Собрано и записано митрополитом Навпактским и Свято-Власиевским Иерофеем (Влахосом) во время поездок в монастырь Святого Иоанна Предтечи в Эссексе, в Англии
«...Когда молишься, ни на что не обращай внимания, даже на теплоту, что рождается в твоем сердце. Нужно пребывать только в глубоком покаянии, чувствовать, что ты далек от Бога, и быть подобным поезду, который все время мчится к своему назначению с большой скоростью».
«...Лекарства могут помочь телу, поврежденному многоразличными недугами, но исцеление придет через возрождение человека Божией благодатью. Душевные же раны исцеляются молитвой».
«...Иногда чтение сочинений святых отцов затрудняет духовную жизнь. Например, христианин, обладая духовным опытом, прочитает какую-нибудь святоотеческую книгу и начинает анализировать самого себя, стараясь определить свой уровень в соответствии с той мерой духовной жизни, о которой он читал. Таким образом, «шуйца» губит плод «десницы», узнав дела ее. В духовной жизни необходима большая простота. Неграмотные старушки шепчут молитвы Богу, имея лицо ребенка, а образованные заняты размышлениями, и лица их исполнены тревоги и дикости ... Интеллектуал после двух недель молитвы и недели изучения святых отцов может написать целую книгу о молитве и думать, что стяжал молитву».
«...Психологическое состояние необходимо преобразовать в духовное, в слезы. Существует некий способ, о котором должно знать христианину. Например, можем мы впасть в искушение, когда другие нас презирают или несправедливо обижают: сердце огорчается от этого, и в нем рождаются различные помыслы, которые отравляют всю нашу жизнь. Тогда же сразу прекращается и молитва ...Чтобы исцелиться, нам нужно применить следующий метод: мы оставляем злотворящего нам брата и развиваем диалог с Богом, молясь: «Боже мой, я виноват. Я недостоин того, чтобы люди любили меня...» Тогда приходит покаяние и слезы, которые излечивают негативные психологические переживания, превращая их в духовные. Это мы видим в жизни Христа. Апостол Петр стал прекословить Христу, когда Тот возжелал взойти на крест, но Христос [в тот момент] был обращен лицом к Иерусалиму, к Голгофе. Распинающие искушали Его, но Он обращался умом к воле Божией и молился Отцу Своему. Он во всем вел диалог не с людьми, а с Богом Отцом. Также и мы оздоровляемся и исцеляемся. Это особый способ брани – прибегать во всем к Богу».
«...«Добротолюбие» мало говорит о технике молитвы, но много об атмосфере молитвы и об исполнении Христовых заповедей. Некоторые западные богословы переводят только те места «Добротолюбия», где говорится о технической стороне молитвы, и представляют ее как христианскую йогу. Это утверждение ошибочно».
«...Молитва должна твориться ипостасно. Мы говорим не «личная молитва», но «ипостасная молитва». Святые отцы нашли слово «ипостась». На Западе не могут его истолковать и смешивают его с сущностью. Надо больше употреблять понятие «ипостась», а не «Лицо (Личность)», ибо Лицо (Личность) можно истолковать и психологически».
«...Заповеди Божии есть образ Божественной жизни. Потому человек не может хранить полноту заповедей Божиих и нуждается в благодати и молитве. Иногда человек исполняет заповеди Божии, живет образ распятого Христа и ощущает благодать Божию без молитвы, либо молится от любви. Непрестанная молитва не есть самоцель, ибо тогда она может совершаться механически, формально. Наша цель – общение с Богом, и молитва есть один из путей к достижению ее».
«...Непрестанная молитва может твориться и в начале духовной жизни. Бывает, что человек молится, еще не будучи бесстрастным. Но только в созерцании Бога все изменяется, и человек возрождается весь».
«...Молитва должна быть догматической, церковной и евангельской. В противном случае молитва не имеет силы. И даже если она и действует, то во время искушения уходит, пропадает. Мы должны познать всю Божественную икономию нашего спасения».
«...Молитва должна быть догматической, церковной и евангельской. В противном случае молитва не имеет силы. И даже если она и действует, то во время искушения уходит, пропадает. Мы должны познать всю Божественную икономию нашего спасения».
«...После плотского греха прекращается молитва, а богословская работа может продолжаться. Это отличает богословие как дар Святого Духа от богословия как человеческого знания. Молитва показывает чистоту души и тела. Человеку возможно богословствовать, писать, быть ученым, но при этом не молиться и не быть святым».
«...Сердце, горящее желанием к молитве, но неспособное молиться по той или иной причине, подобно потухшему вулкану».
«...Когда кто молится по-своему и встречает различные препятствия, так что в какой-то момент уже не может молиться, как прежде, по вдохновению ему может открыться иной путь и другой образ молитвы, и человек приобретет еще большее познание Бога».
«...Пять минут молитвы, с болью во всем теле, гораздо ценнее, чем молитва в течение целой ночи в телесном комфорте».
«...Молитва «Тебе единому согрешихом, но Тебе единому и покланяемся» имеет большое богословское значение: мы почитаем Бога, но не в состоянии жить с Ним, подобно тому как мы не можем смотреть в зеркало, которое открывает наше духовное уродство. Так человек возрастает духовно, познавая «глубину и высоту».
«...Западные христиане понуждают себя молиться, и от этого понуждения у них возникает давление в мозгу. Православные молятся с легкостью, потому что молитва творится с благодатью, которой изобилует Православие».
«...Один католик спросил меня, почему мы, православные, часто повторяем молитву. Я ответил ему: «Мы повторяем ее, потому что слишком медлительно воспринимаем и не усваиваем ее. Но зато когда усвоим, то не забудем уже никогда».
«...Когда кто молится по-своему и встречает различные препятствия, так что в какой-то момент уже не может молиться, как прежде, по вдохновению ему может открыться иной путь и другой образ молитвы, и человек приобретет еще большее познание Бога».
«...Пять минут молитвы, с болью во всем теле, гораздо ценнее, чем молитва в течение целой ночи в телесном комфорте».
«...Молитва «Тебе единому согрешихом, но Тебе единому и покланяемся» имеет большое богословское значение: мы почитаем Бога, но не в состоянии жить с Ним, подобно тому как мы не можем смотреть в зеркало, которое открывает наше духовное уродство. Так человек возрастает духовно, познавая «глубину и высоту».
«...Западные христиане понуждают себя молиться, и от этого понуждения у них возникает давление в мозгу. Православные молятся с легкостью, потому что молитва творится с благодатью, которой изобилует Православие».
«...Один католик спросил меня, почему мы, православные, часто повторяем молитву. Я ответил ему: «Мы повторяем ее, потому что слишком медлительно воспринимаем и не усваиваем ее. Но зато когда усвоим, то не забудем уже никогда».
