«Сегодня я ясно сознал и пережил душой и духом, что мое назначение в жизни молитвенное, я ощутил всю силу пред Богом молитвы и состояние ее. Помоги, Господи!»
+
Для освобождения духа от грубых душевно-телесных страстей и очищения от них души и тела требуются суровые подвиги; для очищения от таких же тонких страстей нужен усиленный, но возвышенный, мысленно-созерцательно-молитвенный подвиг; для освобождения всего существа от естественных душевных чувств и состояний, и даже, быть может, святых, нужен подвиг, равный мученичеству.
+
Когда Господь Сам налагает на нас подвиг, попуская болезни или скорби, то нам тогда дается молитвенная благодать Божия со способностью к собранности и самоуглублению. Нам остается лишь пребывать в них, обращаясь всем существом нашим к Богу, и молитва будет действовать в нас. По мере того как такая благодать молитвы отступает от нас, значит, от нас требуется уже некоторый подвиг и для удержания такого благодатного состояния. Отсюда и смотри не на болезнь тела, но на состояние духовное и, если оно требует подвига для благодатного молитвенного состояния, то не верь телу, а по силам понуждай к нему [к подвигу].
+
Чтобы поддерживать в себе молитвенное настроение, нужно всегда при всяких обстоятельствах и положениях иметь на устах, в уме и сердце молитву Иисусову, а именно: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, молитвами Пречистой Твоей Матери, помилуй мя грешную». Если мы не имеем никакой возможности напитать душу свою благодатию Божиею в обычных молитвах, то эту, Иисусову, всегда можем творить. Если будешь так поступать, то милость Божия всегда будет с тобою.
+
Рассеянность на молитве происходит от многих разных причин. В твоем положении, вероятно, она происходит: во-первых, от непривычки не разбрасываться на ней умом, но пребывать им в согласии с чувством; во-вторых, быть может, от излишней суетливости в твоей жизни, которая возможна вследствие обилия работы по должности; в-третьих, от напряжения душевно-телесных сил для исполнения ее, так что для молитвы они остаются уже ослабленными. Вот и рассмотри и размысли о себе, какая из этих причин мешает тебе сосредотачиваться на молитве, и постарайся как умеешь исправить себя, поскольку это окажется возможным. Бог же, видя усердие твое, восполнит недостающее для тебя Своею благодатию.
+
А утром, встав весьма рано, вышел и удалился в пустынное место, и там молился (см. Мк. 1, 35). Так и всякому христианину, а тем более пастырю, нужно посвящать уединенной молитве и размышлению утреннее и вечернее (6, 46 И, отпустив их, пошел на гору помолиться) время, когда окружающая жизнь менее суетлива.
+
...болезни сердца Он и вменит тебе вместо подвига, тоской и прочими скорбями души очистит ее от земных пристрастий, а воздыхания твоей души к Нему среди них без слов будут пред ним молитвенным угодным фимиамом.
+
Если мы духовную сладость вместо того, чтобы ободриться ею и крепиться на бÓльшие подвиги, обращаем в себе на духовное сластолюбие, ища в ней сна и забвения духовных, подобно тому как от телесных ищет утружденное тело, то враг может в таком состоянии отвратить нас от Христа. Для избавления от этого состояния нам нужно молитвы святых за нас, которыми дух наш держался бы в бодрственном состоянии, будучи постоянно возбуждаем свыше к духовному вниманию. Чьи же молитвы могут быть для сего столь действенны, как не молитвы Божией Матери?
+
Если ты полюбила о. Иоанна Кронштадтского, то молись ему, чтобы он вывел тебя из неопределенного положения, и увидишь сама действие его молитвы. Твое желание жить для Бога и ближних Господь может исполнить, но для этого сперва нужно перенести много испытаний в личной духовной жизни. Если будешь твердо направлять себя к жизни по духу Христову согласно правилам и уставам св. Церкви, то приготовься перенести их.
+
Не ослабевай же, родная, в молитвах. Пусть они несовершенны, но это – то окно и дверь, чрез которые проникает во вместилища страстей благодать Св. Духа, их очищающая.
+
Есть два основных пути ко спасению; первый – путь борьбы со врагом его (спасения), путь воли (до усовершения в любви). На нем бороться нужно не с людьми и обстоятельствами, находящимися во власти первых, но с духом диавола; второй – путь отчуждения от врага чрез молитву и благочестие до совершенного разобщения с ним. Это путь сердца чрез соответственную жизнь его в соответственных обстоятельствах. На первом пути борьба ведется со врагом до совершенной победы над ним в меру веры и силы, что есть и мера полноты любви. Разум же на том и другом пути есть руководитель чрез рассудительность.
