– Отец Сергий, расскажите, как вы пришли к вере? Крестились вы человеком взрослым?
– Я родился и рос во времена атеизма, в семье неверующих людей. Как и большинство советских детей, был пионером, в армии – секретарем комитета комсомола взвода. Мы ничего толком не знали о православии. Только к тысячелетию Крещения Руси началось потепление в сторону церкви. Я стал размышлять, читать о Боге. Помню, как за треть зарплаты купил свою первую Библию. В храм пришел художником: тогда восстанавливали первый в городе храм, и его нужно было расписать. Погрузился в церковную жизнь. Здесь я увидел все так, как есть, а не как это представляли. Я обрел смысл жизни, обрел Бога. Осознал, что наша жизнь – не короткий временной отрезок, не вспышка, это вечность. За 23 года я ни разу не пожалел, что пришел сюда. У меня сейчас все отними – останется Бог. Это та драгоценная жемчужина, которую, как говорит Евангелие, никакому вору украсть неподвластно.
– Вы часто бываете на Афоне, даже свой юбилей планируете встретить там. Что вам дает посещение святых мест?
– Был там уже 30 раз. В последние годы езжу в монастырь, который находится в таком месте, куда нужно добираться по скалам. На них закреплены цепи, подниматься и спускаться приходится по уступам, держась за цепи. Это далеко от паломнических троп, место совершенно уединенное. Монах, хозяин кельи, знает мою любовь к уединению, всегда делает мне подарок – находит повод, чтобы уйти куда-нибудь дня на три. Я остаюсь один, наедине с птичками небесными. В молчании создается внутренняя тишина, и в этой тишине слышится Бог. Ум, который желает видеть Бога, должен на какое-то время замолчать, остановиться, найти не внешнюю тишину, а внутреннюю.
Если раньше я бывал на Афоне месяцами, весной и осенью, когда начинал расписывать там первую келью, то сейчас приезжаю максимум на 10 дней, ведь у меня здесь много обязанностей.
Кроме Афона, в декабре был в Англии, посещал православный монастырь, он тоже для меня был интересен. В прошлом и позапрошлом годах был в монастыре в Америке.
– Чем они вам интересны?
– Эти монастыри основали великие духовные личности. В Англии это Софроний Сахаров, русский эмигрант, который долгое время жил на Афоне. Константинопольская патриархия рассматривает материалы по его канонизации, это будущий святой. В Америке, в монастыре Антония Великого, основатель еще жив, оттого было еще интереснее не только прикоснуться к традициям, но и быть рядом с ним. Таких людей в мире единицы. Они знают Бога не понаслышке. Они будто живут в другом измерении. Для меня ценно с их помощью найти правильное направление и в этом правильном направлении обрести свой опыт. Они тоже практикуют исихазм (молчание) и Иисусову молитву – у нас она входит в устав монастыря.
Большая часть даже православных людей имеет не веру, а доверие чужому опыту. Даже внутри церкви только небольшая часть людей может сказать: я верю в Бога, я знаю Бога.
В земном плане можно многим удовлетвориться, но все равно остается какая-то недосказанность, недоделанность.
– К 50 годам вы многого добились: вырастили шестерых детей, организовали строительство собора Георгия Победоносца, основали монастырь, расписывали различные храмы. Всего не перечесть. Неужели не гордитесь этим?
– Не горжусь, в этом есть элемент тщеславия. Я радуюсь. Радуюсь тому, что удалось это сделать. Радуюсь, что занимаюсь бездомными, 20 лет посещаю тюрьмы, Гайский дом-интернат. Я писал книги, сценарии для молодежного театра, снимал кино, получал премии на международных кинофестивалях. Но это не удовлетворяет в полной мере. Зачем я все это делаю? Чтобы помочь людям. Спектакли и фильмы – своеобразная форма проповеди. С молодежью нельзя говорить нотациями. Телевидение, Интернет, музыка – это то, что они принимают легче.
Многие школьники и студенты смотрели спектакли, которые мы ставили совместно с молодежным театром и, приходя за кулисы, говорили спасибо. «Мы обязательно будем думать об этом!»
– Не только на молодежь, но и на взрослых произвела впечатление ваша рок-опера «Пожизненный». Вы более 20 лет ездите в тюрьмы. С какой целью?
– Когда я стал священником, одна прихожанка попросила навестить ее сына. С подобными просьбами обращались и другие матери. В тюрьмах я увидел много больных людей. В какой-то степени мы все больны. Я сам иногда исповедуюсь и знаю, что тоже подвержен греху. В этих людях я увидел своих детей, своих братьев.
Когда за преступником видишь человека, можно ездить и в «Черный дельфин». Там половина сидящих – психически больные люди. На каждой камере висит табличка, написано, что человек сделал, – здоровый на такое не способен. По статистике, на 600 сидельцев приходится
3 000 трупов. Но и убийцам нужно исповедаться. И там есть те, кто приходит к Богу – не на словах, по-настоящему.
– Говорят, что в колониях на литургии к вам приходит по 150-200 человек, тогда как к другим – 10-20. Как удалось этого добиться?
– Мне доверяют. Самая лучшая проповедь – искренняя жизнь. Не надо тащить кого-то за руку. Когда будешь искренне честно жить, к тебе потянутся, тебе поверят.
– Вы основали монастырь, часто бываете в различных монастырях, а сам не мечтали о монашеской жизни?
– Монастырь – это итог. То, к чему я шел. Я пришел в церковь женатым человеком, поэтому о монашестве речи не было. Во второй половине жизни я стал уходить от внешнего к внутреннему. Я максимально приближен к монашеству. Могу каждую ночь быть на службе, быть в атмосфере молитвы. По миру собираю эту традицию: в Грузии, где у меня много друзей, на Афоне. За 70 лет советской власти в России она была утрачена, сейчас только восстанавливается по крупицам. Был период восстановления храмов и золотых куполов, а теперь надо наполнять их содержанием.
– Близкие поддерживают ваши начинания?
– Поддерживают. Детей (пятерых сыновей и дочь) мы с супругой воспитываем в православных традициях. Троих сыновей по очереди брал на Афон, пребывание там произвело на них впечатление. Они часто бывают у меня в монастыре, помогают. Вместе мы хотим организовать свой канал в Интернете, чтобы отвечать на вопросы молодежи, вести беседы о духовности, передачу для самых маленьких. Добрый человек из Европы помог приобрести камеру, необходимую аппаратуру. Дети у меня, слава Богу, талантливые, рисуют хорошо, музыку слышат. Одного из них взял оператором, другого – на монтаж. Скоро будет готов видеорепортаж о моей поездке в Англию. На Афоне в прошлом году качественную съемку вели наши телевизионщики, и в Грузию я их брал. Теперь некоторую работу могу доверить сыновьям.
– В последнее время много говорят о толерантности. Как вы относитесь к другим религиям?
– Ко всем людям я отношусь с любовью. К другим религиям я не отношусь, я отношусь к православию. Нужно различать религиозные убеждения и самого человека, тогда проще будет его любить. А религиозные убеждения могут идти вразрез с твоими, иногда и оскорблять их. Нужно любить человека, не входя в его религиозные убеждения, иначе можно либо поссориться, либо оправдать их, – и то и другое плохо. Пусть он занимается чем-то своим, а я буду православным.