«...Западные христиане не могут понять многочасовые молитвы православных монахов, ибо они молятся иначе. Они устают даже от получасовой молитвы, потому что молятся интеллектом, рассудочно. Православные же молятся умом ... Западная религиозная культура придает большое значение внешней телесной аскетике. Поэтому западные верующие очень устают. Особенно напрягают они мозг и нервы, что даже лицо их покрывается морщинами. Добрый православный монах живет сердцем, не освобождая себя, однако, от аскетического делания, и таким образом его чело остается чистым, оно не искажается нервными судорогами».
«...Иногда молящийся человек становится проницательным и прозорливым, часто сам того не понимая, и это – естественное состояние. Иногда он даже слышит голос Божий в сердце. Значит, если иногда мы слышим внутри нас голос Божий или нам что-то открывается, нужно смиряться и думать о том, как удержать такое состояние. Так жил и Адам до падения».
«...Долгие службы обычно затрудняют внутреннюю молитву. Старец Силуан однажды после великой всенощной сказал: «Осла-то (т. е. тело) мы убили, а ничего не достигли». В духовном возрастании помогает не столько пост, сколько молитва, и особенно внутренняя молитва с плачем. Часто долгий и безрассудный пост препятствует молитве».
«...Долгие службы обычно затрудняют внутреннюю молитву. Старец Силуан однажды после великой всенощной сказал: «Осла-то (т. е. тело) мы убили, а ничего не достигли». В духовном возрастании помогает не столько пост, сколько молитва, и особенно внутренняя молитва с плачем. Часто долгий и безрассудный пост препятствует молитве».
«...Новоначальные склонны сочинять слова молитвы умом, используя свое воображение, тем самым развивая и культивируя его. Предпочтительнее первое время молиться устами, произнося молитву вслух, без выдумывания своих слов».
«...Когда человек молится сердечно, в какой-то момент ему дается слово. Оно порождает и другие слова. Ум человека открывается, и он постигает смысл всего Священного Писания. Всякое слово откровения заключает в себе весь смысл Священного Писания».
«...Хорошо человеку, достигшему умной молитвы, когда устанет от умного делания, произносить слова ее устами, – чтобы воспринимать ее слухом. В особенности так следует поступать наедине».
«...Умная молитва помогает погрузиться в глубину нашего бытия, найти «глубокое сердце», откуда начинается глубокое покаяние. Сердце тогда становится тонко-восприимчивым. Через Божественную литургию мы осознаем всю трагедию человечества и молимся за страдающее человечество. Мы живем молитву Христа в Гефсиманском саду и Его распятие на Голгофе. Божественная литургия помогает нам жить все человечество в молитве об усопших и о грешниках. «Дух» Божественной литургии есть «дух» жертвенной любви, глубина самоумаления Христа, молитва Христа в Гефсиманском саду, которой нам надлежит молиться».
«...Умная молитва помогает погрузиться в глубину нашего бытия, найти «глубокое сердце», откуда начинается глубокое покаяние. Сердце тогда становится тонко-восприимчивым. Через Божественную литургию мы осознаем всю трагедию человечества и молимся за страдающее человечество. Мы живем молитву Христа в Гефсиманском саду и Его распятие на Голгофе. Божественная литургия помогает нам жить все человечество в молитве об усопших и о грешниках. «Дух» Божественной литургии есть «дух» жертвенной любви, глубина самоумаления Христа, молитва Христа в Гефсиманском саду, которой нам надлежит молиться».
«...Яркое освещение (солнце или лампа), [броский] цвет стен, внешний шум – все это мешает умной молитве. Для делания ее необходимы полумрак и тишина. Стены келий должны быть окрашены в темные цвета, и иконы не должны быть слишком яркими».
«...Часто диавол во время молитвы рисует разные образы, говорящие о его присутствии, чтобы запугать молящегося. Поэтому нужно иметь в келий малый светильник, чтобы не бояться помыслов присутствия диавола».
«...Во время напряженной умной молитвы приходят некие светоносные помыслы. Они – от врага, который хочет оторвать наше внимание от молитвы. Эти помыслы могут казаться благими и естественными для ума, и ум, сосредоточиваясь в процессе мышления, может испытывать некое вдохновение. Здесь таится опасность – принять такое вдохновение за благодать Божию, за Божественное просвещение. При созерцании нетварного света не бывает никаких помыслов. Хранение от помыслов называется мраком совлечения. Ибо ум, совлекшийся всего материального и просветленный Божественной благодатью, приобретает ясность. Созерцание же нетварного света превосходит [и] это состояние».
«...Когда христианин неспешно произносит слова молитвы и ум вниманием утвердится в сердце, тогда он может перестать молиться вслух. И насколько хватает сил, христианин должен умом пребывать в сердце и оставаться так. Когда же молитва ослабнет, снова нужно начать произносить молитву устами. И это – один из способов пребывания в безмолвии».
«...Часто по ночам ощущается некая теснота в сердце. Тогда нужно напряженно молиться, каяться, плакать, чтобы на следующее утро встать просветленным».
«...Часто подвизающийся в молитве чувствует боли в сердце. Это не есть патологическая сердечная болезнь: иногда боль возникает от прилагаемого усилия, а иногда от вражьего искушения. Во втором случае диавол внушает молящемуся помысел, что тот умрет, если продолжит молитву. Чтобы молитва совершенствовалась, нужно пройти и через этого рода искушение. Человек должен сказать: «Пусть я умру, [но не прекращу молитвы]!» – и продолжить молиться».
«...Произнося молитву «Господи Иисусе Христе, помилуй мя», полезно останавливаться на словах «Иисусе мой», если есть силы. Естественно чувствовать любовь ко Христу. Она является мерилом благодати. Потому мы произносим эти слова несколько раз. Затем настойчиво повторяем несколько раз слова «помилуй мя, грешного». Такое чувство покаяния необходимо. Во время молитвы важны две вещи. Первое – это стремление к Христу. Нельзя думать о другом, обращать внимание на образы, звуки, свет, но все наше внимание должно обратить к Христу. Второе – это непрестанный плач и глубокое покаяние».
«...Мы не должны обращать внимание ни на что во время молитвы, даже на голоса. Когда во время молитвы слышится голос внутри, который не приносит умиления, не следует обращать на него внимания. Ум должен быть прикован к Христу».
«...Когда мы много молимся, тогда мы понимаем разницу между знанием, приобретенным из книг, и знанием, приобретенным из личного опыта».
«...Изначально сочетать умную молитву и миссионерскую деятельность невозможно. Это становится возможным позднее, через двадцать-тридцать лет».
«...Когда душа человека больна, это проявляется в следующем: он постоянно ищет какую-то вещь; ему кажется, что он забыл что-то сделать; он не может заснуть от переутомления, и весь его организм находится в расстройстве. Ему следует молиться так: «Господи Иисусе Христе, исцели душу мою, яко согреших Тебе». Эта молитва обладает большой силой, и в душу приходит глубокий мир».
«...Если нет времени для молитвы по четкам, тогда она заменяется плачем и слезами».
