Душа наша, как выразился один из древних учителей [Тертуллиан], по природе христианка. Значит, христианское благочестие во всякой душе могло бы найти сродную для себя почву, вкорениться в ней и принести благотворные плоды; но мешает именно суетность, со времени грехопадения прародителей господствующая в мире. Она, можно сказать, окружает нашу колыбель; с нею мы растем; среди ее развиваемся и получаем первые впечатления извне и первые понятия об всем. Оттого мы так легко и скоро и увлекаемся суетностию, то есть, превратным взглядом на вещи и на самую цель нашего земного существования, и незаметно вступаем на ложный путь, который представляется нам, в наших мечтах, усыпанным цветами удовольствий и всякого благополучия, по на самом деле ведет к вечной утрате того драгоценного наследия, для приобретения которого Бог даровал нам и разум и совесть и все потребное для жизни и благочестия, чрез познание Призвавшего нас славою и благостию (2Пет. 1:3).
Сотвори Бог человека праваго, говорит премудрый, и сии – люди – взыскаша помыслов многих, – пустились во многие помыслы (Еккл. 7:30). Вот начало суетности! Богодарованная правота, которая одна только могла бы удержать человека в блаженном союзе с Богом, источником всякого добра, сосредоточивая в Нем все его мысли и все желания, – утратилась от смущения прелестию и разнообразием многих помыслов, которые представили его уму и воображению иной, по видимому, легчайший способ достигнуть полного блаженства – чрез преслушание всеблагой воли Творца своего и вкушение запрещенного плода, показавшегося прекрасным на вид, приятным на вкус, и главное – польстившим самолюбию обещанием возможности все знать, все испытать, быть яко бози (Быт. 3:5). Хотя род человеческий вскоре узнал и горьким опытом убедился, что такое самообольщение было устроено самым жестоким врагом его, отцем лжи, человекоубийцею от начала (Ин. 8:44), но тем не менее суетность решительно овладела людьми, и, принимая разнообразные виды, во все времена вовлекает их в обман.
Всегда льстя нашему самолюбию, суетность представляет все в ложном свете, – самое важное, существенное, необходимое для спасения, или совсем оставляет в стороне, какбы в тени, или заставляет заниматься им только для виду, для ложного успокоения совести, и то не без рассчета, а все внимание, все помыслы души устремляет на предметы чисто внешние, случайные, мимолетные, как будто именно в них заключается неисчерпаемый источник нашего удовольствия, нашего счастия, которому будто бы все должно служить, все должно быть принесено в жертву. А. при таком настроении души чрезвычайно трудно и даже, без особенной благодатной помощи Божией, невозможно для нее утвердиться в истинном благочестии, которое требует „мысли без смущения» от „мирского суетства», – требует, чтобы мы не лелеяли и не щадили своего самолюбия, но руководствовались самоотверженною любовию к Богу и к ближним, для достижения же истинного блага, и временного и вечного, научались идти путем тесным, какбы видя Невидимого (Евр. 11:27).
Посему-то всякому, кто дорожит истинным благом и своим собственным и тех, кои вверены его попечению и находятся под его руководством, – всякому, кто искренно желает и сохранить в себе и насадить и возрастить в своих детях и питомцах истинное благочестие, – необходимо нужно употребить много неутомимых трудов и усилий, неусыпной бдительности, величайшего благоразумия и осторожности, чтобы и себя и других оградить от гибельного влияния суетности, которая всегда удаляла и удаляет людей от благочестия, этого единственного пути, ведущего к Богу и к истинному нашему благу.
Посмотрите, какие во время земной жизни Христа Спасителя, – для того и приходившего в мир, чтобы спасти его от пагубной суетности, или, по выражению приведенной нами, в начале этого слова, церковной песни, „от лести», – посмотрите, какие величайшие преграды полагала суетность вере и благочестию, и каким образом Христос силою своего Божественного слова разрушал эти преграды, чтобы наставить людей на путь истины.
