Преподобный Парфений (1815–1883) родился в деревне Дафнонас на греческом острове Хиос. Молодой человек занимался торговлей и собирался стать семьянином, однако его невеста внезапно тяжело заболела и скончалась. Смерть любимой девушки потрясла душу жениха. Поняв суетность земного бытия, он удалился от мира и принял постриг с именем Парфений в знаменитом хиосском монастыре Неа Мони.
Преподобный достиг высот святости, и Господь одарил его даром провидения и чудотворения. Вниманию читателей предлагаем небольшой рассказ из жития преподобного.
Еще будучи молодым монахом, преподобный Парфений захотел подвизаться в местечке Пенфодос, которое принадлежало монастырю Неа Мони на Хиосе. Однако игумен обители Мелетий (Флурас) не только не позволил ему обосноваться там, но и пожаловался на него хиосскому епископу Григорию (Константинидису; 1829–1837), который послал одного турка жандарма, чтобы арестовать преподобного и привести к нему.
Жандарм был простым и доброжелательным человеком. Он поехал на телеге и встретил молодого аскета.
– Это ты монах? Ты тут шумишь? Где твой монастырь?
Преподобный указал на пещеру и маленькую церквушку из грубых камней.
Жандарм был простым и доброжелательным человеком. Он поехал на телеге и встретил молодого аскета.
– Это ты монах? Ты тут шумишь? Где твой монастырь?
Преподобный указал на пещеру и маленькую церквушку из грубых камней.
– Вай-вай! Такая нищета! И тебя хотят в тюрьму?
 |
| Монастырь Неа-Мони на острове Хиос |
Подвижник узнал, зачем прибыл жандарм, и попросил его, чтобы они поехали утром следующего дня. Будучи молодым монахом, преподобный Парфений хотел избежать ночных искушений мира сего. Турок отнесся с пониманием и спросил его:
– А где я переночую?
– В пещере.
– Нет, дорогой! У меня сердце болит.
– Хочешь в церквушке?
– Хочу, но я буду спать снаружи. Грех спать внутри. Внутри спи ты, это – твоя церковь.
Поев скудной пищи, жандарм угостил преподобного ракией.
– Я не пью, – сказал преподобный.
– Можно мне попить здесь, у храма?
– Да, можно.
Жандарм выпил немножко и заснул. В полночь он проснулся и услышал какой-то шепот. Он приблизился к церквушке, заглянул в дверь и остолбенел: при тусклом свете лампады преподобный молился, стоя на воздухе и окруженный нежным сиянием! У преподобного руки были распростерты, и он излучал свет. Немного спустя он опустил руки, и сияние исчезло. Монах молился о своем недостоинстве и все время плакал. Турок с удивлением слушал плач – тихий и беззвучный, смешанный с молитвой.
Как только рассвело, взволнованный жандарм один вернулся в столицу Хиоса. Он не посмел беспокоить преподобного и взять его с собой.
Епископ удивился:
– А где монах?
– Владыка, эфенди, этот монах – человек Божий, – сказал турок и поведал об увиденном.
Епископ все понял. Он разузнал то, что хотел. На сей раз он послал другого жандарма, который в тот же день привез преподобного к нему.
– Ты Парфений? – спросил епископ.
Низко поклонившись, преподобный ответил:
– Я.
– Тебя обвиняют…
– Они правы. Это их территория.
– Что ты делаешь на горе?
– Молюсь…
– Какому святому?
– Преподобному Симеону Новому Богослову.При имени святого Симеона епископ поразился.
– Он видел Нетварный Свет, но и ты видишь его, – сказал епископ и пронзил преподобного Парфения своим взглядом.
– Я, грешный?! – готов был зарыдать преподобный.
Епископ внимательно посмотрел на него и увидел в нем монаха, исполненного силы Божией. Его худое лицо светилось ярким сиянием. Епископ, взволнованный святостью монаха, неожиданно встал, чтобы обнять и поцеловать его.
– Хорошо, дитя мое. Иди с добром! Подвизайся, как подвизаешься, и меня поминай в молитве твоей.
– Я, грешный?! – готов был зарыдать преподобный.
Епископ внимательно посмотрел на него и увидел в нем монаха, исполненного силы Божией. Его худое лицо светилось ярким сиянием. Епископ, взволнованный святостью монаха, неожиданно встал, чтобы обнять и поцеловать его.
– Хорошо, дитя мое. Иди с добром! Подвизайся, как подвизаешься, и меня поминай в молитве твоей.
Перевел с новогреческого Геворг Казарян