«...Иногда при молитве чувствуется духовный паралич – это тоже может быть действием благодати».
«...Когда во время молитвы болит голова, нужно продолжать молиться. Лучше молиться с болью, чем с комфортностью».
«...Когда кто плачет и молится, тогда имя Христово входит в сердце его как якорь. Тогда, имея прочный якорь, он стабильно прогрессирует. Часто такая благодать, касаясь нас, сокрушает и сами кости. Благодать Божия входит в душу и тело».
«...Когда при молитве слышится шум извне, естественно, молитва ослабевает. Но иногда от внешнего шума она становится еще сильнее».
«...Бывает, что, когда кто-либо желает помолиться и сосредоточить свой ум, сначала может возникнуть некое раздражение в глазах. Когда же Духом Святым ум находит сердце, во всем теле воцаряется покой».
«...Когда мы в плену помыслов, тогда молитва не водворяется в сердце, даже если долго молиться».
«...Естественно для творящего Иисусову молитву – не видеть и не слышать в молитве происходящего вокруг, не теряя при этом чувства реальности, ибо это определенный род духовного состояния».
«...Преуспеяние в молитве бывает, когда молитвенный ум найдет, где находится глубокое сердце, и человек чувствует его. Это есть начало всякого преуспеяния в молитве. Единение ума и сердца происходит действием Святого Духа, и свидетельство тому – слезы, изливающиеся непрестанно. Благодаря слезам и плачу сердце весьма утончается».
«...Во время напряженной умной молитвы приходят некие светоносные помыслы. Они – от врага, который хочет оторвать наше внимание от молитвы. Эти помыслы могут казаться благими и естественными для ума, и ум, сосредоточиваясь в процессе мышления, может испытывать некое вдохновение. Здесь таится опасность – принять такое вдохновение за благодать Божию, за Божественное просвещение. При созерцании нетварного света не бывает никаких помыслов. Хранение от помыслов называется мраком совлечения. Ибо ум, совлекшийся всего материального и просветленный Божественной благодатью, приобретает ясность. Созерцание же нетварного света превосходит [и] это состояние».
«...Когда христианин неспешно произносит слова молитвы и ум вниманием утвердится в сердце, тогда он может перестать молиться вслух. И насколько хватает сил, христианин должен умом пребывать в сердце и оставаться так. Когда же молитва ослабнет, снова нужно начать произносить молитву устами. И это – один из способов пребывания в безмолвии».
«...Часто по ночам ощущается некая теснота в сердце. Тогда нужно напряженно молиться, каяться, плакать, чтобы на следующее утро встать просветленным».
«...Часто подвизающийся в молитве чувствует боли в сердце. Это не есть патологическая сердечная болезнь: иногда боль возникает от прилагаемого усилия, а иногда от вражьего искушения. Во втором случае диавол внушает молящемуся помысел, что тот умрет, если продолжит молитву. Чтобы молитва совершенствовалась, нужно пройти и через этого рода искушение. Человек должен сказать: «Пусть я умру, [но не прекращу молитвы]!» – и продолжить молиться».
«...Произнося молитву «Господи Иисусе Христе, помилуй мя», полезно останавливаться на словах «Иисусе мой», если есть силы. Естественно чувствовать любовь ко Христу. Она является мерилом благодати. Потому мы произносим эти слова несколько раз. Затем настойчиво повторяем несколько раз слова «помилуй мя, грешного». Такое чувство покаяния необходимо. Во время молитвы важны две вещи. Первое – это стремление к Христу. Нельзя думать о другом, обращать внимание на образы, звуки, свет, но все наше внимание должно обратить к Христу. Второе – это непрестанный плач и глубокое покаяние».
«...Мы не должны обращать внимание ни на что во время молитвы, даже на голоса. Когда во время молитвы слышится голос внутри, который не приносит умиления, не следует обращать на него внимания. Ум должен быть прикован к Христу».
«...Когда мы много молимся, тогда мы понимаем разницу между знанием, приобретенным из книг, и знанием, приобретенным из личного опыта».
«...Изначально сочетать умную молитву и миссионерскую деятельность невозможно. Это становится возможным позднее, через двадцать-тридцать лет».
«...Когда душа человека больна, это проявляется в следующем: он постоянно ищет какую-то вещь; ему кажется, что он забыл что-то сделать; он не может заснуть от переутомления, и весь его организм находится в расстройстве. Ему следует молиться так: «Господи Иисусе Христе, исцели душу мою, яко согреших Тебе». Эта молитва обладает большой силой, и в душу приходит глубокий мир».
«...Если нет времени для молитвы по четкам, тогда она заменяется плачем и слезами».
«...Иногда при молитве чувствуется духовный паралич – это тоже может быть действием благодати».
«...Когда во время молитвы болит голова, нужно продолжать молиться. Лучше молиться с болью, чем с комфортностью».
«...Когда кто плачет и молится, тогда имя Христово входит в сердце его как якорь. Тогда, имея прочный якорь, он стабильно прогрессирует. Часто такая благодать, касаясь нас, сокрушает и сами кости. Благодать Божия входит в душу и тело».
«...Когда при молитве слышится шум извне, естественно, молитва ослабевает. Но иногда от внешнего шума она становится еще сильнее».
«...Бывает, что, когда кто-либо желает помолиться и сосредоточить свой ум, сначала может возникнуть некое раздражение в глазах. Когда же Духом Святым ум находит сердце, во всем теле воцаряется покой».
«...Когда мы в плену помыслов, тогда молитва не водворяется в сердце, даже если долго молиться».
«...Естественно для творящего Иисусову молитву – не видеть и не слышать в молитве происходящего вокруг, не теряя при этом чувства реальности, ибо это определенный род духовного состояния».
«...Преуспеяние в молитве бывает, когда молитвенный ум найдет, где находится глубокое сердце, и человек чувствует его. Это есть начало всякого преуспеяния в молитве. Единение ума и сердца происходит действием Святого Духа, и свидетельство тому – слезы, изливающиеся непрестанно. Благодаря слезам и плачу сердце весьма утончается».
«...У того, кто живет в безмолвии и засыпает с молитвой на устах, энергия молитвы остается с ним всю ночь. В этом случае происходит то же, что и со святой Анной, которая и день и ночь славила Бога».
«...Во время молитвы вниманием и умом нужно сосредоточиваться в глубоком сердце. По отцам Церкви, сначала сердце ощущает благодать Божию, и затем сей опыт выражается через рассудок. Во время молитвы нужно чувствовать сердечную теплоту. Отсутствие Божественной благодати распознается по холодности, равнодушию сердца. Полезно читать или молиться, чтобы чувствовать теплоту и движение сердца. Но это должно происходить постепенно, иначе слабые и неопытные сердца могут заболеть телесно. Тогда человек перестает молиться и молитва действует иначе. Но для крепкого сердца рекомендуется пребывать умом в сердце во все время молитвы. Погружению ума в сердце могут способствовать и дыхательные делания, однако предпочтительнее – через покаяние. Сердечная боль в таких случаях есть самая здоровая и естественная».
