Преподобный Порфирий Кавсокаливит о монашестве
Она хотела стать монахиней, чем вызывала недовольство матери
Вот характерный пример того, как давал советы отец Порфирий. Несколько лет назад одна благочестивая девушка с высшим образованием посетила Старца.
Пытаясь найти ответ на вопрос, от которого зависела вся ее последующая жизнь, она хотела спросить у него совета. Девушка решила стать монахиней. Все ее поведение говорило о принятом ею решении и сильно бросалось в глаза.
Старец, несмотря на то что никогда не был у нее дома и не был знаком с ее родными, дал ей такой совет:
"Чадо мое, - сказал он, - увешав у себя в комнате все стены иконами, ты вызываешь недовольство матери. Убери часть икон, в этом не будет греха".
Один студент из Афин решил стать монахом. Однако отец противился такому намерению сына и всячески препятствовал ему в исполнении его желания. По совету знакомых они решили вместе поехать в Оропос и спросить совета у отца Порфирия. Прибыв к Старцу, каждый из них высказал свою точку зрения. Выслушав их, отец Порфирий, обращаясь к отцу, сказал: "Ну что вам ответить… Я расскажу тебе следующий случай. У одного отца был сын, который очень хотел стать монахом. Однако его отец, не обращая никакого внимания на зов сердца своего сына, настаивал на том, чтобы он женился и создал семью. Наконец, не выдержав постоянного давления со стороны отца, сын подчинился ему, вступил в брак… и у них появились дети. Однако тоска иссушила его тело, и он таял на глазах как свечка. В конце концов от своей великой печали молодой человек заболел раком и очень скоро умер, оставив жену с двумя детьми без средств к существованию. И во всем этом виноват отец, который не отнесся с должным уважением к свободе, дарованной Богом человеку, - свободе, которую не ограничивает и Сам Бог. Виноват отец, под давлением которого сын делал не то, что любило и к чему стремилось его сердце, но то, что тот упрямо и эгоистично ему навязывал. Это реальный случай. Теперь ты знаешь, как бывает. Поэтому прошу тебя обратить особое внимание на мой рассказ, чтобы тебе не повторять чужих ошибок".
Затем Старец обратился к молодому человеку:
"А ты выслушай следующую историю, - сказал он. - Один молодой человек, будучи еще студентом, принял легкомысленное, необдуманное решение стать монахом. Родители советовали ему не бросать учебу и подождать, чтобы его намерение окрепло и утвердилось. Но он никого не послушал, бросил учебу, уехал из дому и стал монахом. Однако прошло несколько лет, и он понял, что в его сердце никогда не было чистой любви к монашеству, это было лишь поверхностное увлечение. В конце концов, не выдержав тягот монашеской жизни, он все бросил и вернулся в мир. Там он женился и от стыда теперь редко выходит из дому. Поэтому и ты будь осторожен, не совершай легкомысленных поступков, чтобы не потерпеть поражения, как случилось с этим братом".
Этими историями отец Порфирий и отца, и сына призвал к ответственности за принимаемое ими решение. Затем, еще немного поговорив с ними, он отпустил их, молясь о том, чтобы они оба поступили согласно воле Божией.
Одна девушка имела намерение стать монахиней. Она приехала к отцу Порфирию, чтобы получить его благословение и спросить совета. Выслушав ее, Старец спросил:
- В какой монастырь ты собираешься поступить?
- Геронда, у меня нет на примете ни одного конкретного монастыря. Единственное, чего я хочу, так это не искать место, где бы мне было спокойно, но жить там, где я могла бы послужить Богу, там, где Он хочет. Но я слепа и не знаю воли Божией, поэтому и пришла к Вам, чтобы Вы мне ее открыли, ведь она Вам известна. И я, надеясь на ваши святые молитвы, поступлю согласно этой всеблагой воле Божией.
- Чего хочет Бог? Он хочет, чтобы ты поступила в тот монастырь, который нравится тебе самой. Обрати внимание на то, чтобы выбранный тобой монастырь находился не в сыром месте, иначе из‑за болезней ты будешь вынуждена его покинуть, чтобы у тебя была добрая старица… В любом случае ты сама должна решить, чего ты хочешь. Хочешь стать хорошим регентом? Тогда выбери монастырь, где хорошо поют и есть хороший хор. Хочешь стать хорошей швеей, научиться красиво вышивать? - Ищи монастырь, где есть хорошая золотошвейная мастерская. Хочешь стать иконописцем? Поищи, где хорошо пишут иконы. В одном монастыре ты можешь заметить, что на трапезе часто подают бобовые, и скажешь: "Мне такая кухня не подходит". В другом - увидишь суету и разговоры и подумаешь: "Нет, я хочу тишины, мне здесь не будет покоя". А кто‑то может сказать и так: "Я пойду в этот монастырь и буду там смотреть только за собой". Тогда своим молчанием эта сестра будет подавать пример и другим сестрам. Когда ты поймешь, чего ты ищешь, тогда тебе и станет понятно, в какой монастырь поступать.
- Геронда, я чувствую, что по своим грехам нахожусь далеко от Бога. Единственно, чего я хочу, это быть к Нему как можно ближе. Но ведь одной мне это не под силу, и я очень хочу иметь рядом с собой того, кто был бы близок к Богу, чтобы он мог взять меня за руку и привести к Нему.
Услышав это, Старец приподнялся с кровати. Его лицо осветилось радостью, он всплеснул руками и воскликнул:
- Правильно! Именно это нам и нужно! В этом и состоит воля Божия - предаться в послушание тому, кто близок Богу, чтобы он привел нас к Нему!
- Да, Геронда, я чувствую эту потребность, но есть препятствия.
- Какие?
- Я знаю только одного человека, который близок к Богу и которому всегда известна Его святая воля. Может быть, есть и другие, но мне известен только один такой человек, это - Вы.
- А ты знаешь, что здесь у меня будет женский монастырь? (В то время отец Порфирий еще не сделал официального заявления о том, что в Милеси будет устроен женский исихастирион.)
- Геронда, - радостно воскликнула сестра, - если бы я жила здесь, рядом с Вами, то была бы очень счастлива.
- Хорошо. Я очень давно стал монахом… так что немного разбираюсь в том, что такое монашеская жизнь. Продолжай трудиться, не оставляй свою работу и позванивай сюда по телефону, я тоже буду тебе звонить. Сейчас я не могу оставить тебя здесь, потому что еще и церковь не достроена. Кроме того, сюда уже хотят переехать около тридцати сестер, и если я поселю только тебя одну, то они расстроятся. Когда закончится строительство храма и корпусов, тогда приезжай, поселяйся и смотри, понравится тебе здесь или нет.
Здесь будет земной рай! Мы обнесем монастырь стеной, вдоль которой посадим розы и мирты… Удалим мужчин, которые уже заканчивают строительство. У нас будет служащий священник, он будет совершать и требы для приходящих мирян.
Как характерны для Старца эти его слова: "Я немного разбираюсь в том, что такое монашеская жизнь". Они неоспоримо свидетельствуют о его истинном смиренномудрии. Ведь с ним всегда пребывала благодать Божия, и ему было открыто все.
Иногда человек в жизни запутывается очень глубоко. Тогда выход из сложившейся ситуации состоит не просто в принятии верных решений по преодолению внешних трудностей, но он связан с часто болезненным самосознанием своих внутренних проблем. Старец рассказывал:
"Ко мне иногда приходила одна девушка. С первой же нашей встречи я увидел, что у нее в душе. Некоторое время она жила в одном женском монастыре. Как‑то раз приезжает ко мне игуменья этого монастыря и спрашивает: "Геронда, что мне делать с этой девушкой, она так хочет стать монахиней?"Я ей ответил: "Не постригайте ее в монахини". Она меня не послушалась. Прошло какое‑то время, снова приезжает матушка игуменья, очень расстроенная. "Я сделала большую ошибку, что не послушала Вас. Эта девушка сняла свою послушническую ряску, и люди видели, как она в мирской одежде танцевала на празднике". Я только ответил: "Не знаю, что мне теперь с вами делать…"Спустя несколько дней, вечером ко мне снова приходит эта девушка и говорит: "Я в отчаянии. Не знаю, как мне быть? Выйдет из меня монахиня или же мне лучше выйти замуж?"Я отвечаю ей: "Из тебя не выйдет ни хорошей монахини, ни хорошей супруги. Ты годишься только для Маталы. Кто тебя куда потянет, за тем ты и следуешь". "Почему?" - спросила она с раздражением. "Потому что в тебе нет постоянства. Ты как мельница, которая поворачивается туда, куда дует ветер. Среди христиан ты христианка, попав к мирянам, ты становишься мирянкой, а если бы ты оказалась среди хиппи, то отправилась бы вместе с ними в Маталу. У тебя нет твердых собственных убеждений, поэтому ты идешь то туда, то сюда…""
Одна девушка спросила Старца: "Геронда, если я не поеду в аспирантуру в Англию, а останусь здесь, меня пошлют работать учительницей. И что же мне делать? Передо мной стоит проблема выбора: создать ли мне семью или же пойти в монастырь. Меня не привлекает ни то, ни другое". Отец Порфирий сказал ей: "Ты не годишься для монастыря, ты создашь семью". - "Но, Геронда, я не ищу себе жениха". - "А его и не надо искать, он сам тебя найдет. И очень скоро".
Рассказав мне о своем разговоре со Старцем, девушка спросила, как, по–моему, ей следует поступить. Я ответил, что она свободна и имеет полное право сделать любой выбор. Но добавил, что, исходя как из моего собственного опыта, так и из опыта других, я убежден, что тот, кто следует советам отца Порфирия, никогда об этом не жалеет, а кто ими пренебрегает, тот потом всегда раскаивается. В конце концов после некоторых колебаний девушка решила поступить согласно совету Старца. Прошло несколько месяцев, и в храме с ней познакомился один ее коллега. Оказалось, что у них один духовник. Учитель сделал ей предложение, которое было принято, и они поженились. Молодые супруги создали настоящую христианскую семью. Они оба работают в школе, у них появились дети. С благодарностью они вспоминают отца Порфирия, к которому раньше часто ездили, советуясь о том, как правильно устроить семейную жизнь.
