподобная послушница! Новая подвижница! Спасайся! Мир тебе и благословение Господне. Вот ты вступила и одеянием, и житием скорбным монашеским на стезю спасавшихся св. отцев и матерей преподобных. Видимо, Бог не оставляет тебя. Учись терпению.
* * *
Учись, сестра, монашеству. Время еще в твоих руках.