«...Ум, погружаясь в сердце, нисходит туда не весь, оставляя вне сердца некий малый «избыток». Этот «избыток» может заниматься иными предметами, но при этом ум не выходит из сердца. Например, во время Божественной литургии мы можем молиться сердцем, ощущая его теплоту, и в то же время говорить с диаконом или сослужащим иереем о вопросах Типикона, не отрывая при этом ума от молитвы в сердце. Однако, растекаясь в многоразличных попечениях, сей «избыток» может увлечь за собой весь ум, вырвав его из сердца. Потому подвижник и перебирает четки во время умной молитвы, чтобы «избыток» был занят молитвой, не отвлекаясь на иные предметы».
«...Во время молитвы вниманием и умом нужно сосредоточиваться в глубоком сердце. По отцам Церкви, сначала сердце ощущает благодать Божию, и затем сей опыт выражается через рассудок. Во время молитвы нужно чувствовать сердечную теплоту. Отсутствие Божественной благодати распознается по холодности, равнодушию сердца. Полезно читать или молиться, чтобы чувствовать теплоту и движение сердца. Но это должно происходить постепенно, иначе слабые и неопытные сердца могут заболеть телесно. Тогда человек перестает молиться и молитва действует иначе. Но для крепкого сердца рекомендуется пребывать умом в сердце во все время молитвы. Погружению ума в сердце могут способствовать и дыхательные делания, однако предпочтительнее – через покаяние. Сердечная боль в таких случаях есть самая здоровая и естественная».
«...Ум, погружаясь в сердце, нисходит туда не весь, оставляя вне сердца некий малый «избыток». Этот «избыток» может заниматься иными предметами, но при этом ум не выходит из сердца. Например, во время Божественной литургии мы можем молиться сердцем, ощущая его теплоту, и в то же время говорить с диаконом или сослужащим иереем о вопросах Типикона, не отрывая при этом ума от молитвы в сердце. Однако, растекаясь в многоразличных попечениях, сей «избыток» может увлечь за собой весь ум, вырвав его из сердца. Потому подвижник и перебирает четки во время умной молитвы, чтобы «избыток» был занят молитвой, не отвлекаясь на иные предметы».
«...Христианин не может многократно в течение дня молиться и чувствовать при этом благодать. Она не всегда дается Богом. Ум, утомившись в какой-то момент от делания умной молитвы, более не сможет молиться с тем же напряжением в тот день. Продолжительность такого напряжения каждый раз различна. Иногда молитва длится один час, порой два часа, а иногда всего лишь четверть часа. Если она совершается с должным напряжением, то ее бывает достаточно на целый день».
«...Нужно непрестанно молиться, даже когда мы в пути. Надо говорить: «Господи Иисусе Христе, спаси мир Твой и меня». Также утром и вечером следует немного помолиться так: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного». Но не нужно определять заранее продолжительность молитвы, чтобы избежать привыкания. Должно молиться соразмерно со своим рвением, желанием и вдохновением. Тогда и продолжительность молитвы будет расти с каждым днем».
«...Нужно непрестанно молиться, даже когда мы в пути. Надо говорить: «Господи Иисусе Христе, спаси мир Твой и меня». Также утром и вечером следует немного помолиться так: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного». Но не нужно определять заранее продолжительность молитвы, чтобы избежать привыкания. Должно молиться соразмерно со своим рвением, желанием и вдохновением. Тогда и продолжительность молитвы будет расти с каждым днем».
«...Молитва за других должна совершаться правильно, без участия воображения. Не следует представлять в своем уме других, надо молиться о них. Однако, когда сердце болит за кого-либо, значит, этот человек нуждается в нашей молитве, нужно молиться о нем. Если у нас есть список имен, мы можем прочитать его один раз и затем молиться о них так: «Господи Иисусе Христе, помилуй рабов Твоих». Так не возникает воображения».
«...Принимая пишу, должно молиться. Всякая пища содержит в себе созидательную энергию Бога. Поэтому с молитвой мы относимся к материальной пище, чтобы она была нам на пользу ... Пища дает энергию телу. Мы нуждаемся в ней, чтобы трудиться и иметь силы для молитвы. У молящихся энергия пищи преобразуется в духовную энергию. У тех, кто молится немного, избыточная энергия пищи преобразуется в страсть и чревоугодие. В этом случае необходим пост».
«...При повторении молитвы обнаруживаются все наши страсти: чтобы оторвать наш ум от молитвы, диавол ведет брань с нами через наши слабости. Молитва вызывает бурю искушений и прилогов от диавола, который стремится отвратить ум от молитвы. Помыслы, приходящие во время молитвы, выявляют самые сильные из одержащих нас страстей. Затем нам предлежит подвиг и решительная борьба за исцеление от сих страстей. Прежде всего для этого необходимо исповедаться духовному отцу и искать наставления. Так молитва обнаруживает страсти, а покаяние по благодати исцеляет их».
«...Нам следует молиться утром, чтобы Бог наставлял нас в ответах на предстоящие нам вопросы и в решении возникающих в тот день проблем, ибо без благодати Божией ничего не получится. Затем должно изучать Святое Писание и книги святых отцов ... Книги святых отцов надо читать с простотой – для того, чтобы совершенствовалась молитва, а не для того, чтобы стараться проанализировать умом или запоминать их. Так сердцем будет постигаться смысл отеческих слов, и они станут нашей жизнью».
«...Нам следует молиться утром, чтобы Бог наставлял нас в ответах на предстоящие нам вопросы и в решении возникающих в тот день проблем, ибо без благодати Божией ничего не получится. Затем должно изучать Святое Писание и книги святых отцов ... Книги святых отцов надо читать с простотой – для того, чтобы совершенствовалась молитва, а не для того, чтобы стараться проанализировать умом или запоминать их. Так сердцем будет постигаться смысл отеческих слов, и они станут нашей жизнью».
«...Лекарства могут помочь телу, поврежденному многоразличными недугами, но исцеление придет через возрождение человека Божией благодатью. Душевные же раны исцеляются молитвой».
«...Иногда чтение сочинений святых отцов затрудняет духовную жизнь. Например, христианин, обладая духовным опытом, прочитает какую-нибудь святоотеческую книгу и начинает анализировать самого себя, стараясь определить свой уровень в соответствии с той мерой духовной жизни, о которой он читал. Таким образом, «шуйца» губит плод «десницы», узнав дела ее. В духовной жизни необходима большая простота. Неграмотные старушки шепчут молитвы Богу, имея лицо ребенка, а образованные заняты размышлениями, и лица их исполнены тревоги и дикости ... Интеллектуал после двух недель молитвы и недели изучения святых отцов может написать целую книгу о молитве и думать, что стяжал молитву».