Однажды Старца посетил юноша, больной СПИДом. Он был в отчаянии и спросил отца Порфирия, можно ли ему уйти в монастырь и стать монахом. Старец утешил его и посоветовал укреплять в себе веру во Христа, Который является нашей единственной надеждой и прибежищем в любых сложных ситуациях. Что же касается монастыря, то он сказал, что туда надо поступать не от отчаяния, не по нужде, а из любви ко Христу.
Один юноша сказал отцу Порфирию, что думает уйти в монастырь. Старец "увидел", что монах из него не выйдет, и посоветовал ему подвизаться добрым христианским подвигом в миру. Тогда юноша высказал свои сомнения, сказал, что он боится, что не сможет устоять перед мирскими соблазнами и потерпит поражение. На что Старец ответил: "Лучше потерпеть поражение как мирянин, чем как монах".
Долгое время меня терзали помыслы, почему я не посвятил себя всецело служению Богу, почему не стал монахом, а женился, и теперь, имея детей, не могу сделать ничего доброго для Бога. С такими помыслами я приехал к отцу Порфирию. После исповеди Старец, хотя я ничего ему еще не успел сказать о своих сомнениях, говорит мне:
"Ну, теперь иди и выбрось эти мысли из своей головы. Это не для тебя. Твой дом, если ты хочешь знать, тоже монастырь. Между ним и киновией нет никакой разницы. С тебя довольно, чтобы ты только соблюдал то, что я тебе говорю. Монастырь - это не стены и храмы, а это средство ко спасению. Итак, иди, молись и исполняй свое послушание".
По благодати Божией отец Порфирий мог видеть все. Человек еще только думал задать вопрос, а Старец уже говорил ему ответ. Находясь рядом с ним, ты все время чувствовал себя очень защищенно. Отец Порфирий ограждал тебя от любых лукавых помыслов.
На вопрос одного брата: "Геронда, как следует молиться новоначальному?" - Старец ответил: "Новоначальный монах должен читать жития святых и Новый Завет".
Отец Порфирий говорил, что не подобает в храме читать молитвы скороговоркой. Нельзя проглатывать слова молитвы и "Господи помилуй" сокращать до одного слова и обращаться к Богу так: "Госпмилуй, Госпмилуй, Госпмилуй". Слова пятидесятого псалма или любой другой молитвы не должны стремительно выскакивать из наших уст, подобно бурному горному потоку. Без знаков препинания, без чувств, без смысла эти слова будут бесплодны и никому не нужны.
Отец Порфирий с самых детских лет являл свое смирение в послушании воле Божией. Пася скот возле своего села и читая по слогам житие святого Иоанна Кущника он полюбил святых, но более всего - Христа. Он доказал свою любовь, исполнив слова Христа: Аще любите Меня, заповеди Мои соблюдите. Из любви ко Христу он, хотя и был еще слабым ребенком, без колебаний пожертвовал земной любовью. В начале нашего знакомства Старец рассказывал мне: "Ты знаешь, я пришел на Святую Гору Афон еще ребенком, мне тогда было тринадцать лет. У меня не было тех искушений, какие бывают у более старших по возрасту, которые грустят, вспоминая своих бывших возлюбленных, и все такое. У меня было другое искушение. Так как я очень любил своих родителей, диавол посредством воображения представлял их мне, как будто они стоят передо мной как живые. И я плакал, плакал безутешно. Но когда меня постригли в монахи, это искушение прошло". Христос говорит: Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня. Отец Порфирий, благодаря своему истинному смирению и любви ко Христу, с юных лет оказался достойным Господа.
Как‑то раз Старец встретился с одним архиереем. Узнав, что он монах, владыка стал ему жаловаться. Он говорил, что монахи оставляют им, епископам, общественное служение и заботу обо всех христианах, а сами убегают в горы и заботятся о том, чтобы спасти только лишь свою душу. Отец Порфирий слушал, опустив голову. Когда его собеседник умолк, он сказал: "Владыко, когда вы говорите, то ваши слова непосредственно достигают слуха людей. Когда же говорят монахи, то их слова сначала достигают ушей Божиих, а уже потом - человеческих".
- Я приведу тебе один пример, из которого ты многое поймешь. Представь себе город в полмиллиона жителей, которые пребывают во грехах. В одном из городских монастырей есть монах–подвижник, который простирает свои чистые руки к Богу и просит Его не наказывать все эти тысячи людей, живущих во грехе. Уверяю тебя, что ради этого подвижника Бог отложит Свою кару для этих пятисот тысяч человек.
- Вы говорите поразительные вещи.
- Знай, что святые Божии могут все. Святой человек может просить у Бога все, что хочет, и Бог исполнит его просьбу. Велика сила святых людей.
Отец Порфирий был благодатной личностью. Он сподобился получить дары Святого Духа еще в очень раннем возрасте. Как рассказывал мне сам Старец, в жизни ему очень помогли две вещи, посредством которых он и сподобился своих благодатных даров. Во–первых - послушание. Он рассказывал: "С радостью я оказывал послушание своим старцам. К примеру, они говорили мне: "Никита, - это имя я принял в монашеском постриге в скиту Кавсокаливия на Святой Горе, - сбегай на пристань и забери оттуда мешок муки". Не успевал еще Геронда договорить до конца, а я уже бежал на пристань. Я исполнял послушания с радостью".
Итак, во–первых, послушание, исполняемое с радостью, а во–вторых, непрестанная умная молитва: "Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя". Старец постоянно упражнялся в умном делании молитвы Иисусовой.
Я не вижу в тебе той первой божественной любви, которая у тебя была
Мы мирно беседовали с отцом Порфирием. Он читал мое сердце как раскрытую книгу.
- Ты сам во всем виноват, - говорил он. - Ты душевно болен, ты пал очень низко. Пал с той духовной высоты, на которой находился. Ты это понимаешь? И во всем этом виноват ты сам. Только найди причину этого. Что это, небрежение? Или, может быть, эгоизм?
А все те причины, которые ты мне называешь, несущественны. Они только представляются тебе столь значимыми. На самом деле это совсем не важно, это мелочь, это ничто.
Не обращай внимания на то, что делают другие. Смотри только за собой - как тебе еще сильнее возлюбить Христа.
У тебя нет задачи исправлять других. Пусть этим занимается игумен. Ты только должен молиться за всех. Если у братьев есть недостатки, то помолись, чтобы Бог вразумил их и они исправились. Немощи врачуются не словами, но только молитвой. Я вижу, что те братия, с которыми ты общаешься, оказывают на тебя неблагоприятное влияние. Избегай разговоров и многословия. Прекрати постоянные посиделки и чаепития. Всех прощай от всего сердца. Занимайся только внутренней работой над самим собой, постоянно обращайся внутрь себя.
Я не вижу в тебе той Божественной любви, которая была у тебя раньше. Новоначальный должен быть очень внимателен. Сохрани свою первую пламенную любовь ко Господу, свою прежнюю привязанность к Нему. Твоя постоянная сонливость ненастоящая, ты просто ленишься.
Если бы мы иногда разговаривали с тобой по телефону, то ты бы увидел, как все это незамедлительно улетучилось. Заставляй свое тело работать, не бойся трудиться. Труд меняет все - и душу, и тело.
Не оставляй молитву. Просто, без напряжения, горячо молись обо всех. Ты принесешь ближним пользу молитвой, а не словами.
Если тебя спросят, отвечай со смирением: "Я думаю так. Но поступайте так, как считаете нужным".
Надо много молиться. Ухватись своей любовью за Спасителя, и Он устроит все. Веди себя просто. Всем являй любовь. Своей отчужденностью и настороженностью ты вынуждаешь и других вести себя по отношению к тебе точно так же. В конце концов они начинают думать так, как ты мне сейчас рассказал. Но пока еще ничего страшного не произошло. Все это лишь плод твоего воображения. Доверься мне и предай себя с любовью Богу. Ты сильно преткнулся, поэтому все это и вошло в тебя.
Однажды отца Порфирия посетили два молодых монаха, и он рассказал им следующее:
- Когда я еще мальчиком впервые попал в Кавсокаливию, там подвизалось 427 монахов, и каждый из них согласно своей мере достиг духовного преуспеяния. Послушники, имея перед глазами множество живых примеров, буквально как губка впитывали в себя основы монашеской жизни и быстро преуспевали. Но теперь вам, молодым, не с кого брать пример. Чтобы вы могли понять, что я имею в виду, приведу вам случай, свидетелем которого я стал во времена немецкой оккупации. Он как раз подходит к нашему разговору.
Один пастух хотел провести свое стадо по узкому мосту. Однако овцы боялись идти вперед и топтались на месте. Тогда сообразительный пастух взял на руки маленького ягненка и первым прошел с ним по мосту. Тут же за ним последовала мать ягненка, а за ней двинулось и все стадо. Но у вас в монастыре, к сожалению, нет живого примера, которому вы могли бы следовать.
Некий монах, недавно вернувшийся из Америки после окончания там аспирантуры, приехал к отцу Порфирию. Как только он вошел в келью Старца, тот говорит ему: "Я вижу, что ты там запутался". Этот брат позднее сказал мне, что слова отца Порфирия в точности отражали состояние его души. Познакомившись в Америке с различными идеологическими течениями, монах подпал под их влияние. Пытаясь как‑то разобраться во всем этом, он впал в полное расстройство, и у него возникла фобия. Старец помог ему найти правильный выход из той сложной ситуации, в которой он оказался.