+
Кто ищет Бога, тот молится Ему и творит угодное Ему, чтобы жить Им. А это и есть добрые дела, к которым относится не одно милосердие, но и воздержание, смирение, послушание, молитва и др. добродетели.
+
Разум или мудрость есть сила в области земной и духовной. Итак, моли Бога о рассудительности, и Он приведет тебя в лета возраста полноты Христовой.
+
...можно тешиться и благочестием, и молитвой, считая это служением Богу, но это самообольщение или прелесть, т.к. без креста, то есть подвига, нет и служения Богу. Подвиг же не есть нечто внешнее, хотя бы и искусство, но внутреннее, от любви к Богу и ревности от добродетели исходящее, отчего и самые внешние подвиги бывают гораздо выше и суровее, нежели предписываемые обыкновенными церковными уставными правилами.+При обращении с молитвой к Иисусу Христу верующий получает силу и мудрость в борьбе со злом и грехом, которые [сила и мудрость] заключаются в любви. Посему здесь тяжелый личный крест, ибо при этом обращении тотчас возникает борьба. При обращении к Божией Матери он получает отчуждение от греха и зла, которое заключается в святости. Посему здесь крест от отягощения злом, сострадания страждущему добру, ибо при этом обращении стесняется свобода праведности.
Чем важнее член тела, тем у более важного органа он получает помощь, к которому и обращается. Например, верхняя часть тела – от головного мозга, нижняя – от спинного, пять чувств управляют и наблюдают за жизнью тела, а голова всем распоряжается, кожные покровы зависят от движения крови, то есть сердца, и т.д. Так и в Св. Церкви, как в Теле Христовом. Менее значительные члены естественно обращаются за помощью с молитвой к более значительным, а те – к Главе Иисусу Христу и Его приближенным.
+
Просить о себе молитв – значит просить любви к себе. Итак, смотри, чьей ты любви просишь.
+
Пост нужен для обуздания страстей, если они грубы и владеют человеком. Дух же засыпает от жизни не по духу. Поэтому нужна молитва. Проси Господа, и Он согреет сердце.
...Пост приводит ум к молчанию, а молчание его делает неприемлемыми мысленные согрешения, которые поэтому, не имея возможности удержаться в нем или хотя бы зацепиться за него, теряют живучесть и умирают.
+
...время до 12 часов дня есть время совершения литургии в церквах, и это время нужно провести в воздержании от пищи, молитве и душеполезном размышлении и чтении, чтобы хотя таким образом присоединиться к общецерковной молитве и напитаться ее благодатию.
+
В молитве Господней есть обращение и заключение, а из прошений первые три относятся к духовной жизни, четвертое – о земных нуждах, пятое – покаянное и последних два – об избавлении от скорбей.
+
О всяких же греховных и нечистых мыслях у нас нужно сказать, что они происходят от греховности в нас, унаследованной нами через естественное рождение от наших предков, или от наших личных грехов, хотя бы мы их и не замечали за собой. Но могут быть такие мысли и непосредственно от диавола. Во всяком случае, на них не нужно останавливаться вниманием и умом и не соглашаться с ними, чтобы не заразилось ими чувство, а тем более не склонилось к ним желание. Лучшее средство от них есть молитва.
+
Для спасения необходимо, чтобы ни самая страшная буря страстей, ни самое сильное восстание бесов не могли поколебать твердости ума и духа или настолько смутить их, чтобы они пришли в колебание. Средство для сего – молитва...
Огонь греха [страстей] погашается молитвенными слезами [покаяния] (Лк. 11:9–13) ...так как грех может быть очищен только благодатию Божиею, то и с унынием можно бороться только молитвою.
+
...не греши, а согрешишь – немедленно покайся, и не будешь во власти сатаны. А это власть самая страшная, и Божия Матерь молилась Своему Сыну об избежании ее при разлучении души Ее с телом. Кольми паче нам о сем нужно молиться.
+
Никакая молитва никогда не пропадет у Бога, если она ищет угодное Ему. В свое время она принесет плод.
+
Когда молишься за ближнего, молись от всего сердца, возьми, так сказать, его в свою душу. Тогда только твоя молитва за него будет действенна, ибо если он немоществует чем-либо, а тем более сильно, то по вере твоей Господь поможет ему. Но можешь ли ты поднять его немощи и тем болеть от них, если не будешь жить его жизнью? А это возможно лишь при общей с ним жизни по душе. Чтобы она была правильна, чиста и богоугодна, надлежит, дабы она была направлена верою по духу. Сие и бывает в молитве от всего сердца за ближнего. Молись же так за него, и Господь воздаст тебе за сие богатою Своею милостью.