«...Психологическое состояние необходимо преобразовать в духовное, в слезы. Существует некий способ, о котором должно знать христианину. Например, можем мы впасть в искушение, когда другие нас презирают или несправедливо обижают: сердце огорчается от этого, и в нем рождаются различные помыслы, которые отравляют всю нашу жизнь. Тогда же сразу прекращается и молитва ...Чтобы исцелиться, нам нужно применить следующий метод: мы оставляем злотворящего нам брата и развиваем диалог с Богом, молясь: «Боже мой, я виноват. Я недостоин того, чтобы люди любили меня...» Тогда приходит покаяние и слезы, которые излечивают негативные психологические переживания, превращая их в духовные. Это мы видим в жизни Христа. Апостол Петр стал прекословить Христу, когда Тот возжелал взойти на крест, но Христос [в тот момент] был обращен лицом к Иерусалиму, к Голгофе. Распинающие искушали Его, но Он обращался умом к воле Божией и молился Отцу Своему. Он во всем вел диалог не с людьми, а с Богом Отцом. Также и мы оздоровляемся и исцеляемся. Это особый способ брани – прибегать во всем к Богу».
«...«Добротолюбие» мало говорит о технике молитвы, но много об атмосфере молитвы и об исполнении Христовых заповедей. Некоторые западные богословы переводят только те места «Добротолюбия», где говорится о технической стороне молитвы, и представляют ее как христианскую йогу. Это утверждение ошибочно».
«...Не следует внимательно анализировать себя во время молитвы, как она действует. Иногда ее действие останавливается по разным причинам, главным образом от непристойных действий. Тогда требуется искренняя молитва с умилением и покаянием».
«...Нужно жить с постоянным осознанием своей греховности. Это чувство развивает глубокое покаяние, и таким образом молитва становится более действенной. Не следует смотреть за самим собой и анализировать свое внутреннее состояние во время молитвы».
«...Когда мы молимся напряженно, наше тело преображается. Монах обладает всеми физиологическими особенностями человека, тем не менее через молитву со скорбью и раскаянием он живет преображение своего тела. Тогда приходят ему многие блага – рассуждение, мир и т. д. Такое преображение тела понимается в свете созерцания Бога».
«...Подвигу нужно найти меру».
«...Слезы необходимы для молитвы и вообще для духовной жизни. Не нужно много слез – достаточно и одной, пролитой с внутренней сердечной скорбью. Эта скорбь имеет большое значение. Благочестие невозможно без слез. Слезы есть признак, что ум соединился с сердцем в Святом Духе. Поэтому отцы придают большое значение слезам во время молитвы».
«...Когда чувствуешь, что сердце творит молитву, а ум находится где-то далеко, значит, ум еще не соединился с сердцем. Соединение ума и сердца происходит только в Святом Духе и является лишь первым шагом к созерцанию. Затем в моменты, когда ум молящегося чист, неожиданно для него приходит видение нетварного света, подобно тому как незаметно приходит сон».
«...Когда молишься и стараешься сосредоточить внимание, иногда чувствуешь боль в голове, иногда в шее. Боли в шее надо избегать, так как она расстраивает сон и рождает разные сновидения и т. д. Если видишь кошмарные сны и чувствуешь беспокойство, нужно встать с кровати и молиться. С плачем душа очищается от подобных видений. Есть одна сильная молитва: «Исцели душу мою, яко согреших Тебе».
«...Тому, кто стяжал умную молитву, надо избегать проповедничества, чтобы не «продать» молитву внутри него, ибо захочет говорить о своем опыте. Я говорю вообще, и меня поймут те, кто знает об этом».
«...Иудеи молились разумом. В день Пятидесятницы Святой Дух был дан апостолам в виде огненных языков, и они познали другой род молитвы – молитвы сердечной. Так впервые они молились сердцем».
«...Молитва зависит от окружения человека – оно может помогать или мешать молитве. Также влияет и кровное наследие – семейная традиция. Великое значение имеет тот факт, если в ребенке течет кровь молящихся родителей и если мать молилась, когда ребенок был еще в утробе».
«...Немногие люди в наше время, в силу обстоятельств, могут творить умную молитву во время работы. В древности люди молились и во дворцах».
«...Святые отцы говорят, что не следует хвалить человека, способного на молитву даже в пути. Это Божия благодать, дар свыше, и Богу мы обязаны за нее. Теплота и радость во время молитвы лишь передышка на трудной стези молитвенного делания. Они будут утешением в грядущих скорбных днях».
«...Некоторые богословы придают большое значение историческим знаниям. Интересуясь ими, они при этом не находят времени для молитвы. Однако познание Бога приходит через молитву. Благодаря научным знаниям мы узнаем, что говорили отцы о Боге, но через молитву мы познаем Самого Бога, слышим Его голос».
«...Если сердце не отвечает на молитву движением и теплотой, тогда требуется особенное внимание. Понуждать сердце в таком состоянии не следует. Нужно произносить молитву устами, ибо иначе сердце ослабеет от понуждения и возникнут телесные расстройства».
«...Сердце иногда не отвечает на молитву из-за различных прегрешений, пусть даже просто в мыслях. Тогда, если не знает человек за собой какого-либо конкретного прегрешения, нет нужды искать причину, но следует, смирившись, молиться: «Исцели душу мою, яко согреших Тебе».
«...Если и тогда сердце не отвечает на молитву, то нужно просто хранить дух покаяния, который приходит через смирение, и сердце ответит позже».
«...Нужно жить с постоянным осознанием своей греховности. Это чувство развивает глубокое покаяние, и таким образом молитва становится более действенной. Не следует смотреть за самим собой и анализировать свое внутреннее состояние во время молитвы».
«...Когда мы молимся напряженно, наше тело преображается. Монах обладает всеми физиологическими особенностями человека, тем не менее через молитву со скорбью и раскаянием он живет преображение своего тела. Тогда приходят ему многие блага – рассуждение, мир и т. д. Такое преображение тела понимается в свете созерцания Бога».
«...Подвигу нужно найти меру».
«...Слезы необходимы для молитвы и вообще для духовной жизни. Не нужно много слез – достаточно и одной, пролитой с внутренней сердечной скорбью. Эта скорбь имеет большое значение. Благочестие невозможно без слез. Слезы есть признак, что ум соединился с сердцем в Святом Духе. Поэтому отцы придают большое значение слезам во время молитвы».
«...Когда чувствуешь, что сердце творит молитву, а ум находится где-то далеко, значит, ум еще не соединился с сердцем. Соединение ума и сердца происходит только в Святом Духе и является лишь первым шагом к созерцанию. Затем в моменты, когда ум молящегося чист, неожиданно для него приходит видение нетварного света, подобно тому как незаметно приходит сон».
«...Когда молишься и стараешься сосредоточить внимание, иногда чувствуешь боль в голове, иногда в шее. Боли в шее надо избегать, так как она расстраивает сон и рождает разные сновидения и т. д. Если видишь кошмарные сны и чувствуешь беспокойство, нужно встать с кровати и молиться. С плачем душа очищается от подобных видений. Есть одна сильная молитва: «Исцели душу мою, яко согреших Тебе».