Братия одного не афонского монастыря спросили отца Порфирия, могут ли они преуспеть, живя в окружении мира, или же им было бы лучше и полезнее для души жить на Святой Горе, которая всегда была местом пустынного безмолвия. И Старец ответил:
- Если монах находится на площади Омония и ум его не рассеивается, то это то же самое, как если бы он жил на Афоне. А если, живя на Святой Горе, он не собирает свой ум, тогда он все равно что находится на Омонии.
Старец подчеркивал, что спасительным является не место, где человек живет, но его образ жизни.
- Геронда, - говорил я отцу Порфирию, - в монастыре постоянно молятся. Там все время творят Иисусову молитву. Даже на послушании в мастерских все время читают на память акафисты, каноны… А потом все снова идут в храм на службу. Но я так больше не могу. У меня начинает болеть голова. Я думаю, что в монастыре мне не выдержать. Однако меня ни на секунду не оставляет желание стать монахом. Как мне быть? Помогите мне.
- Ко мне приходила на исповедь одна девушка, - ответил мне Старец. - Она училась в предпоследнем классе лицея. Как‑то эта девушка сказала мне: "Геронда, я влюбилась в одного юношу и не могу его забыть. Все мои помыслы постоянно с Никосом. Как будто он сидит здесь (и она дотронулась пальцем до своего лба). Беру книгу… и Никое здесь. Сажусь есть, иду спать… везде Никое. Ничего не могу с собой поделать. Как мне быть, Геронда?" - "Дочь моя, - ответил я ей, - ты еще слишком молода. Подожди, окончи лицей, а потом Никое все время будет с тобой. А теперь ты должна больше заниматься учебой". Прошла неделя, девушка пришла снова. "Геронда, я не могу сосредоточиться на занятиях. Целый день постоянно мои ум и сердце с Никосом. Никое ко мне как приклеился, и ничего не могу сделать".
В то врет как Старец все это мне говорил, я думал: что общего имеет его рассказ с моим вопросом? Может, он просто хочет отвлечь меня от моих проблем, чтобы я немножко отдохнул, расслабился?
Отец Порфирий как будто прочитал мои мысли и сказал:
- Ты сейчас спрашиваешь себя: зачем он мне все это говорит? Однако ответь мне, пожалуйста, на следующий вопрос: садилась ли эта девушка на скамеечку и делала ли над собой усилие для того, чтобы ее ум прилепился к Никосу? Нет. Это случилось самопроизвольно, без принуждения с ее стороны, с любовью. Так должны делать мы. Когда мы возлюбим Христа Божественной любовью, тогда без какого‑либо понуждения и усилия над собой, без всякой скуки мы будем с любовию призывать Его святое имя: "Господи, Иисусе Христе…"
Когда сердце преисполнено Божественной любовью, тогда ему не нужно произносить целиком слова молитвы: "Господи, Иисусе Христе, помилуй мя". Человек не успевает произнести до конца слов молитвы, а его сердце уже замирает от любви и ликования. Иной раз он произносит одно только слово: "Господи…" - и умолкает… Но беззвучно, таинственным образом он продолжает вопиять к Богу.
Так Старец разрешил мое первое недоумение, о котором я еще только собирался его спросить. Я был удивлен. При следующих встречах отец Порфирий поражал меня все больше и больше. Во мне снова зажегся Божественный огонь, и я ощутил сильное желание с неиссякаемой любовью призывать в своем сердце сладчайшее имя Христово.
Отец Порфирий рассказывал мне о своей жизни на Афоне: "На Святой Горе я жил как в Раю. Приехал туда я еще мальчиком в возрасте двенадцати лет. У меня было два старца, у которых я был послушником. До обеда они давали мне два пустых мешка и посылали за землей для наших маленьких огородов. Я бежал вприпрыжку, перепрыгивая с камня на камень, непричесанный, громко крича в этой пустыне: "Нескверная, неблазная, нетленная, пречистая…", "Господи, Иисусе Христе, помилуй мя", и еще много тропарей, которые я учил наизусть из канонов и Минеи.
Если бы меня тогда кто‑нибудь увидел, то сказал бы: "Все ясно. Этот монах сошел с ума".
И действительно, Божественная любовь - это не–кое безумие, которое, охватывая человека, изменяет его душу и тело. Ты согласен со мной?
- Конечно, Геронда, раз Вы так говорите, я с Вами согласен.
- То, что я тебе говорю, я испытал на самом себе.
От любви ко Христу моя душа изменилась. Мой внешний вид, мое лицо тоже стали другими. Однажды, когда я, охваченный Божественной ревностью, бежал исполнять порученное мне послушание, то ненароком взглянул на свое отражение в стекле. Я поразился! Какой даже внешней красотой украсила меня жизнь во Христе, которую я вел на Святой Горе. Об этом говорится и в Священном Писании: Веселое сердце делает и лице веселым.
И ты, чадо мое, возлюби Христа. Тогда ты почувствуешь, что внутри тебя стали происходить изменения. Отдай Господу свое сердце, а все остальное Он Сам за тебя сделает".
- Однажды случилось так, что у нас в келье не оказалось ни одного из старцев. В это время я заметил птичку, которая, сидя на виноградной лозе, склевывала ягоды. Я немедленно взял дощечку, резец и вырезал эту картину. Получилось просто замечательно. Птичка была как живая, с распущенными крылышками, и виноград выглядел как настоящий. Когда пришел один из старцев, я с радостью показал ему свою работу. "Что это такое? Кто благословил?" - спросил он меня. И тут же разломил мою дощечку на две половинки.
- Ну надо же! И Вы не расстроились, Геронда?
- Нет, не расстроился. Я понял, что всегда, прежде чем что‑то сделать, надо спросить и получить благословение. Да, там я жил как в Раю, потому что ничего сам не делал. Всегда спрашивал.
- Ты знаешь, - говорил мне отец Порфирий, - что монашеская жизнь - это не свобода, безмолвие и успокоение, но теснота, смирение и подчинение. Хотеть стать настоящим монахом и иметь для этого реальные шансы - это разные вещи. В основание монашеского подвига должна быть положена горячая любовь ко Христу. Любовь, одна только любовь. Если этого не будет, то человек может даже сойти с ума. Ты понимаешь, о чем я тебе говорю?
- Да, Геронда. Думаю, что понимаю.
- Человек в самом начале своего существования жил дико и одиноко. Он делал все, что хотел. Корни этой дикости и сейчас находятся внутри нас. Многие, особенно это касается женщин, стремятся найти покойное место с единственной целью - чтобы выйти из подчинения родителям. Чтобы жить так, как они хотят. Но такая жизнь далека от монашества. Некоторые, с этой своей дикостью первобытного человека, поступают в монастырь. Однако как только они получат выговор, как только услышат о послушании и покорности, сразу же приходят в негодование. Они говорят: "Меня здесь никто не понимает" - и уходят из монастыря. В конце концов они остаются одни, наедине со своими желаниями. Такое случается очень часто, особенно с женщинами.
Когда я сказал отцу Порфирию, что я уже точно ухожу в монастырь и через несколько дней меня постригут в рясофор, он очень обрадовался. Сколько мы с ним в тот день говорили, каких только советов он мне не давал. Наконец, когда мы прощались, он взял мою руку и поцеловал ее. Это было совершенно естественно. А я, пребывая в атмосфере таинственности, которой он меня окружил, спрашивал сам себя, что бы это могло означать? Тогда он спросил меня:
- Ну, что я сейчас сделал?
- Вы поцеловали мне руку. Мне, окаянному и недостойному.
- Итак, ты должен знать, что с постригом тебя в рясофор Христос примет тебя в Свои объятия, расцелует, ты станешь для Него близким человеком. И Он станет близким для тебя.
Христос сделает твою душу Своей невестой навсегда, в вечности.
Знай, что я буду молиться за тебя, потому что я тебя очень люблю. У тебя тонкая душа и хорошие задатки для того, чтобы крепко возлюбить Христа, так, как Его и должно любить. Христос желает, чтобы такие души были Его невестами.
Если ты от всего сердца возлюбишь Христа, - закончил он, - то у тебя в жизни не будет никаких трудностей. Полюби также послушание и смирение. Тогда ты без всякого понуждения себя, естественно, Христовой любовью будешь любить и всех братьев. Ведь уже не ты будешь их любить, но Сам Христос, живущий в твоем сердце.
Один монах приехал к отцу Порфирию. Не успел он переступить за порог его кельи, как Старец поприветствовал его такими словами:
- Ну где же ты был, благословенный? Я ждал тебя!
Надо заметить, что этот монах никому не говорил
о том, что собирается посетить отца Порфирия. Поприветствовав брата, Старец стал утешать его, хотя тот еще ничего не успел ему рассказать о своей проблеме. По благодати Божией отцу Порфирию была известна та трудная ситуация, в которой оказался приехавший монах.
- Даже когда тебя обвиняют несправедливо, - наставлял Старец, - не возражай и не расстраивайся. Молчи и терпи, предпочитая, чтобы Бог Сам известил о тебе твоих обвинителей. Только так, а не став собственным "адвокатом" и защищая самого себя, ты выйдешь победителем.
Ты можешь и должен стать одним из опорных монахов в своем монастыре. Как? Горячей молитвой за всех. Ты и сам не поймешь, как это произойдет.
Открывай свое сердце Господу просто, свободно, без понуждения.
Не замыкайся в себе, оставь свою подавленность и перестань терзаться сомнениями о том, что же будет дальше. Все свои недоумения прежде всего открывай Господу. Перед тем как идти к своему старцу, соверши теплую молитву…
Один простой монах, один молитвенник может своей молитвой уладить все трудности, с которыми сталкивается его монастырь.
Будь радостен. Возлюби безмолвие, потому что тогда твое сердце будет беседовать со Христом. Однако когда говоришь с кем‑либо, делай это с радостью, с любовью, чтобы ваши сердца соединялись в одно сердце.