+
Молитва верующих за ближних извлекает их из прегрешений, в которые они впадают, будучи уловляемы в них сетями демонских козней.
+
Если желающий спасения и подвизающийся о сем живет вблизи церкви, то, посещая часто богослужения в ней и принимая Святые Тайны Христовы, он находится под постоянным благодатным покровом и воздействием не своими только верою и подвигом, но и с помощью таких же верных, как он сам, с которыми он видится, вместе молится и утешается и укрепляется беседою и общим Христовым Духом с ними. Если же верный живет очень далеко от церкви, а тем более там, где нет ревностных ко спасению христиан, то всего этого он лишается, позволяя себе лишь изредка по возможным обстоятельствам и средствам приезжать в какое-нибудь святое место для этой цели. Поэтому в таком случае ему нужно строго себя держать, чтобы не отогнать от себя благодать Святого Духа. Строгость же эта заключается в том, чтобы мыслить и рассуждать по вере, а не по человеческому расчету и соображению, чтобы хранить себя от увлечений мирскими пристрастиями и суетой, чтобы обуздывать тело даже в его естественных потребностях, чтобы ревностно по силе и возможности предаваться благочестивым подвигам – молитве, чтению Священного Писания и молчанию. Всем этим сохраняется в чистоте и целомудрии сердце, душа и тело, и тогда Святой Дух не оставляет такую душу...
+
Если мы по вере получаем в личной своей духовной жизни те дары Св. Духа, которые необходимы для того, чтобы мы могли жить ею, то можем по вере входить в ближайшее общение с людьми, не живущими духовной жизнью, но не лишенными и веры, как бы она ни была несовершенна или весьма немощна. Дать веры, конечно, мы не можем: это есть непосредственный дар Божий. Всё это относится и к любви в брачной жизни. Если же мы так немощны верою, что без особой помощи свыше, нпр. через других благодатных людей, не можем возрастать и укрепляться в духовной жизни, то нужно рассчитать, сможем ли мы поднять на себя немощи тех людей, с которыми хотели бы войти в ближайшее общение, прежде чем входить в него. Тогда помимо такого общения за нашу веру, смирение и любовь по молитве нашей Господь подаст нужное тому, о ком мы молимся. Имей дерзновение на все лучшее в духовной жизни и высшее, испрашивая того себе у Бога.
+
Когда верный живет в послушании Церкви и ее уставам, так что тело и душа его сообразуются с духом или подчиняются ему, то в случае его безнадежной болезни можно молиться о его выздоровлении. Если он по неведению грешит против Церкви, но жив духом и кроток и смирен сердцем, то в случае такой же болезни тоже можно молиться о его выздоровлении, но лишь по его о том просьбе, дабы обратить сердце его к совершенному послушанию истине, пленить его ею. В первом случае действуют в верном законы духа, во втором есть некоторая невольная связанность духа, но и желание свободы его, отчего есть в душе борение. Если же верный извратил законы духа в себе в области чувственности или гордости, погасив дух в себе или ожесточившись в нем, то в случае неисцелимой болезни нельзя молиться о нем, ибо скорбь должна поражать его или доколе не истощится плоть, или доколе не смирится дух его. У Бога все можно вымолить. Можно вымолить здоровие и такому больному. Но умоливший о нем понесет с ним очистительные скорби или здесь, на земле, или за гробом.
+
Царей языческих, гонителей Христа, апостолы не учили свергать, но молиться о них. Когда же цари стали христианские, Церковь благословляла их труды. Так и советская власть, если она противохристианская, то нужно молиться о ней, а когда она станет христианской, Церковь будет благословлять ее. Дело в принципе.
+
Когда поминаем умершего и скорбь о нем проходит, а чувствуется связанность, то от муки он избавлен, а несет труды, и нужно о нем усилить молитву, дабы он пришел в свободу жизни духовной; он же за это будет твой в вечности, то есть Христов, как и ты.