«...Тому, кто стяжал умную молитву, надо избегать проповедничества, чтобы не «продать» молитву внутри него, ибо захочет говорить о своем опыте. Я говорю вообще, и меня поймут те, кто знает об этом».
«...Иудеи молились разумом. В день Пятидесятницы Святой Дух был дан апостолам в виде огненных языков, и они познали другой род молитвы – молитвы сердечной. Так впервые они молились сердцем».
«...Молитва зависит от окружения человека – оно может помогать или мешать молитве. Также влияет и кровное наследие – семейная традиция. Великое значение имеет тот факт, если в ребенке течет кровь молящихся родителей и если мать молилась, когда ребенок был еще в утробе».
«...Немногие люди в наше время, в силу обстоятельств, могут творить умную молитву во время работы. В древности люди молились и во дворцах».
«...Святые отцы говорят, что не следует хвалить человека, способного на молитву даже в пути. Это Божия благодать, дар свыше, и Богу мы обязаны за нее. Теплота и радость во время молитвы лишь передышка на трудной стези молитвенного делания. Они будут утешением в грядущих скорбных днях».
«...Некоторые богословы придают большое значение историческим знаниям. Интересуясь ими, они при этом не находят времени для молитвы. Однако познание Бога приходит через молитву. Благодаря научным знаниям мы узнаем, что говорили отцы о Боге, но через молитву мы познаем Самого Бога, слышим Его голос».
«...Если сердце не отвечает на молитву движением и теплотой, тогда требуется особенное внимание. Понуждать сердце в таком состоянии не следует. Нужно произносить молитву устами, ибо иначе сердце ослабеет от понуждения и возникнут телесные расстройства».
«...Сердце иногда не отвечает на молитву из-за различных прегрешений, пусть даже просто в мыслях. Тогда, если не знает человек за собой какого-либо конкретного прегрешения, нет нужды искать причину, но следует, смирившись, молиться: «Исцели душу мою, яко согреших Тебе».
«...Если и тогда сердце не отвечает на молитву, то нужно просто хранить дух покаяния, который приходит через смирение, и сердце ответит позже».
«...В Патерике повествуется о некоем монахе. Когда некая женщина стала искушать его, он начал творить молитву и внезапно оказался вне дома, на улице. Как это произошло? Я думаю, напряженно молясь, он благодатью был возведен в исступление, «не зная, находится ли он в теле или вне тела»579. В таком состоянии он вышел из дома, передвигаясь телом, без осознания происходящего. Придя в себя, он понял, что прошел некое расстояние. Потому для преодоления проблем во всех трудных жизненных ситуациях мы должны напряженно молиться».
«...Память смертная, как говорили о ней святые отцы и как они переживали ее, не есть некое внешнее знание того, что в какой-то момент предстоит умереть: так чувствуют и пожилые люди, которые часто говорят о смерти. Память смертная есть духовное состояние, ощущение внутренней смерти. Человек ощущает внутреннюю пустоту без благодати Божией и чувствует, как им владеют страсти. Он знает, что Бог есть Бог живых, но видит себя духовно мертвым, потеряв Бога. Это переживают западные христиане, когда говорят, что Бог умер. Но не Бог умер, а человек умер для Бога ... Человек, по благодати созерцая свою внутреннюю смерть, видит смертность всего творения. Он все ощущает мертвым, умершим, везде видит смерть. Это причиняет человеку глубокую боль, он предается плачу и ищет жизнь, Бога живого, свое воскресение. Это состояние – духовный дар и явление, рождающее молитву».
«...Память смертная, как говорили о ней святые отцы и как они переживали ее, не есть некое внешнее знание того, что в какой-то момент предстоит умереть: так чувствуют и пожилые люди, которые часто говорят о смерти. Память смертная есть духовное состояние, ощущение внутренней смерти. Человек ощущает внутреннюю пустоту без благодати Божией и чувствует, как им владеют страсти. Он знает, что Бог есть Бог живых, но видит себя духовно мертвым, потеряв Бога. Это переживают западные христиане, когда говорят, что Бог умер. Но не Бог умер, а человек умер для Бога ... Человек, по благодати созерцая свою внутреннюю смерть, видит смертность всего творения. Он все ощущает мертвым, умершим, везде видит смерть. Это причиняет человеку глубокую боль, он предается плачу и ищет жизнь, Бога живого, свое воскресение. Это состояние – духовный дар и явление, рождающее молитву».
«...Во время молитвы сердце должно открыться. Открытость сердца выражается в слезах, в плаче. Тогда человек ощущает в сердце глубину, а его ум погружается в эту внутреннюю глубину и соединяется с сердцем».
«...Действие умной молитвы в человеке может начаться, и когда он лежит в кровати. Тогда нужно оставаться в том же положении и молиться».
«...Необязательно начинать молитву, когда уже есть плач. Молитвадействует в любое время и в любом месте: «Дух дышит, где хочет».
«...Иногда после долгого плача и напряженной молитвы возникает боль в сердце и голове и появляется мысль, что «сейчас умрешь». Тогда требуется особое внимание. Не следует совсем прекращать молитву, но можно немного сократить, ибо, прекратив молитву, можно ее потерять совсем».
«...Иногда мы совершаем дневное правило без внимания. Иногда же мы молимся с вниманием, даже когда заняты работой. Так происходит оттого, что духовная жизнь часто связана с психологическим состоянием молящегося. Если психологическое состояние в порядке, то, и работая, можно творить молитву. Или когда есть плач в сердце, тогда есть и молитва».
«...Человек может хранить память о Боге, даже не произнося слов молитвы».
«...Часто по разным причинам сердце закрывается для молитвы. У людей это происходит по многим причинам. У одного – от дерзости, у другого – от пустословия, у иного – от тщеславия. Необходимо самоукорение и плач».
«...Кто живет с внутренним напряжением в молитве, часто бывает излишне чувствительным и раздражительным. Есть большая опасность, что такой человек может разгневаться из-за пустяка, причем очень сильно. В таких случаях необходима большая осторожность».
«...Мы должны жить православной жизнью, т. е. осознавать наше греховное состояние. Отсюда начинается молитва, ибо мы удалены от Бога. Тогда молитва не творится словами, но становится неким порывом личности к Богу».
«...Десятилетиями я молился молитвою, подобною молитве Христа в Гефсиманском саду ... Бывали моменты, когда я терял молитву и не мог творить ее даже устами».
«...Страшная боль – молиться со слезами о всем мире и чувствовать равнодушие людей, которых не занимает вопрос спасения».
«...Действие умной молитвы в человеке может начаться, и когда он лежит в кровати. Тогда нужно оставаться в том же положении и молиться».