Когда тебя спросят, отвечай немногословно, но кратко и содержательно. Возьми за правило говорить "спасибо" и "пожалуйста" в смысле "Благодарю Бога, что Он послал тебя, своего ангела, чтобы ты мне помог".
Как я тебе говорил, я приехал на Святую Гору, когда мне было 12–14 лет, безграмотным, невежественным ребенком. Но мое сердце преисполнилось Божественной любви. Я с готовностью делал все, что мне говорили, и даже еще больше.
Никогда мне не давали никаких наставлений, никогда мне не говорили "молодец", как теперь часто говорят детям. Сейчас только и слышишь "молодец", "умница"… Бедные дети растут, и их просто распирает от эгоизма. Это большое зло.
Мои старцы только советовали мне читать Псалтирь и жития святых. Кроме этого я от них не слышал ни одного совета, ни одного наставления.
Я летал как на крыльях и жил как в Раю. Да и заболел я не из‑за чрезмерной работы, а скорее всего из‑за своего эгоизма. Из‑за того, что хотел в дождь собрать как можно больше улиток. Мокрый мешок в течение трех часов висел у меня за спиной.
Ты должен полюбить телесный труд и усталость. Они доставляют пользу как телу, так и душе.
Я хочу, чтобы ты был похож на меня, дитя мое. Потому что я тебя люблю и очень хочу, чтобы ты стал таким же, как я.
Ты делаешь поклоны? Сколько? Ну‑ка, сделай поклон, я посмотрю.
Я положил один–два поклона.
- Ты неправильно делаешь, - сказал отец Порфирий. Тогда он был уже совершенно слепым, однако его слова прозвучали так, как будто он меня хорошо видел. Затем он позвонил в свой колокольчик и пригласил в келью одного монаха.
- Пожалуйста, - сказал он, - покажи брату, как я научил вас делать поклоны, совершая свое молитвенное правило.
Брат тотчас же стал быстро и ровно класть поклоны. В его поклонах были сила и жизнь.
- Видишь? - спросил меня Старец. - Сначала ты касаешься пола руками, а не коленками. Твое тело движется в воздухе, оставаясь как бы в подвешенном состоянии. Для этого нужны сильные руки.
И еще надо с силой запечатлевать себя крестным знамением. Твердо касайся рукой лба, плеч.
Мы в скиту, когда все вместе совершали в храме свое монашеское правило, то было слышно только, как - жжих–жжих - шелестели наши рясы, одновременно мы с силой осеняли себя крестным знамением.
Ты видел, как крепко мать обнимает своего ребенка? Она это делает с чувством.
Ко Господу мы тоже должны относиться с чувством.
Во время монашеского правила и душа, и тело должны иметь теплое чувство к Богу.
Как‑то раз я увидел, как молился один пустынник. Он кротко простирал ввысь свои руки, с мольбой обращаясь ко Господу. Старец совершал бесчисленное множество поклонов, и вдруг он замер в восхищении с руками, дерзновенно высоко простертыми к небесам.
Когда мы встречаемся на молитве, ты, молясь у себя в монастыре, а я - здесь, ты должен ощущать умом, устремляться всем существом к Господу и Богородице.
Мы должны стремиться и припадать ко Христу из Божественной любви к Нему, а не из страха смерти и вечных мук.
Твое молчание должно быть сокрыто в твоем сердце. Внешне не должно быть видно, что ты стремишься к молчанию, ближние не должны этого замечать. Сказав два–три слова, продолжай втайне внутри себя молиться обо всех ко Господу.
В своем сердце таинственно прими в свои объятия все свое братство, всю Церковь. Не переживай и не старайся исправить или пресечь немощи ближнего. Возлюби его вместе с его недостатками. Господь Сам позаботится о нем.
Освяти свое молчание молитвой, чтобы оно не осталось тщетным и бесплодным.
- Полюби всенощные бдения, - говорил мне отец Порфирий. - Бдение - это великое дело. Ты понимаешь? Это очень великое дело. Во время бдения отверзаются небеса и мы говорим с Богом.
На наших всенощных бдениях на Святой Горе до полуночи меня немного клонило ко сну, закрывались глаза. Но потом мой ум отверзался, и я жил молитвой до самого утра. Когда бдение заканчивалось, мне хотелось, чтобы оно повторилось еще раз с самого начала прямо сейчас. В скиту мы читали внятно, не торопясь, вникая в смысл написанного. Когда совершались бдения в кириаконе, тогда братия больше пели, чем читали.
Я тебе завидую, чадо мое, завидую. Ты можешь стать величайшим миссионером в своем монастыре, и при этом тебе не надо будет ничего проповедовать. Как это сделать? Ты просто должен молча молиться за всех. За всю Церковь, за клириков, за монахов. Сегодня наша Церковь переживает кризис. Но в первую очередь - молись за свою духовную семью, свое братство.
Открой свое сердце Христу. Пусть оно преисполнится любви и Божественного преклонения пред Господом. В противном случае Святой Дух уйдет. Он покидает человека, когда тот начинает задавать вопросы: "Почему это так…? А почему это иначе…?"
О, если бы я был так же молод, как ты, и мог жить в послушании! Нет большего счастья, чем исполнять то, что тебе говорят, и погружаться в любовь Божию.
И у себя там, в монастыре, во время богослужения, ты должен быть собранным. Ты должен следить за службой, жить ею. Часы, междочасия, кафизмы, каноны - ты не должен пропускать ни одного слова. Читай внятно, с пониманием прочитанного.
С горячей любовью ко Господу мы должны вопиять: "Господи, Иисусе Христе, помилуй мя".
Делай больше земных поклонов, выполняй положенное правило. Поклоны очищают и освящают и тело и душу.
Теперь ты уже не сможешь приезжать сюда, наше общение будет в духе. Когда будешь молиться Божией Матери о своих проблемах и трудностях, говори так: "Пресвятая Богородице, молитвами Геронды помоги мне в этом затруднении".
И я получу извещение о твоих трудностях, и буду втайне молиться о тебе. Я хочу знать день и час, когда будет совершаться твой монашеский постриг, потому что сокровенным образом и я буду там рядом с тобой.
Игуменье одного монастыря среди прочих советов отец Порфирий дал и такой: "Послушай меня, - сказал он. - Заботься о сестрах. Не делай им выговоров, иначе, вернувшись в свою келью, ты будешь сокрушаться и плакать".
Не будем полагать различия между исихастской, отшельнической жизнью и жизнью деятельной. Такое разграничение будет скорее всего неправильным и чисто внешним. Смысл же нашей жизни заключается в том, как говорил мне Старец, чтобы действительно, на деле быть послушным воле Божией и Его Церкви и с любовью выполнять возложенное на нас послушание.
Однажды вечером в Калиссии отец Порфирий спросил меня: "Скажи мне, когда кто‑то неожиданно заболеет, он взглянет на часы, чтобы узнать который час, прежде чем поехать в больницу?" Недоумевая о причинах столь странного вопроса, я ответил: "Зачем ему смотреть на часы, Геронда? Как только человек чувствует, что его самочувствие ухудшается, он немедленно отправляется в больницу, в каком бы часу это ни случилось". - "Даже после полуночи? Даже ночью?" - "Конечно". - "А скажи мне, - продолжал Старец, - когда человека одолевает духовный недуг - грех, разве его жизнь не находится под угрозой?" - "Безусловно, в этом случае опасность неизмеримо больше", - ответил я. "А ты знаешь, сколько людей из‑за своих грехов подвергаются опасности потерять как временную, так и вечную жизнь, отчаиваются и почти что доходят до самоубийства? Если, скажем так, подобное случится с ними в два часа ночи и они захотят найти в это время открытую Церковь, чтобы помолиться, и духовника, чтобы исповедаться, им это удастся?" - "Конечно, нет". - "Ах, как было бы замечательно, если бы в храме какого‑либо монастыря, расположенного в окрестностях Афин, круглосуточно совершались богослужения и проходила исповедь. Там были бы дежурные иеромонахи, подобные врачам "Скорой помощи", и туда могли бы в любое время дня и ночи прийти люди, сраженные грехом". После этих слов мне открылся смысл нашей беседы. "Хорошо бы, конечно, чтобы был такой монастырь… - ответил я. - Но его нет". Старец грустно покачал головой и печально улыбнулся. Его мечты показались мне очень смелыми и почти нереальными.
Она хотела стать монахиней, чем вызывала недовольство материВот характерный пример того, как давал советы отец Порфирий. Несколько лет назад одна благочестивая девушка с высшим образованием посетила Старца.
Пытаясь найти ответ на вопрос, от которого зависела вся ее последующая жизнь, она хотела спросить у него совета. Девушка решила стать монахиней. Все ее поведение говорило о принятом ею решении и сильно бросалось в глаза.
Старец, несмотря на то что никогда не был у нее дома и не был знаком с ее родными, дал ей такой совет:
"Чадо мое, - сказал он, - увешав у себя в комнате все стены иконами, ты вызываешь недовольство матери. Убери часть икон, в этом не будет греха".
Советы отцу и его сыну, желающему стать монахом
Один студент из Афин решил стать монахом. Однако отец противился такому намерению сына и всячески препятствовал ему в исполнении его желания. По совету знакомых они решили вместе поехать в Оропос и спросить совета у отца Порфирия. Прибыв к Старцу, каждый из них высказал свою точку зрения. Выслушав их, отец Порфирий, обращаясь к отцу, сказал: "Ну что вам ответить… Я расскажу тебе следующий случай. У одного отца был сын, который очень хотел стать монахом. Однако его отец, не обращая никакого внимания на зов сердца своего сына, настаивал на том, чтобы он женился и создал семью. Наконец, не выдержав постоянного давления со стороны отца, сын подчинился ему, вступил в брак… и у них появились дети. Однако тоска иссушила его тело, и он таял на глазах как свечка. В конце концов от своей великой печали молодой человек заболел раком и очень скоро умер, оставив жену с двумя детьми без средств к существованию. И во всем этом виноват отец, который не отнесся с должным уважением к свободе, дарованной Богом человеку, - свободе, которую не ограничивает и Сам Бог. Виноват отец, под давлением которого сын делал не то, что любило и к чему стремилось его сердце, но то, что тот упрямо и эгоистично ему навязывал. Это реальный случай. Теперь ты знаешь, как бывает. Поэтому прошу тебя обратить особое внимание на мой рассказ, чтобы тебе не повторять чужих ошибок".