У всех почти израильтян времен Христовых господствовала суетная мысль о преимуществах своего происхождения от славного их предка, отца верующих, Авраама, – преимуществах, которые будто бы уже сами по себе давали право на вступление в царство Мессии, независимо от внутренних достоинств каждого. Эта суетная мысль была тогда первою преградою со стороны суетности вкоренению истинного благочестия в сынах Израиля, которые, вследствие таких превратных понятий о себе, как уже по наследству обладавших внешними достоинствами, составили для себя о Самом обетованном Искупителе понятие, как о земном царе и устроителе их временного благоденствия и славы. Чтобы разрушить эту преграду, Христос Спаситель говорил иудеям: аще чада Авраамля бысте были, дела Авраамля бысте творили (Ин. 8:39); и открыто объявлял им, что мнимые сыны царствия, не имеющие веры, не смотря на свое потомственное достоинство, изгнана будут во тму кромешнюю, а вместо их многие из числа презираемых ими язычников, от востока и запада приидут в лоно Церкви Христовой, и возлягут с верным Авраамом во царствии небеснем (Мф. 8:11–12, Гал. 3:9). Но когда некто из среды иудеев, удостоившись посещения Господа, в порыве святого усердия к Нему, сказал: Господи, се полъимения моего дам нищим; и аще кого чим обидех, возвращу четверицею, – то Он, Христос Сын Божий, изрек: днесь спасение дому сему быст, зане и сей сын Авраамль есть. Прииде бо Сын человеческий взыскати и спасти погибшаго (Лк. 19:8–10). Такими словами небесный Учитель преподал всем нам урок, каким образом можно и должно извлекать несуетное благо из даруемого нам Провидением, и так нередко порабощаемого суетностию, преимущества нашего происхождения.
Благо тем родителям и воспитателям, которые, быв проникнуты духом Христовым, умеют внушить своим благорожденным детям и питомцам, чтобы они достоинство своего происхождения оправдывали истинным благородством своих мыслей и теплотою искренней любви к ближним, а особенно – живою верою и любовию к Христу Спасителю, – теми незаменимыми качествами христианского благочестия, которые должны составлять неотъемлемое преимущество достойных членов Церкви Христовой, наследников царствия небесного. В противном случае, под влиянием превратных понятий, их может постигнуть такое же разочарование относительно будущего положения их в обществе и, что всего важнее, относительно вечной судьбы их, какое постигло тех неразумных иудеев, которые воображали, что имеют наследственное право на участие и в земном и в небесном царстве Мессии, и воспользуются им, каким бы ни предавались суетам мирским, – хотя бы даже освободили себя от искренней заботы о благочестии.
Но вот мы видим во времена Христовы толпящихся вокруг Иисуса Христа и, повидимому, чрезвычайно внимательных к Нему, однако совершенно чуждых Ему по духу, фарисеев, которые, не довольствуясь своим происхождением от Авраама, считали себя первейшими членами грядущего царства Мессии – именно по преимуществам усвоенного ими себе благочестия. Оно заключалось у них в строгом исполнении наружных обрядов религии, в точном соблюдении отеческих преданий, в открытых пред всеми делах благотворений. – Увы! Божественный взор Христа Спасителя во всей этой благочестивой внешности усматривал не выражение их внутренних благочестивых расположений, – как бы следовало ожидать, – а один только образ благочестия (2Тим. 3:5), под которым суетность этих людей надеялась скрыть внутреннее свое нечестие и пороки. Это, сказал Сердцеведец Христос, настоящее „подобие гробов окрашенных, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты» (Мф. 23:27). И такие-то люди считали себя праведниками высокими, недосязаемыми для презренных грешников. Мало того, суетность их всячески домогалась, чтобы и народ признавал их такими. И действительно, делая все на показ, они успевали в этом: обманутый их внешним поведением, народ считал их набожными, милостивыми, в делах веры многосведущими, и, предоставляя им в общественных собраниях передния места, приветствовал их восклицаниями: учитель! учитель! – Но Бога обмануть нельзя: Христос Спаситель, обличая их суетное лицемерие, сказал им прямо: вы есте оправдающе себе пред человеки; Бог же весть сердца ваша: яко еже есть в человецех высоко, мерзость есть пред Богом (Лк. 16:15), – и возвестил неминуемое горе (Мф. 23:23) тем, которые, единственно по своей суетности, обещали себе всевозможные блага в царстве Христа, в действительности же сделались ужаснейшими его врагами, и погибли.