«...Необязательно начинать молитву, когда уже есть плач. Молитвадействует в любое время и в любом месте: «Дух дышит, где хочет».
«...Иногда после долгого плача и напряженной молитвы возникает боль в сердце и голове и появляется мысль, что «сейчас умрешь». Тогда требуется особое внимание. Не следует совсем прекращать молитву, но можно немного сократить, ибо, прекратив молитву, можно ее потерять совсем».
«...Иногда мы совершаем дневное правило без внимания. Иногда же мы молимся с вниманием, даже когда заняты работой. Так происходит оттого, что духовная жизнь часто связана с психологическим состоянием молящегося. Если психологическое состояние в порядке, то, и работая, можно творить молитву. Или когда есть плач в сердце, тогда есть и молитва».
«...Человек может хранить память о Боге, даже не произнося слов молитвы».
«...Часто по разным причинам сердце закрывается для молитвы. У людей это происходит по многим причинам. У одного – от дерзости, у другого – от пустословия, у иного – от тщеславия. Необходимо самоукорение и плач».
«...Кто живет с внутренним напряжением в молитве, часто бывает излишне чувствительным и раздражительным. Есть большая опасность, что такой человек может разгневаться из-за пустяка, причем очень сильно. В таких случаях необходима большая осторожность».
«...Мы должны жить православной жизнью, т. е. осознавать наше греховное состояние. Отсюда начинается молитва, ибо мы удалены от Бога. Тогда молитва не творится словами, но становится неким порывом личности к Богу».
«...Десятилетиями я молился молитвою, подобною молитве Христа в Гефсиманском саду ... Бывали моменты, когда я терял молитву и не мог творить ее даже устами».
«...Страшная боль – молиться со слезами о всем мире и чувствовать равнодушие людей, которых не занимает вопрос спасения».
* * *
Однажды во время молитвы меня посетило странное чувство. Я испугался: не может ли это быть неким состоянием прелести? Я сразу послал старцу письмо, в котором детально описал испытанное состояние, и попросил его личного наставления.
По прошествии нескольких дней, совершенно неожиданно, я получил от старца письмо, уникальное в моем архиве.
Позднее я узнал, что старец был глубоко взволнован, получив мое письмо: он отложил его туда, где обычно молился, чтобы поминать и молиться обо мне.
Ниже я привожу текст письма, предварив его двумя замечаниями.
Первое – старец в этом письме описал свой собственный опыт, который он жил в Париже, и то, как он попал на Святую Гору. В нем зажглась умная молитва, с которой невозможно ему было более жить в миру. Тогда он удалился на Святую Гору. Там святой Силуан засвидетельствовал о подлинности пережитого опыта. Именно в сей автобиографической перспективе следует читать это письмо старца.
Второе – старец Софроний пишет и руководит через призму своего личного духовного опыта, подобно тому как это делали все святые отцы, полностью уважая свободу своего собеседника. Он открывает путь к духовной жизни, ничего при этом не навязывая. Это является выражением той благородной любви, которая отличает всякого обладателя духовного познания и опыта – священного богопознания.
По этим причинам я и решил опубликовать это письмо старца Софрония, испросив, конечно, его молитв и предстательства.
Вот это письмо:
«Monastery of St John the Baptist,
Tolleshunt Knights,
by Maldon, Essex
30 сентября 1978 г.
Возлюбленный во Христе брате и сослужителю, отче Иерофее!
Сегодня получил Ваше письмо от 24 сентября и сразу пишу ответ, моля Господа даровать нам обоим Его милость. Отвечаю не как старец, но как брат и сослужитель перед престолом всевышнего Бога и Спасителя нашего.
Мое глубокое уважение к отцу Паисию побуждает меня предложить Вам последовать его советам. Но, так как Вы просите меня помочь преодолеть те же трудности, что стояли передо мной более полувека назад, позволю себе изложить Вам свои мысли. Я говорю с Вами, исходя из моего собственного опыта. Я вовсе не претендую на то, что мои слова от Бога, а, значит, Вы не обязаны им следовать.
Все, что происходит с Вами во время молитвы и после нее, примите со страхом как благословение Божие. Все, кому дается такая молитва, переживают то же, что и Вы. Сама молитва учит Вас, как поступать. Я же беру на себя роль лишь брата и свидетеля брата... Так, у Вас не возникает желания проповедовать, нет расположения к мирскому общению. У Вас родилось желание уйти в монастырь и т. д. Все это естественно рождается в душе через молитву, и душа познает это естественным образом, без какого-либо руководства извне. Но Вы поступаете правильно, когда просите совета у другого человека и желаете получить свидетельство того, что переживаемое Вами есть милость Божия, а не игра воображения. Изначально так было всегда. Дева Богородица отправилась к Елисавете, апостол Павел – в Иерусалим, и наши святые отцы советуют нам вопрошать тех, к кому питаем доверие.
Я скажу Вам: сочетать такую молитву с деятельностью в миру не-возможно. Вы, вероятно, слышали о епископе Феофане Затворнике, авторе множества аскетических сочинений, который в прошлом веке оставил епископскую кафедру и по благословению Священного Синода Русской Церкви ушел в монастырь. Как я пишу в своей книге о Старце и в статье “Об основах православного аскетизма», ум, который творит молитву в сердце, не может и не должен отвлекаться на что-либо другое. Нет ничего более важного и более нужного, чем молитва. Научные труды нужно оставить, ибо они не дают истинного познания Бога, но лишь познание того, что о Нем говорят. Внутренняя молитва не уживается с мирской деятельностью, какой бы полезной она ни была. Поэтому и не возникает желания проповедовать. Сердце и ум отвращаются даже от пастырского служения такого рода. Что мне Вам еще сказать? Уход из мира становится “единственной необходимостью».
Итак, то, что с Вами происходит, не есть воображение блуждающего в потемках ума... Нет... Это звание Божие: призвание к труднейшей и полной страданий жизни через глубокое покаяние, необходимое для нашего спасения. Да не смущает слово мое сердце Ваше, – не есть ли это греховный “духовный эгоизм»? Нет, не есть. Скорее, надо задуматься вот о чем: если я сам нахожусь во тьме неведения относительно путей спасения, то как я смогу помочь спасению ближнего? Господь сказал: “Врач, исцели самого себя...» Если я сам раб страстей, как я могу избавить от страстей других? и т. д. и т. п.
Если Господь соблаговолит, тогда много позже, по прошествии многих лет, когда Вы познаете, как милостив Господь, тогда и Вы окажетесь полезны братьям. Но об этом не следует думать в начале пути. Сейчас Вам предстоит только одно – покаяние. Покаяние, которому нет конца в этой жизни, ибо конец его означал бы полное уподобление Христу.
Итак, если Вы принимаете мои слова, то поговорим о практическом достижении Вашей цели. Я надеюсь, что Вы сможете упросить Владыку и Вашего Благодетеля дать Вам свое архиерейское благословение на такой труд покаяния в бедности и смирении. Не стройте сейчас келий и не берите на себя заботы об основании монашеского братства, чтобы не растратить драгоценное время Божиего посещения.