Затем Старец обратился к молодому человеку:
"А ты выслушай следующую историю, - сказал он. - Один молодой человек, будучи еще студентом, принял легкомысленное, необдуманное решение стать монахом. Родители советовали ему не бросать учебу и подождать, чтобы его намерение окрепло и утвердилось. Но он никого не послушал, бросил учебу, уехал из дому и стал монахом. Однако прошло несколько лет, и он понял, что в его сердце никогда не было чистой любви к монашеству, это было лишь поверхностное увлечение. В конце концов, не выдержав тягот монашеской жизни, он все бросил и вернулся в мир. Там он женился и от стыда теперь редко выходит из дому. Поэтому и ты будь осторожен, не совершай легкомысленных поступков, чтобы не потерпеть поражения, как случилось с этим братом".
Этими историями отец Порфирий и отца, и сына призвал к ответственности за принимаемое ими решение. Затем, еще немного поговорив с ними, он отпустил их, молясь о том, чтобы они оба поступили согласно воле Божией.
В какой монастырь пойти?
Одна девушка имела намерение стать монахиней. Она приехала к отцу Порфирию, чтобы получить его благословение и спросить совета. Выслушав ее, Старец спросил:
- В какой монастырь ты собираешься поступить?
- Геронда, у меня нет на примете ни одного конкретного монастыря. Единственное, чего я хочу, так это не искать место, где бы мне было спокойно, но жить там, где я могла бы послужить Богу, там, где Он хочет. Но я слепа и не знаю воли Божией, поэтому и пришла к Вам, чтобы Вы мне ее открыли, ведь она Вам известна. И я, надеясь на ваши святые молитвы, поступлю согласно этой всеблагой воле Божией.
- Чего хочет Бог? Он хочет, чтобы ты поступила в тот монастырь, который нравится тебе самой. Обрати внимание на то, чтобы выбранный тобой монастырь находился не в сыром месте, иначе из‑за болезней ты будешь вынуждена его покинуть, чтобы у тебя была добрая старица… В любом случае ты сама должна решить, чего ты хочешь. Хочешь стать хорошим регентом? Тогда выбери монастырь, где хорошо поют и есть хороший хор. Хочешь стать хорошей швеей, научиться красиво вышивать? - Ищи монастырь, где есть хорошая золотошвейная мастерская. Хочешь стать иконописцем? Поищи, где хорошо пишут иконы. В одном монастыре ты можешь заметить, что на трапезе часто подают бобовые, и скажешь: "Мне такая кухня не подходит". В другом - увидишь суету и разговоры и подумаешь: "Нет, я хочу тишины, мне здесь не будет покоя". А кто‑то может сказать и так: "Я пойду в этот монастырь и буду там смотреть только за собой". Тогда своим молчанием эта сестра будет подавать пример и другим сестрам. Когда ты поймешь, чего ты ищешь, тогда тебе и станет понятно, в какой монастырь поступать.
- Геронда, я чувствую, что по своим грехам нахожусь далеко от Бога. Единственно, чего я хочу, это быть к Нему как можно ближе. Но ведь одной мне это не под силу, и я очень хочу иметь рядом с собой того, кто был бы близок к Богу, чтобы он мог взять меня за руку и привести к Нему.
Услышав это, Старец приподнялся с кровати. Его лицо осветилось радостью, он всплеснул руками и воскликнул:
- Правильно! Именно это нам и нужно! В этом и состоит воля Божия - предаться в послушание тому, кто близок Богу, чтобы он привел нас к Нему!
- Да, Геронда, я чувствую эту потребность, но есть препятствия.
- Какие?
- Я знаю только одного человека, который близок к Богу и которому всегда известна Его святая воля. Может быть, есть и другие, но мне известен только один такой человек, это - Вы.
- А ты знаешь, что здесь у меня будет женский монастырь? (В то время отец Порфирий еще не сделал официального заявления о том, что в Милеси будет устроен женский исихастирион.)
- Геронда, - радостно воскликнула сестра, - если бы я жила здесь, рядом с Вами, то была бы очень счастлива.
- Хорошо. Я очень давно стал монахом… так что немного разбираюсь в том, что такое монашеская жизнь. Продолжай трудиться, не оставляй свою работу и позванивай сюда по телефону, я тоже буду тебе звонить. Сейчас я не могу оставить тебя здесь, потому что еще и церковь не достроена. Кроме того, сюда уже хотят переехать около тридцати сестер, и если я поселю только тебя одну, то они расстроятся. Когда закончится строительство храма и корпусов, тогда приезжай, поселяйся и смотри, понравится тебе здесь или нет.
Здесь будет земной рай! Мы обнесем монастырь стеной, вдоль которой посадим розы и мирты… Удалим мужчин, которые уже заканчивают строительство. У нас будет служащий священник, он будет совершать и требы для приходящих мирян.
Как характерны для Старца эти его слова: "Я немного разбираюсь в том, что такое монашеская жизнь". Они неоспоримо свидетельствуют о его истинном смиренномудрии. Ведь с ним всегда пребывала благодать Божия, и ему было открыто все.
Не послушалась и… приняла в послушницы!
Иногда человек в жизни запутывается очень глубоко. Тогда выход из сложившейся ситуации состоит не просто в принятии верных решений по преодолению внешних трудностей, но он связан с часто болезненным самосознанием своих внутренних проблем. Старец рассказывал:
"Ко мне иногда приходила одна девушка. С первой же нашей встречи я увидел, что у нее в душе. Некоторое время она жила в одном женском монастыре. Как‑то раз приезжает ко мне игуменья этого монастыря и спрашивает: "Геронда, что мне делать с этой девушкой, она так хочет стать монахиней?"Я ей ответил: "Не постригайте ее в монахини". Она меня не послушалась. Прошло какое‑то время, снова приезжает матушка игуменья, очень расстроенная. "Я сделала большую ошибку, что не послушала Вас. Эта девушка сняла свою послушническую ряску, и люди видели, как она в мирской одежде танцевала на празднике". Я только ответил: "Не знаю, что мне теперь с вами делать…"Спустя несколько дней, вечером ко мне снова приходит эта девушка и говорит: "Я в отчаянии. Не знаю, как мне быть? Выйдет из меня монахиня или же мне лучше выйти замуж?"Я отвечаю ей: "Из тебя не выйдет ни хорошей монахини, ни хорошей супруги. Ты годишься только для Маталы. Кто тебя куда потянет, за тем ты и следуешь". "Почему?" - спросила она с раздражением. "Потому что в тебе нет постоянства. Ты как мельница, которая поворачивается туда, куда дует ветер. Среди христиан ты христианка, попав к мирянам, ты становишься мирянкой, а если бы ты оказалась среди хиппи, то отправилась бы вместе с ними в Маталу. У тебя нет твердых собственных убеждений, поэтому ты идешь то туда, то сюда…""
Монастырь - это не для тебя
Одна девушка спросила Старца: "Геронда, если я не поеду в аспирантуру в Англию, а останусь здесь, меня пошлют работать учительницей. И что же мне делать? Передо мной стоит проблема выбора: создать ли мне семью или же пойти в монастырь. Меня не привлекает ни то, ни другое". Отец Порфирий сказал ей: "Ты не годишься для монастыря, ты создашь семью". - "Но, Геронда, я не ищу себе жениха". - "А его и не надо искать, он сам тебя найдет. И очень скоро".
Рассказав мне о своем разговоре со Старцем, девушка спросила, как, по–моему, ей следует поступить. Я ответил, что она свободна и имеет полное право сделать любой выбор. Но добавил, что, исходя как из моего собственного опыта, так и из опыта других, я убежден, что тот, кто следует советам отца Порфирия, никогда об этом не жалеет, а кто ими пренебрегает, тот потом всегда раскаивается. В конце концов после некоторых колебаний девушка решила поступить согласно совету Старца. Прошло несколько месяцев, и в храме с ней познакомился один ее коллега. Оказалось, что у них один духовник. Учитель сделал ей предложение, которое было принято, и они поженились. Молодые супруги создали настоящую христианскую семью. Они оба работают в школе, у них появились дети. С благодарностью они вспоминают отца Порфирия, к которому раньше часто ездили, советуясь о том, как правильно устроить семейную жизнь.
По нужде не становись монахом
Однажды Старца посетил юноша, больной СПИДом. Он был в отчаянии и спросил отца Порфирия, можно ли ему уйти в монастырь и стать монахом. Старец утешил его и посоветовал укреплять в себе веру во Христа, Который является нашей единственной надеждой и прибежищем в любых сложных ситуациях. Что же касается монастыря, то он сказал, что туда надо поступать не от отчаяния, не по нужде, а из любви ко Христу.
Лучше потерпеть поражение, будучи мирянином
Один юноша сказал отцу Порфирию, что думает уйти в монастырь. Старец "увидел", что монах из него не выйдет, и посоветовал ему подвизаться добрым христианским подвигом в миру. Тогда юноша высказал свои сомнения, сказал, что он боится, что не сможет устоять перед мирскими соблазнами и потерпит поражение. На что Старец ответил: "Лучше потерпеть поражение как мирянин, чем как монах".