Нераскаянные фарисеи погибли; но суетность, господствовавшая в них, к несчастию, продолжает действовать в мире, и, что всего прискорбнее, весьма нередко проявляется в тех христианах, которые, по выражению Апостола, подобно фарисеям, „имеют» только „вид благочестия, силы же его отреклись» (2Тим. 3:5), и к которым также относятся слова самого Господа: приближаются Мне людие сии усты своими, и устнами чтут Мя; сердце же их далече отстоит от Мене; всуе же чтут Мя (Мф. 15:8–9).
После этого, как опять не сказать, что благо тем истинным чадам Церкви Христовой, которым доброе, на страхе Божием и нелицемерной вере и любви к Богу основанное, воспитание с малолетства предохраняет от такого суетного, то есть, мнимого, призрачного благочестия, и глубоко внедряет в сердце то святое убеждение, что Отцу небесному духом и истиною достоит кланятися (Ин. 4:24), и что мы обязаны прославлять Бога и наружными действиями богопочтения – в телесех наших, и, в тоже время, внутренним возношением благоговейных мыслей и чувствований – в душах наших, яже суть Божия (1Кор. 6:20). Благо им, потому что только при этом условии – искренней и всецелой преданности исповедуемой ими вере Христовой, оправдывая свое нелицемерное благочестие словом и делом, вполне возможно испытать в жизни, что телесное обучение вмале есть полезно, а благочестие на все полезно есть, обетование имеюще живота нынешняго и грядущаго (1Тим. 4:8), – то есть, возможно достигнуть того временного и вечного блага, которого по справедливости ищет созданная для блаженства душа наша, но которого она никогда не найдет на ином пути, измышленном суетностию, мечтающею уловить земное счастие.
Суетными понятиями о земном благополучии, и несбыточными мечтами достигнуть его, особенно отличались во времена Иисуса Христа саддукеи. Обладая, преимущественно пред другими, избытком земных благ, они в беззаботном наслаждении ими полагали самую цель своей жизни. О том, что настоящая жизнь есть только приготовление к будущей, они вовсе не думали, да и верить тому не хотели, отвергая самое воскресение мертвых, бытие духов, и т. д. Осуетившись такими помышлениями, саддукеи, очевидно, не только не могли внимать евангельской проповеди о тесном пути благочестия, но и глумились над этим путем, злословя то, чего не понимали (2Пет. 2:12). Божественный Учитель строго обличал суетность их понятий, сказав им: прельщаетеся, не ведуще писания, ни силы Божия (Мф. 22:20), и в этом слове преподал всем наставление, каким образом разрушать и эту преграду для благочестия со стороны суетности, доводящей людей до жизни „безсловесных животных, водимых природою, рожденных на уловление и истребление» (2Пет. 2:12), – а именно разрушать посредством тщательного изучения Божественных писаний и уразумения сокрытой в них силы Божией,
Благо тем, которые, для соблюдения себя и других от такой, без преувеличения можно сказать, пропитанной отравою, „закваски» суетного „учения саддукейского» (Мф. 16:6, 12), – яко новорождени младенцы, словесное и нелестное млеко евангельского благочестия возлюбят, яко да о нем возрастут во спасение (1Пет. 2:2). Тогда пусть лукавии человецы преуспеют на горшее, прельщающе и прельщаем; ты же, благочестивая душа христианская, пребывай, в нихже научена ecu, и яже вверена суть тебе: яко измлада священная писания умевши, могущая тя умудрити во спасение, верою, яже о Христе Иисусе. Чего лучше! Всякое писание богодухновенно и полезно есть, ко учению, ко обличению, ко исправлению, к наказанию, еже в правде ( – к наставлению в праведности); да совершен будет Божий человек, на всякое дело благое уготован (2Тим. 3:13–17).