+
“Хлеб наш насущный даждь нам днесь.” В простых умиляющих душу звуках Молитвы Господней мы просим о хлебе насущном, просим Того, Кто на пороге мировой истории грозно сказал человеку: “в поте лица твоего будешь есть хлеб твой.” Трудом добывает себе человек кусок хлеба насущного и, несмотря на это, он должен еще просить Бога об этом куске, иначе труд может оказаться бесплодным. Тяжел подвиг трудовой жизни. Но именно молитва о хлебе этот подвиг осмысливает и облегчает. Молитва укрепляет в нашем сознании мысль, что тот кусок хлеба, который мы едим, как плод труда нашего, есть в сущности дар Божий, есть творение Божие, и что вкушение хлеба, как вообще питание, не есть лишь простая физиологическая функция, но есть как бы приобщение Дару и Творению Божию. А по сколько мы своим трудом добываем себе это пропитание, то мы тем самым, как бы принимаем участие и в творчестве Божием, а потому молитва о хлебе окрыляет душу надеждой, что не напрасен труд наш в очах Того, Кто пятью хлебами насытил пять тысяч. “Хлеб наш насущный даждь нам днесь!” Эта молитва, она до краев наполняет сердце любовью к Тому, Кто, по чудесном насыщении пятью хлебами пяти тысяч, возгласил о Себе: “Я – Хлеб жизни!” и тем предсказал, что питание хлебом насущным предваряет собою величайшее таинство Тела и Крови Христовых, в котором мы приобщаемся жизни вечной, бессмертной, отделенной от теперешней жизни порогом смерти и воскресения. “Я – Хлеб жизни; ядущий хлеб сей жив будет во век! “(Ин.6:51).
+
Удивительно, что когда я молюсь по Пресуществлении Св. Даров на литургии, то для живых я о многом могу умолить Господа, даже был случай избавления от такой болезни, как рак толстой прямой кишки. В отношении же скончавшихся у меня нет такого дерзновения. Я с дерзновением могу лишь просить ниспослать им хоть какое-нибудь утешение. И это потому, что суд Божий над ними уже совершился. Они в земной своей жизни большею частию отвергали всякую помощь и указание Божие к покаянию и добродетели, а потому и получают ныне справедливое. Живые же нуждаются в руководстве любовию ко спасению. Когда я тогда же молюсь об умерших, которые по милости Божией свободны от мук или трудов или получили благодать Божию, то я вхожу в общение с ними и познаю их состояние. Когда я молюсь о таковых, лишенных всего этого, но пребывающих или в мучениях или в трудах, но имевших в земной своей жизни близкое ко мне отношение, то я так же имею дерзновение молиться об облегчении их состояния, что и бывает по милости Божией. Так, еще пока мы на земле, нам нужно пользоваться молитвой во спасение наше и наших ближних, живых и умерших, особенно пастырю, ибо ему дана особенная благодать – и право и дерзновение на такую молитву, и горе тому пастырю, который не употребляет данную ему благодать, особенно тут.
+
Замечаю за собой, что когда совершаю богослужение, особенно литургию, то мысль моя царственно возвышается над всем естественно-душевным, а сердцу и душе моим нужно приспосабливаться к ней и духу. Раньше же было не так, а именно – при Богослужении я влагал молитву в сердце и душу, отчего оно выходило у меня несколько резким в своих внешних проявлениях. Теперь же сердце и душа, будучи возбуждаемы к движению и молитве духом, тянутся за ним, отчего служение мое стало более плавным и несколько величавым. В первом случае моя естественно-душевная природа, сохраняя полноту своей естественно-животной жизни, проникалась духом, и так как она не могла стать по состоянию своему совершенным служебным орудием его, то он и резко проявлял себя чрез нее. Теперь же ей приходится, подчиняясь его силе и господству, возвышаться до него [духа], каковое состояние выше прежнего, так как свидетельствует об ослаблении естественно-животной жизни во мне и преимущественном значении для души и тела жизни духовной.
+
Замечаю за собой вот уже второй или третий день следующее: когда я молюсь, то сердце у меня полно и ровно бьется, а груди и душе двигаться легко; когда же я не молюсь, то сердце у меня слабо бьется, а груди и душе тесно. Это указывает на крайнее ослабление душевной и телесной жизни и великую зависимость ее от духа. Помоги, Господи, непрестанно молиться.
+
На мое сообщение о молитве моей Господу по подобию просьбы Елисея к Илии о. Иоанн Кронштадтский сказал: «Жестко ты просишь (4 Цар. 2:10: И сказал он: трудного ты просишь. Если увидишь, как я буду взят от тебя, то будет тебе так, а если не увидишь, не будет). Ты проси, проси»... Это было в конце февраля 1906 года.
+
Для сообразования души с духом мне нужно было прийти к отказу от естественного человеческого мышления, дабы свободный ум мог постигать веления Духа Божия душе или естественно-разумному человеку. Для сообразования духа с Духом мне нужно прийти к отказу от всякого мышления, или молчанию ума, дабы чистый ум мог воспринимать повелительные откровения Святого Духа духу моему или разумно-духовному человеку. Там дух осел в естестве тела, здесь – души».
+
Жизнь – тайна! Сознание и ощущение этой тайны есть первичная основа религиозного чувства. Жизнь в самом существе своем – мистична, религиозна. Первая молитва человека – это благоговение к жизни, торжественное прислушивание к тайне ее.
/Из писем и дневниковых записей/