Это не для тебя
Долгое время меня терзали помыслы, почему я не посвятил себя всецело служению Богу, почему не стал монахом, а женился, и теперь, имея детей, не могу сделать ничего доброго для Бога. С такими помыслами я приехал к отцу Порфирию. После исповеди Старец, хотя я ничего ему еще не успел сказать о своих сомнениях, говорит мне:
"Ну, теперь иди и выбрось эти мысли из своей головы. Это не для тебя. Твой дом, если ты хочешь знать, тоже монастырь. Между ним и киновией нет никакой разницы. С тебя довольно, чтобы ты только соблюдал то, что я тебе говорю. Монастырь - это не стены и храмы, а это средство ко спасению. Итак, иди, молись и исполняй свое послушание".
По благодати Божией отец Порфирий мог видеть все. Человек еще только думал задать вопрос, а Старец уже говорил ему ответ. Находясь рядом с ним, ты все время чувствовал себя очень защищенно. Отец Порфирий ограждал тебя от любых лукавых помыслов.
Молитва новоначального
На вопрос одного брата: "Геронда, как следует молиться новоначальному?" - Старец ответил: "Новоначальный монах должен читать жития святых и Новый Завет".
Молитвы в монастыре
Отец Порфирий говорил, что не подобает в храме читать молитвы скороговоркой. Нельзя проглатывать слова молитвы и "Господи помилуй" сокращать до одного слова и обращаться к Богу так: "Госпмилуй, Госпмилуй, Госпмилуй". Слова пятидесятого псалма или любой другой молитвы не должны стремительно выскакивать из наших уст, подобно бурному горному потоку. Без знаков препинания, без чувств, без смысла эти слова будут бесплодны и никому не нужны.
"Когда я стал монахом, искушение прошло"
Отец Порфирий с самых детских лет являл свое смирение в послушании воле Божией. Пася скот возле своего села и читая по слогам житие святого Иоанна Кущника он полюбил святых, но более всего - Христа. Он доказал свою любовь, исполнив слова Христа: Аще любите Меня, заповеди Мои соблюдите. Из любви ко Христу он, хотя и был еще слабым ребенком, без колебаний пожертвовал земной любовью. В начале нашего знакомства Старец рассказывал мне: "Ты знаешь, я пришел на Святую Гору Афон еще ребенком, мне тогда было тринадцать лет. У меня не было тех искушений, какие бывают у более старших по возрасту, которые грустят, вспоминая своих бывших возлюбленных, и все такое. У меня было другое искушение. Так как я очень любил своих родителей, диавол посредством воображения представлял их мне, как будто они стоят передо мной как живые. И я плакал, плакал безутешно. Но когда меня постригли в монахи, это искушение прошло". Христос говорит: Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня. Отец Порфирий, благодаря своему истинному смирению и любви ко Христу, с юных лет оказался достойным Господа.
Монахи заботятся только о том… чтобы спасти свою душу?
Как‑то раз Старец встретился с одним архиереем. Узнав, что он монах, владыка стал ему жаловаться. Он говорил, что монахи оставляют им, епископам, общественное служение и заботу обо всех христианах, а сами убегают в горы и заботятся о том, чтобы спасти только лишь свою душу. Отец Порфирий слушал, опустив голову. Когда его собеседник умолк, он сказал: "Владыко, когда вы говорите, то ваши слова непосредственно достигают слуха людей. Когда же говорят монахи, то их слова сначала достигают ушей Божиих, а уже потом - человеческих".
Велика сила святых людей
- Я приведу тебе один пример, из которого ты многое поймешь. Представь себе город в полмиллиона жителей, которые пребывают во грехах. В одном из городских монастырей есть монах–подвижник, который простирает свои чистые руки к Богу и просит Его не наказывать все эти тысячи людей, живущих во грехе. Уверяю тебя, что ради этого подвижника Бог отложит Свою кару для этих пятисот тысяч человек.
- Вы говорите поразительные вещи.
- Знай, что святые Божии могут все. Святой человек может просить у Бога все, что хочет, и Бог исполнит его просьбу. Велика сила святых людей.
Послушание, исполняемое с радостью, и непрестанная молитва
Отец Порфирий был благодатной личностью. Он сподобился получить дары Святого Духа еще в очень раннем возрасте. Как рассказывал мне сам Старец, в жизни ему очень помогли две вещи, посредством которых он и сподобился своих благодатных даров. Во–первых - послушание. Он рассказывал: "С радостью я оказывал послушание своим старцам. К примеру, они говорили мне: "Никита, - это имя я принял в монашеском постриге в скиту Кавсокаливия на Святой Горе, - сбегай на пристань и забери оттуда мешок муки". Не успевал еще Геронда договорить до конца, а я уже бежал на пристань. Я исполнял послушания с радостью".
Итак, во–первых, послушание, исполняемое с радостью, а во–вторых, непрестанная умная молитва: "Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя". Старец постоянно упражнялся в умном делании молитвы Иисусовой.
Я не вижу в тебе той первой божественной любви, которая у тебя была
Мы мирно беседовали с отцом Порфирием. Он читал мое сердце как раскрытую книгу.
- Ты сам во всем виноват, - говорил он. - Ты душевно болен, ты пал очень низко. Пал с той духовной высоты, на которой находился. Ты это понимаешь? И во всем этом виноват ты сам. Только найди причину этого. Что это, небрежение? Или, может быть, эгоизм?
А все те причины, которые ты мне называешь, несущественны. Они только представляются тебе столь значимыми. На самом деле это совсем не важно, это мелочь, это ничто.
Не обращай внимания на то, что делают другие. Смотри только за собой - как тебе еще сильнее возлюбить Христа.
У тебя нет задачи исправлять других. Пусть этим занимается игумен. Ты только должен молиться за всех. Если у братьев есть недостатки, то помолись, чтобы Бог вразумил их и они исправились. Немощи врачуются не словами, но только молитвой. Я вижу, что те братия, с которыми ты общаешься, оказывают на тебя неблагоприятное влияние. Избегай разговоров и многословия. Прекрати постоянные посиделки и чаепития. Всех прощай от всего сердца. Занимайся только внутренней работой над самим собой, постоянно обращайся внутрь себя.
Я не вижу в тебе той Божественной любви, которая была у тебя раньше. Новоначальный должен быть очень внимателен. Сохрани свою первую пламенную любовь ко Господу, свою прежнюю привязанность к Нему. Твоя постоянная сонливость ненастоящая, ты просто ленишься.
Если бы мы иногда разговаривали с тобой по телефону, то ты бы увидел, как все это незамедлительно улетучилось. Заставляй свое тело работать, не бойся трудиться. Труд меняет все - и душу, и тело.
Не оставляй молитву. Просто, без напряжения, горячо молись обо всех. Ты принесешь ближним пользу молитвой, а не словами.
Если тебя спросят, отвечай со смирением: "Я думаю так. Но поступайте так, как считаете нужным".
Надо много молиться. Ухватись своей любовью за Спасителя, и Он устроит все. Веди себя просто. Всем являй любовь. Своей отчужденностью и настороженностью ты вынуждаешь и других вести себя по отношению к тебе точно так же. В конце концов они начинают думать так, как ты мне сейчас рассказал. Но пока еще ничего страшного не произошло. Все это лишь плод твоего воображения. Доверься мне и предай себя с любовью Богу. Ты сильно преткнулся, поэтому все это и вошло в тебя.
Молодые монахи лишены примера для подражания
- Когда я еще мальчиком впервые попал в Кавсокаливию, там подвизалось 427 монахов, и каждый из них согласно своей мере достиг духовного преуспеяния. Послушники, имея перед глазами множество живых примеров, буквально как губка впитывали в себя основы монашеской жизни и быстро преуспевали. Но теперь вам, молодым, не с кого брать пример. Чтобы вы могли понять, что я имею в виду, приведу вам случай, свидетелем которого я стал во времена немецкой оккупации. Он как раз подходит к нашему разговору.
Один пастух хотел провести свое стадо по узкому мосту. Однако овцы боялись идти вперед и топтались на месте. Тогда сообразительный пастух взял на руки маленького ягненка и первым прошел с ним по мосту. Тут же за ним последовала мать ягненка, а за ней двинулось и все стадо. Но у вас в монастыре, к сожалению, нет живого примера, которому вы могли бы следовать.
За рубежом ты запутался
Некий монах, недавно вернувшийся из Америки после окончания там аспирантуры, приехал к отцу Порфирию. Как только он вошел в келью Старца, тот говорит ему: "Я вижу, что ты там запутался". Этот брат позднее сказал мне, что слова отца Порфирия в точности отражали состояние его души. Познакомившись в Америке с различными идеологическими течениями, монах подпал под их влияние. Пытаясь как‑то разобраться во всем этом, он впал в полное расстройство, и у него возникла фобия. Старец помог ему найти правильный выход из той сложной ситуации, в которой он оказался.
Монашество в миру или на Святой Горе
Братия одного не афонского монастыря спросили отца Порфирия, могут ли они преуспеть, живя в окружении мира, или же им было бы лучше и полезнее для души жить на Святой Горе, которая всегда была местом пустынного безмолвия. И Старец ответил:
- Если монах находится на площади Омония и ум его не рассеивается, то это то же самое, как если бы он жил на Афоне. А если, живя на Святой Горе, он не собирает свой ум, тогда он все равно что находится на Омонии.
Старец подчеркивал, что спасительным является не место, где человек живет, но его образ жизни.
В монастыре я устаю
- Ко мне приходила на исповедь одна девушка, - ответил мне Старец. - Она училась в предпоследнем классе лицея. Как‑то эта девушка сказала мне: "Геронда, я влюбилась в одного юношу и не могу его забыть. Все мои помыслы постоянно с Никосом. Как будто он сидит здесь (и она дотронулась пальцем до своего лба). Беру книгу… и Никое здесь. Сажусь есть, иду спать… везде Никое. Ничего не могу с собой поделать. Как мне быть, Геронда?" - "Дочь моя, - ответил я ей, - ты еще слишком молода. Подожди, окончи лицей, а потом Никое все время будет с тобой. А теперь ты должна больше заниматься учебой". Прошла неделя, девушка пришла снова. "Геронда, я не могу сосредоточиться на занятиях. Целый день постоянно мои ум и сердце с Никосом. Никое ко мне как приклеился, и ничего не могу сделать".