Но чего не касается, и чего не извращает собою суетность! Она и самое верное средство для уразумения истинного благочестия и преуспеяния в нем, – изучение Божественных писаний, и вообще упражнение в полезных науках, успевает превратить в пищу тщеславия и самопревозношения, „в недуг состязаний и словопрений – между людьми поврежденного ума, чуждыми истины, которые думают, будто благочестие служит для прибытка» (1Тим. 6:4–5). Таковы были во время земной жизни Иисуса Христа книжники и законники, которым Господь сказал, что они взяли ключ разумения, но и сами не вошли, и входящим воспрепятствовали (Лк. 11:52); потому именно, что многоученость их была совершенно чужда истинного благочестия, о котором, однакоже, они позволяли себе судить и рядить по своему, смущая простодушных и легковерных. В своих суждениях обо всех и обо всем они были чрезвычайно строги, но за то к себе самим крайне снисходительны: связывали бремена тяжелые и неудобоносимые, и возлагали на плеча людям; а сами не хотели и перстом двинуть их (Мф. 23:1–2). Уча других, как мнимые просветители народа, они не учили себя самих, – как поступать по закону (Рим. 2:21), – говорили и не делали. – Разрушая такую преграду для благочестия со стороны суетности книжничества, Христос Спаситель внушал своим последователям, что иже, сотворит и научит, сей велий наречется в царствии небеснем (Мф. 5:19), и, тогда как книжники и законники, повидимому, все свое достоинство полагали в том, чтобы искуснее разрешить вопрос: какая заповедь наибольшая в законе (Мф. 22:36)? – Божественный Учитель просто и понятно для всех всю сущность закона и пророков изложил в двух кратких заповедях: возлюбити Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею мыслию твоею; и: возлюбити искренняго твоего, яко сам себе (Мф. 22: 37–40).
Благо тем, которых мудрая попечительность воспитателей и собственное благоразумие, при усвоении себе истинных благ современного просвещения, охраняет от суетности древних и новейших книжников, увлекающихся и увлекающих всяким ветром учения, – охраняет, чтобы, по выражению Апостола, не ходить, подобно язычникам, в суете ума их, и из-за многого учения, чуждого истинной любви к Богу и к ближним, не оказаться отчужденными от жизни Божия (Еф. 4:14–18), и от того порядка, к которому сам Бог призвал нас – нашим званием и состоянием и прямым назначением, – что уже было бы крайнею степенью гибельной суетности!
Зная, какою разнообразною суетностию заражены были современные Христу Спасителю иудеи, и в особенности фарисеи, саддукеи и книжники, нельзя не видеть, благочестивые слушатели, какого ублажения и подражания достойны те истинные последователи Христовы, которые достигли, при помощи Божией, до такого состояния благочестия, что имели мысль „без смущения» от всякого „мирского суетства», – отвергнув, как племенные мечты народа ο своих будто бы исключительных наследственных преимуществах, в царстве Мессии, независимо от дел веры, так и лицемерную набожность фарисеев, злое неверие саддукеев и лукавое суемудрие книжников, но добрым сердцем и благим принимали Божественное слово Христово, и хранили его в терпении (Лк. 8:15), и принесли сторичный плод во спасение.
Помолимся сим, блаженствующим ныне на небесах, другам и другиням Христовым, и особенно – празднуемой ныне, св. равно-апостольной мироносице Марии Магдалине, дабы, их молитвами, и нас Господь утвердил в их духе, и тем же спасительным путем христианского благочестия привел к наследию временных и вечных благ.
Конец слова – о несовместной с благочестием суетности, – не нами придуманный, но Духом Божиим изреченный устами древнего проповедника, который, стоя на высоте земного величия, сам испытал суетность всего и предохранял от нее всех, – конец слова: Бога бойся, и заповеди Его храни, яко сие всяк человек, – потому что в этом все для человека. Ибо всякое дело Бог приведет на суд, и все тайное, хорошо ли оно, или худо (Еккл. 12:13–14)» Аминь.
/Слово в день св. равноапостольной мироносицы Марии Маглалины и тезоименитства Ее Величества Государыни Императрицы Марии Александровны/