Просите (у Владыки), и дастся вам. Насколько возможно, не медлите – так советует святой Иоанн Лествичник. Взыщите с уверенностью, что, оставаясь в миру, Вы не сможете сохранить внутреннюю молитву, которая Вам сейчас дана.
Прости меня. Молись обо мне.
Молю Господа, чтобы Он удостоил Вас Своей милости.
С братской любовью,
А. Софроний.
P. S. Не будет ли для Вас самым лучшим местом Святая Гора, как когда-то для меня? Да поможет Вам Господь и Пресвятая Богородица.
И, опять же, мой совет лишь теоретический, и, значит, Вы не обязаны ему следовать. Мир тебе от Господа нашего Иисуса Христа.
А. С.»
/Из книги митрополита Иерофея «Знаю человека во Христе... Жизнь и служение старца Софрония, исихаста и богослова»/
По прошествии нескольких дней, совершенно неожиданно, я получил от старца письмо, уникальное в моем архиве.
Позднее я узнал, что старец был глубоко взволнован, получив мое письмо: он отложил его туда, где обычно молился, чтобы поминать и молиться обо мне.
Ниже я привожу текст письма, предварив его двумя замечаниями.
Первое – старец в этом письме описал свой собственный опыт, который он жил в Париже, и то, как он попал на Святую Гору. В нем зажглась умная молитва, с которой невозможно ему было более жить в миру. Тогда он удалился на Святую Гору. Там святой Силуан засвидетельствовал о подлинности пережитого опыта. Именно в сей автобиографической перспективе следует читать это письмо старца.
Второе – старец Софроний пишет и руководит через призму своего личного духовного опыта, подобно тому как это делали все святые отцы, полностью уважая свободу своего собеседника. Он открывает путь к духовной жизни, ничего при этом не навязывая. Это является выражением той благородной любви, которая отличает всякого обладателя духовного познания и опыта – священного богопознания.
По этим причинам я и решил опубликовать это письмо старца Софрония, испросив, конечно, его молитв и предстательства.
Вот это письмо:
«Monastery of St John the Baptist,
Tolleshunt Knights,
by Maldon, Essex
30 сентября 1978 г.
Возлюбленный во Христе брате и сослужителю, отче Иерофее!
Сегодня получил Ваше письмо от 24 сентября и сразу пишу ответ, моля Господа даровать нам обоим Его милость. Отвечаю не как старец, но как брат и сослужитель перед престолом всевышнего Бога и Спасителя нашего.
Мое глубокое уважение к отцу Паисию побуждает меня предложить Вам последовать его советам. Но, так как Вы просите меня помочь преодолеть те же трудности, что стояли передо мной более полувека назад, позволю себе изложить Вам свои мысли. Я говорю с Вами, исходя из моего собственного опыта. Я вовсе не претендую на то, что мои слова от Бога, а, значит, Вы не обязаны им следовать.
Все, что происходит с Вами во время молитвы и после нее, примите со страхом как благословение Божие. Все, кому дается такая молитва, переживают то же, что и Вы. Сама молитва учит Вас, как поступать. Я же беру на себя роль лишь брата и свидетеля брата... Так, у Вас не возникает желания проповедовать, нет расположения к мирскому общению. У Вас родилось желание уйти в монастырь и т. д. Все это естественно рождается в душе через молитву, и душа познает это естественным образом, без какого-либо руководства извне. Но Вы поступаете правильно, когда просите совета у другого человека и желаете получить свидетельство того, что переживаемое Вами есть милость Божия, а не игра воображения. Изначально так было всегда. Дева Богородица отправилась к Елисавете, апостол Павел – в Иерусалим, и наши святые отцы советуют нам вопрошать тех, к кому питаем доверие.
Я скажу Вам: сочетать такую молитву с деятельностью в миру не-возможно. Вы, вероятно, слышали о епископе Феофане Затворнике, авторе множества аскетических сочинений, который в прошлом веке оставил епископскую кафедру и по благословению Священного Синода Русской Церкви ушел в монастырь. Как я пишу в своей книге о Старце и в статье “Об основах православного аскетизма», ум, который творит молитву в сердце, не может и не должен отвлекаться на что-либо другое. Нет ничего более важного и более нужного, чем молитва. Научные труды нужно оставить, ибо они не дают истинного познания Бога, но лишь познание того, что о Нем говорят. Внутренняя молитва не уживается с мирской деятельностью, какой бы полезной она ни была. Поэтому и не возникает желания проповедовать. Сердце и ум отвращаются даже от пастырского служения такого рода. Что мне Вам еще сказать? Уход из мира становится “единственной необходимостью».
Итак, то, что с Вами происходит, не есть воображение блуждающего в потемках ума... Нет... Это звание Божие: призвание к труднейшей и полной страданий жизни через глубокое покаяние, необходимое для нашего спасения. Да не смущает слово мое сердце Ваше, – не есть ли это греховный “духовный эгоизм»? Нет, не есть. Скорее, надо задуматься вот о чем: если я сам нахожусь во тьме неведения относительно путей спасения, то как я смогу помочь спасению ближнего? Господь сказал: “Врач, исцели самого себя...» Если я сам раб страстей, как я могу избавить от страстей других? и т. д. и т. п.
Если Господь соблаговолит, тогда много позже, по прошествии многих лет, когда Вы познаете, как милостив Господь, тогда и Вы окажетесь полезны братьям. Но об этом не следует думать в начале пути. Сейчас Вам предстоит только одно – покаяние. Покаяние, которому нет конца в этой жизни, ибо конец его означал бы полное уподобление Христу.
Итак, если Вы принимаете мои слова, то поговорим о практическом достижении Вашей цели. Я надеюсь, что Вы сможете упросить Владыку и Вашего Благодетеля дать Вам свое архиерейское благословение на такой труд покаяния в бедности и смирении. Не стройте сейчас келий и не берите на себя заботы об основании монашеского братства, чтобы не растратить драгоценное время Божиего посещения.
Просите (у Владыки), и дастся вам. Насколько возможно, не медлите – так советует святой Иоанн Лествичник. Взыщите с уверенностью, что, оставаясь в миру, Вы не сможете сохранить внутреннюю молитву, которая Вам сейчас дана.
Прости меня. Молись обо мне.
Молю Господа, чтобы Он удостоил Вас Своей милости.
С братской любовью,
А. Софроний.
P. S. Не будет ли для Вас самым лучшим местом Святая Гора, как когда-то для меня? Да поможет Вам Господь и Пресвятая Богородица.
И, опять же, мой совет лишь теоретический, и, значит, Вы не обязаны ему следовать. Мир тебе от Господа нашего Иисуса Христа.
А. С.»
/Из книги митрополита Иерофея «Знаю человека во Христе... Жизнь и служение старца Софрония, исихаста и богослова»/