В то врет как Старец все это мне говорил, я думал: что общего имеет его рассказ с моим вопросом? Может, он просто хочет отвлечь меня от моих проблем, чтобы я немножко отдохнул, расслабился?
Отец Порфирий как будто прочитал мои мысли и сказал:
- Ты сейчас спрашиваешь себя: зачем он мне все это говорит? Однако ответь мне, пожалуйста, на следующий вопрос: садилась ли эта девушка на скамеечку и делала ли над собой усилие для того, чтобы ее ум прилепился к Никосу? Нет. Это случилось самопроизвольно, без принуждения с ее стороны, с любовью. Так должны делать мы. Когда мы возлюбим Христа Божественной любовью, тогда без какого‑либо понуждения и усилия над собой, без всякой скуки мы будем с любовию призывать Его святое имя: "Господи, Иисусе Христе…"
Когда сердце преисполнено Божественной любовью, тогда ему не нужно произносить целиком слова молитвы: "Господи, Иисусе Христе, помилуй мя". Человек не успевает произнести до конца слов молитвы, а его сердце уже замирает от любви и ликования. Иной раз он произносит одно только слово: "Господи…" - и умолкает… Но беззвучно, таинственным образом он продолжает вопиять к Богу.
Так Старец разрешил мое первое недоумение, о котором я еще только собирался его спросить. Я был удивлен. При следующих встречах отец Порфирий поражал меня все больше и больше. Во мне снова зажегся Божественный огонь, и я ощутил сильное желание с неиссякаемой любовью призывать в своем сердце сладчайшее имя Христово.
Поучительные воспоминания отца Порфирия о Святой Горе
Отец Порфирий рассказывал мне о своей жизни на Афоне: "На Святой Горе я жил как в Раю. Приехал туда я еще мальчиком в возрасте двенадцати лет. У меня было два старца, у которых я был послушником. До обеда они давали мне два пустых мешка и посылали за землей для наших маленьких огородов. Я бежал вприпрыжку, перепрыгивая с камня на камень, непричесанный, громко крича в этой пустыне: "Нескверная, неблазная, нетленная, пречистая…", "Господи, Иисусе Христе, помилуй мя", и еще много тропарей, которые я учил наизусть из канонов и Минеи.
Если бы меня тогда кто‑нибудь увидел, то сказал бы: "Все ясно. Этот монах сошел с ума".
И действительно, Божественная любовь - это не–кое безумие, которое, охватывая человека, изменяет его душу и тело. Ты согласен со мной?
- Конечно, Геронда, раз Вы так говорите, я с Вами согласен.
- То, что я тебе говорю, я испытал на самом себе.
От любви ко Христу моя душа изменилась. Мой внешний вид, мое лицо тоже стали другими. Однажды, когда я, охваченный Божественной ревностью, бежал исполнять порученное мне послушание, то ненароком взглянул на свое отражение в стекле. Я поразился! Какой даже внешней красотой украсила меня жизнь во Христе, которую я вел на Святой Горе. Об этом говорится и в Священном Писании: Веселое сердце делает и лице веселым.
И ты, чадо мое, возлюби Христа. Тогда ты почувствуешь, что внутри тебя стали происходить изменения. Отдай Господу свое сердце, а все остальное Он Сам за тебя сделает".
- Однажды случилось так, что у нас в келье не оказалось ни одного из старцев. В это время я заметил птичку, которая, сидя на виноградной лозе, склевывала ягоды. Я немедленно взял дощечку, резец и вырезал эту картину. Получилось просто замечательно. Птичка была как живая, с распущенными крылышками, и виноград выглядел как настоящий. Когда пришел один из старцев, я с радостью показал ему свою работу. "Что это такое? Кто благословил?" - спросил он меня. И тут же разломил мою дощечку на две половинки.
- Ну надо же! И Вы не расстроились, Геронда?
- Нет, не расстроился. Я понял, что всегда, прежде чем что‑то сделать, надо спросить и получить благословение. Да, там я жил как в Раю, потому что ничего сам не делал. Всегда спрашивал.
Хотеть и иметь реальные шансы стать настоящим монахом - это разные вещи
- Ты знаешь, - говорил мне отец Порфирий, - что монашеская жизнь - это не свобода, безмолвие и успокоение, но теснота, смирение и подчинение. Хотеть стать настоящим монахом и иметь для этого реальные шансы - это разные вещи. В основание монашеского подвига должна быть положена горячая любовь ко Христу. Любовь, одна только любовь. Если этого не будет, то человек может даже сойти с ума. Ты понимаешь, о чем я тебе говорю?
- Да, Геронда. Думаю, что понимаю.
- Человек в самом начале своего существования жил дико и одиноко. Он делал все, что хотел. Корни этой дикости и сейчас находятся внутри нас. Многие, особенно это касается женщин, стремятся найти покойное место с единственной целью - чтобы выйти из подчинения родителям. Чтобы жить так, как они хотят. Но такая жизнь далека от монашества. Некоторые, с этой своей дикостью первобытного человека, поступают в монастырь. Однако как только они получат выговор, как только услышат о послушании и покорности, сразу же приходят в негодование. Они говорят: "Меня здесь никто не понимает" - и уходят из монастыря. В конце концов они остаются одни, наедине со своими желаниями. Такое случается очень часто, особенно с женщинами.
С постригом в рясофор Христос примет тебя в свои объятия
Когда я сказал отцу Порфирию, что я уже точно ухожу в монастырь и через несколько дней меня постригут в рясофор, он очень обрадовался. Сколько мы с ним в тот день говорили, каких только советов он мне не давал. Наконец, когда мы прощались, он взял мою руку и поцеловал ее. Это было совершенно естественно. А я, пребывая в атмосфере таинственности, которой он меня окружил, спрашивал сам себя, что бы это могло означать? Тогда он спросил меня:
- Ну, что я сейчас сделал?
- Вы поцеловали мне руку. Мне, окаянному и недостойному.
- Итак, ты должен знать, что с постригом тебя в рясофор Христос примет тебя в Свои объятия, расцелует, ты станешь для Него близким человеком. И Он станет близким для тебя.
Христос сделает твою душу Своей невестой навсегда, в вечности.
Знай, что я буду молиться за тебя, потому что я тебя очень люблю. У тебя тонкая душа и хорошие задатки для того, чтобы крепко возлюбить Христа, так, как Его и должно любить. Христос желает, чтобы такие души были Его невестами.
Если ты от всего сердца возлюбишь Христа, - закончил он, - то у тебя в жизни не будет никаких трудностей. Полюби также послушание и смирение. Тогда ты без всякого понуждения себя, естественно, Христовой любовью будешь любить и всех братьев. Ведь уже не ты будешь их любить, но Сам Христос, живущий в твоем сердце.
Благословите, Геронда
- На Святой Горе, как я тебе уже не раз говорил, я жил как в Раю. Я был очень подвижным юношей, непоседой. Не мог простоять на месте ни минуты. Я любил трудиться и все время находил себе работу. Но все делал с благословения старцев.
Один старец говорил:
- Копай здесь.
Я начинал копать. Затем приходил другой и спрашивал:
- Почему ты копаешь здесь?
- Мне так велел отец Иоанникий.
- Не здесь. Иди вон туда и копай там.
- Благословите, Геронда, - отвечал я и шел копать в другое место.
Снова приходил отец Иоанникий:
- Ну что я тебе говорил?! Я тебя сюда послал? Разве я тебе не сказал, чтобы ты копал вон там?
- Сказали, но отец Пантелеймон благословил меня копать здесь.
- Ну хорошо, тогда продолжай.
Многие считали моих старцев строгими. Мало кто мог с ними жить. Что же касается меня, то я всегда с готовностью исполнял все их послушания и считал их очень добрыми.
Сейчас, вспоминая то время, я понимаю, что они действительно были строги. Я всегда, и летом и зимой, ходил босым. У нас в келье не было ни мяса, ни яиц, ни сыра. Мы хранили строгое воздержание. С двенадцати до девятнадцати лет здоровье у меня было просто несокрушимым.
Один старец говорил:
- Копай здесь.
Я начинал копать. Затем приходил другой и спрашивал:
- Почему ты копаешь здесь?
- Мне так велел отец Иоанникий.
- Не здесь. Иди вон туда и копай там.
- Благословите, Геронда, - отвечал я и шел копать в другое место.
Снова приходил отец Иоанникий:
- Ну что я тебе говорил?! Я тебя сюда послал? Разве я тебе не сказал, чтобы ты копал вон там?
- Сказали, но отец Пантелеймон благословил меня копать здесь.
- Ну хорошо, тогда продолжай.
Многие считали моих старцев строгими. Мало кто мог с ними жить. Что же касается меня, то я всегда с готовностью исполнял все их послушания и считал их очень добрыми.
Сейчас, вспоминая то время, я понимаю, что они действительно были строги. Я всегда, и летом и зимой, ходил босым. У нас в келье не было ни мяса, ни яиц, ни сыра. Мы хранили строгое воздержание. С двенадцати до девятнадцати лет здоровье у меня было просто несокрушимым.
Даже когда тебя обвиняют несправедливо, не возражай
Один монах приехал к отцу Порфирию. Не успел он переступить за порог его кельи, как Старец поприветствовал его такими словами:
- Ну где же ты был, благословенный? Я ждал тебя!
Надо заметить, что этот монах никому не говорил
о том, что собирается посетить отца Порфирия. Поприветствовав брата, Старец стал утешать его, хотя тот еще ничего не успел ему рассказать о своей проблеме. По благодати Божией отцу Порфирию была известна та трудная ситуация, в которой оказался приехавший монах.
- Даже когда тебя обвиняют несправедливо, - наставлял Старец, - не возражай и не расстраивайся. Молчи и терпи, предпочитая, чтобы Бог Сам известил о тебе твоих обвинителей. Только так, а не став собственным "адвокатом" и защищая самого себя, ты выйдешь победителем.
Советы отца Порфирия монахам
Ты можешь и должен стать одним из опорных монахов в своем монастыре. Как? Горячей молитвой за всех. Ты и сам не поймешь, как это произойдет.
Открывай свое сердце Господу просто, свободно, без понуждения.
Не замыкайся в себе, оставь свою подавленность и перестань терзаться сомнениями о том, что же будет дальше. Все свои недоумения прежде всего открывай Господу. Перед тем как идти к своему старцу, соверши теплую молитву…
Один простой монах, один молитвенник может своей молитвой уладить все трудности, с которыми сталкивается его монастырь.
Будь радостен. Возлюби безмолвие, потому что тогда твое сердце будет беседовать со Христом. Однако когда говоришь с кем‑либо, делай это с радостью, с любовью, чтобы ваши сердца соединялись в одно сердце.
Когда тебя спросят, отвечай немногословно, но кратко и содержательно. Возьми за правило говорить "спасибо" и "пожалуйста" в смысле "Благодарю Бога, что Он послал тебя, своего ангела, чтобы ты мне помог".
Как я тебе говорил, я приехал на Святую Гору, когда мне было 12–14 лет, безграмотным, невежественным ребенком. Но мое сердце преисполнилось Божественной любви. Я с готовностью делал все, что мне говорили, и даже еще больше.
Никогда мне не давали никаких наставлений, никогда мне не говорили "молодец", как теперь часто говорят детям. Сейчас только и слышишь "молодец", "умница"… Бедные дети растут, и их просто распирает от эгоизма. Это большое зло.
Мои старцы только советовали мне читать Псалтирь и жития святых. Кроме этого я от них не слышал ни одного совета, ни одного наставления.
Я летал как на крыльях и жил как в Раю. Да и заболел я не из‑за чрезмерной работы, а скорее всего из‑за своего эгоизма. Из‑за того, что хотел в дождь собрать как можно больше улиток. Мокрый мешок в течение трех часов висел у меня за спиной.
Ты должен полюбить телесный труд и усталость. Они доставляют пользу как телу, так и душе.
Я хочу, чтобы ты был похож на меня, дитя мое. Потому что я тебя люблю и очень хочу, чтобы ты стал таким же, как я.
Ты делаешь поклоны? Сколько? Ну‑ка, сделай поклон, я посмотрю.
Я положил один–два поклона.
- Ты неправильно делаешь, - сказал отец Порфирий. Тогда он был уже совершенно слепым, однако его слова прозвучали так, как будто он меня хорошо видел. Затем он позвонил в свой колокольчик и пригласил в келью одного монаха.
- Пожалуйста, - сказал он, - покажи брату, как я научил вас делать поклоны, совершая свое молитвенное правило.
Брат тотчас же стал быстро и ровно класть поклоны. В его поклонах были сила и жизнь.
- Видишь? - спросил меня Старец. - Сначала ты касаешься пола руками, а не коленками. Твое тело движется в воздухе, оставаясь как бы в подвешенном состоянии. Для этого нужны сильные руки.
И еще надо с силой запечатлевать себя крестным знамением. Твердо касайся рукой лба, плеч.
Мы в скиту, когда все вместе совершали в храме свое монашеское правило, то было слышно только, как - жжих–жжих - шелестели наши рясы, одновременно мы с силой осеняли себя крестным знамением.
Ты видел, как крепко мать обнимает своего ребенка? Она это делает с чувством.
Ко Господу мы тоже должны относиться с чувством.
Во время монашеского правила и душа, и тело должны иметь теплое чувство к Богу.
Как‑то раз я увидел, как молился один пустынник. Он кротко простирал ввысь свои руки, с мольбой обращаясь ко Господу. Старец совершал бесчисленное множество поклонов, и вдруг он замер в восхищении с руками, дерзновенно высоко простертыми к небесам.
Когда мы встречаемся на молитве, ты, молясь у себя в монастыре, а я - здесь, ты должен ощущать умом, устремляться всем существом к Господу и Богородице.
Мы должны стремиться и припадать ко Христу из Божественной любви к Нему, а не из страха смерти и вечных мук.
Твое молчание должно быть сокрыто в твоем сердце
Твое молчание должно быть сокрыто в твоем сердце. Внешне не должно быть видно, что ты стремишься к молчанию, ближние не должны этого замечать. Сказав два–три слова, продолжай втайне внутри себя молиться обо всех ко Господу.
В своем сердце таинственно прими в свои объятия все свое братство, всю Церковь. Не переживай и не старайся исправить или пресечь немощи ближнего. Возлюби его вместе с его недостатками. Господь Сам позаботится о нем.
Освяти свое молчание молитвой, чтобы оно не осталось тщетным и бесплодным.
Полюби всенощные бдения
- Полюби всенощные бдения, - говорил мне отец Порфирий. - Бдение - это великое дело. Ты понимаешь? Это очень великое дело. Во время бдения отверзаются небеса и мы говорим с Богом.
На наших всенощных бдениях на Святой Горе до полуночи меня немного клонило ко сну, закрывались глаза. Но потом мой ум отверзался, и я жил молитвой до самого утра. Когда бдение заканчивалось, мне хотелось, чтобы оно повторилось еще раз с самого начала прямо сейчас. В скиту мы читали внятно, не торопясь, вникая в смысл написанного. Когда совершались бдения в кириаконе, тогда братия больше пели, чем читали.
Миссионер без проповеди
Я тебе завидую, чадо мое, завидую. Ты можешь стать величайшим миссионером в своем монастыре, и при этом тебе не надо будет ничего проповедовать. Как это сделать? Ты просто должен молча молиться за всех. За всю Церковь, за клириков, за монахов. Сегодня наша Церковь переживает кризис. Но в первую очередь - молись за свою духовную семью, свое братство.
Открой свое сердце Христу. Пусть оно преисполнится любви и Божественного преклонения пред Господом. В противном случае Святой Дух уйдет. Он покидает человека, когда тот начинает задавать вопросы: "Почему это так…? А почему это иначе…?"
О, если бы я был так же молод, как ты, и мог жить в послушании! Нет большего счастья, чем исполнять то, что тебе говорят, и погружаться в любовь Божию.
Там, в монастыре…
И у себя там, в монастыре, во время богослужения, ты должен быть собранным. Ты должен следить за службой, жить ею. Часы, междочасия, кафизмы, каноны - ты не должен пропускать ни одного слова. Читай внятно, с пониманием прочитанного.
С горячей любовью ко Господу мы должны вопиять: "Господи, Иисусе Христе, помилуй мя".
Делай больше земных поклонов, выполняй положенное правило. Поклоны очищают и освящают и тело и душу.
Теперь ты уже не сможешь приезжать сюда, наше общение будет в духе. Когда будешь молиться Божией Матери о своих проблемах и трудностях, говори так: "Пресвятая Богородице, молитвами Геронды помоги мне в этом затруднении".
И я получу извещение о твоих трудностях, и буду втайне молиться о тебе. Я хочу знать день и час, когда будет совершаться твой монашеский постриг, потому что сокровенным образом и я буду там рядом с тобой.
Не делай выговоров сестрам
Игуменье одного монастыря среди прочих советов отец Порфирий дал и такой: "Послушай меня, - сказал он. - Заботься о сестрах. Не делай им выговоров, иначе, вернувшись в свою келью, ты будешь сокрушаться и плакать".
Неправильное различие
Не будем полагать различия между исихастской, отшельнической жизнью и жизнью деятельной. Такое разграничение будет скорее всего неправильным и чисто внешним. Смысл же нашей жизни заключается в том, как говорил мне Старец, чтобы действительно, на деле быть послушным воле Божией и Его Церкви и с любовью выполнять возложенное на нас послушание.
Мечта о никогда не закрывающемся монастыре
Однажды вечером в Калиссии отец Порфирий спросил меня: "Скажи мне, когда кто‑то неожиданно заболеет, он взглянет на часы, чтобы узнать который час, прежде чем поехать в больницу?" Недоумевая о причинах столь странного вопроса, я ответил: "Зачем ему смотреть на часы, Геронда? Как только человек чувствует, что его самочувствие ухудшается, он немедленно отправляется в больницу, в каком бы часу это ни случилось". - "Даже после полуночи? Даже ночью?" - "Конечно". - "А скажи мне, - продолжал Старец, - когда человека одолевает духовный недуг - грех, разве его жизнь не находится под угрозой?" - "Безусловно, в этом случае опасность неизмеримо больше", - ответил я. "А ты знаешь, сколько людей из‑за своих грехов подвергаются опасности потерять как временную, так и вечную жизнь, отчаиваются и почти что доходят до самоубийства? Если, скажем так, подобное случится с ними в два часа ночи и они захотят найти в это время открытую Церковь, чтобы помолиться, и духовника, чтобы исповедаться, им это удастся?" - "Конечно, нет". - "Ах, как было бы замечательно, если бы в храме какого‑либо монастыря, расположенного в окрестностях Афин, круглосуточно совершались богослужения и проходила исповедь. Там были бы дежурные иеромонахи, подобные врачам "Скорой помощи", и туда могли бы в любое время дня и ночи прийти люди, сраженные грехом". После этих слов мне открылся смысл нашей беседы. "Хорошо бы, конечно, чтобы был такой монастырь… - ответил я. - Но его нет". Старец грустно покачал головой и печально улыбнулся. Его мечты показались мне очень смелыми и почти нереальными.
Из книги "Цветослов советов"